Глава 18. Западная Европа в XIX в.

всех сторон жизни человека, именно в координации, а не в ви­де непосредственного руководства. Функции философии тесно переплетаются с функциями «систематической морали, пред­ставляющей собой естественное характерное приложение фи­лософии и повсеместный проводник политики». Конт созна­тельно отверг религию христианского Бога и провозгласил ре­лигию Человечества, именуемого также Великим Существом, которое есть прежде всего «совокупность прошлых, будущих и настоящих людей, которые способствуют усовершенствованию всеобщего порядка». Согласно другой характеристике, «Челове­чество не только состоит из существ, поддающихся ассимиля­ции, но оно признает в каждом из них используемую часть, за­бывая о всяком индивидуальном отклонении».

Общесоциологическое учение Конта получило сравнительно широкое признание в России конца XIX в. и оказало влияние далее на его критиков. Особенно привлекательным оказалось контовское увлечение институционным, в том числе политико­учрежденческим и научно-прикладным реформатор-ством, что сказалось на многих концепциях социального прогресса конца

18. XX в., но более всего на технократических концепциях (Д. Белл, Р. Арон) и теории менеджериальной революции (Дж. Бёрнхем). В области правоведения особое внимание при­влекала идея человеческой солидарности, которая получила но­вые истолкования в теоретических построениях JI. Дюги, М. Ориу и в своеобразной манере у П. А. Кропоткина.

2. Анархизм

Термин «анархия» (от греческого — безвластие, безначалие) ведет свое происхождение от древних эллинов, которые приме­няли его для характеристики такого состояния дел в городе-го­сударстве, при котором верховная власть либо временно отсут­ствует, либо потеряла свою силу и авторитет. В Афинах так именовался год без архонта в правление «тридцати». Впоследст­вии сторонники аристократического и монархического правле­ния стали сближать анархию с демократией, изображая послед­нюю олицетворением хаоса, распущенности и безначалия. Представители антиаристократического течения в античной и средневековой политической мысли (киники, некоторые сред­невековые ереси), напротив, видели в безвластии желательный и своего рода «естественный» порядок, лишенный развращаю­

685

щего или угнетающего воздействия носителей светской и цер­ковно-бюрократической власти.

В Новое время анархия предстает политическим течением, отрицающим необходимость государства и государственных за­конов. Приверженцам анархического устройства оно предстает новым и абсолютно справедливым общественным порядком, который основан на гармоничном сочетании интересов всех людей и который будто бы уже присутствует в самой природе мирного человеческого общежития и природе человека. Подоб­ное представление о природе человека и человеческого обще­жития зародилось в социально-утопической мысли древности и дальнейшее развитие получило у некоторых представителей эпохи Просвещения (Руссо и др.). Важной вехой в развитии анархистских воззрений стала Великая французская революция с ее лозунгами свободы, равенства и братства.

В обсуждении новых исторических реалий и перспектив со­циального и политического строя среди идеологов анархии про­изошло размежевание на анархистов-коллективистов (Годвин, Прудон, Бакунин) и анархистов-индивидуалистов (Штирнер идр.).

Уильям Годвин (1756—1836), английский писатель и фило­соф, стал автором первого современного и систематического изложения анархистской доктрины. В 1793 г. в трактате «Иссле­дование о справедливости в области политики и ее влиянии на всеобщую добродетель и счастье» он высказал ряд идей о путях обретения людьми своего счастья и свободы. Политическая справедливость зависит, по его мнению, от способности людей беспристрастно взглянуть на свои собственные потребности, а также на потребности других и действовать такими путями и средствами, которые ведут к увеличению человеческого сча­стья. Политическая справедливость, таким образом, есть ре­зультат «рационального благоволения», рационально осознан­ного намерения принимать во внимание счастье других. Ре­шающее значение в этом благоволении выполняет свобода, поскольку свобода исключает насилие, которое, согласно Год­вину, подменяет разумное обсуждение и разумное обоснование подсчетами, основанными на страхе. В обзоре политической практики и институтов, которые явно враждебны осуществле­нию и развитию разумных человеческих способностей, он ука­зывает прежде всего на монархические и аристократические институты европейских стран. Здесь же содержались критика