Глава 8. Арабский Восток

ни отмечал: «Действительно, выдающиеся ученые мужи (му­сульманской) общины, прибегнув к иджтихаду, в прошлом во многом преуспели. Однако было бы неверным считать, что они овладели всеми тайнами Корана и смогли отразить их в своих книгах. На самом деле все то, чего они достигли самоотвержен­ным трудом в рамках иджтихада, по сравнению с заключенной в Коране мудростью и содержащимися в достоверных преданиях наставлениями представляет собой всего лишь каплю рядом с океаном или мгновение на фоне веков».

Придавая особое значение шариату, аль-Афгани рассматри­вал его в качестве основной силы, направляющей жизнь му­сульман, а степень соблюдения его норм считал единственным критерием различий между людьми. Причем он исходил из то­го, что ислам отвергает любой закон, противоречащий шариату, и осуждает любую власть, которая не следует его нормам. Вер­ность шариату для него была главным требованием, предъяв­ляемым к любой организации власти. «При всем многообразии моделей правления, — подчеркивал он, — мусульманин не от­вергает и не порицает ни одну из его форм или сменяющих друг друга его разновидностей, пока властитель соблюдает по­ложения шариата и следует начертанным им путем».

Реформистский подход к политико-правовой проблематике, шариату и исламской власти получил наиболее обстоятельную разработку в трудах Мухаммеда Абдо (1849—1905), ученика и последователя аль-Афгани. Выходец из крестьянской семьи, получивший образование в мусульманском университете «Аль- Азхар» в г. Каире, Абдо энергично отстаивал идею реформации ислама через возврат к его основам. Он настойчиво подчерки­вал, что мусульмане должны подчиняться только воле Аллаха, отвергал претензию кого-либо на обладание религиозной вла­стью, на непогрешимость и выполнение роли посредника меж­ду Аллахом и людьми, а также на принятие законодательства, стоящего в одном ряду с шариатом. С этих позиций он оцени­вал роль религиозных и политических деятелей: «Имамы от ре­лигии у Него (Аллаха. — Л. С.) являются передатчиками того, что предписал Аллах, а имамы от мирских дел — исполнителя­ми установлений Аллаха. В религиозном отношении надлежит подчиниться только Аллаху и предписанному Им, а не их (има­мов. — Л. С.) личной воле и титулам».

Вместе с тем Абдо отнюдь не проповедовал слепую веру. Наоборот, он считал, что разум в своих познавательных воз­

можностях, по существу, не знает предела, подчинен только Аллаху и останавливается лишь перед шариатом, хотя и это препятствие не является для него абсолютным.

Такой общий подход лежал и в основе представлений еги­петского мыслителя о природе исламской власти. Главная его идея заключалась в том, что шариат не закрепил религиозный характер исламского государства, которое поэтому не может быть названо теократическим. «Ислам не знает религиозной власти... Наоборот, одна из его основ — ниспровержение и уничтожение ее... Халифат не просто больше походит на поли­тический институт, но в своей основе является им... Халиф же во всех отношениях является гражданским правителем».

Во взглядах Абдо на принципы справедливого государствен­ного устройства мусульманско-правовые представления тесно переплетались с европейскими политическими концепциями. Он полагал, что в основе справедливой власти лежат три нача­ла — свобода, исламский принцип совещательности и шариат­ский закон. Говоря о свободе, Абдо писал: «Политическая жизнь предполагает, что человек является свободным в своих взглядах и действиях в той степени, в которой это не наносит вреда коллективным интересам и не затрагивает других лиц. Такая свобода с учетом отмеченного условия предполагает осознание всеобщего блага и границ личной пользы... Свобода есть право нести известные обязанности. Если она (свобода) отсутствует, то нет и государства, которое не может существо­вать без политических прав и обязанностей. Если же она име­ется, то предполагает наличие обязанностей и прав».

Другой основой существующей власти выступает принцип «аш-шура» (консультация), который Абдо считал синонимом де­мократизма в вершении государственных дел и антиподом дес­потизму. При этом он обращал внимание на то, что шариат не предусмотрел какой-либо конкретной формы реализации этого института: «Консультация — закрепленная шариатом обязан­ность, однако претворение ее в жизнь не сводится к одному оп­ределенному способу. Наоборот, на выбор такого способа рас­пространяется основополагающий правовой принцип дозволе­ния и разрешения».

«Аш-шура», по мысли Абдо, предполагает наличие предста­вительного органа, дающего советы правителю, ограничиваю­щего его всевластие и гарантирующего его от принятия оши­бочных или субъективных решений. Египетский мыслитель на­