Глава 17. Россия в XIX в.

ловьев отмечает, что при рассмотрении исторического вопроса, откуда происходит или из чего слагается право, речь идет о «материальной причине» права, о двух его эмпирических нача­лах — стихийном творчестве народного духа и осознанной сво­бодной воле индивидов. При рассмотрении же теоретического вопроса о том, что есть право, речь идет о «собственном суще­стве» права, «о его образующей (формальной) причине». В этой логической (теоретической) плоскости индивидуальное начало права трактуется как свобода лиц (субъектов права), общест­венное начало права — как их равенство, а понятие права — как синтез этих двух начал. «Отсюда, — отмечает Соловьев, — мы получаем основное определение права: право есть свобода, обусловленная равенством. В этом основном определении права индивидуалистическое начало свободы неразрывно связано с общественным началом равенства, так что можно сказать, что право есть не что иное, как синтез свободы и равенства».

В этом общем определении права речь идет, согласно подхо­ду Соловьева, о смысле всякого права, т. е. о естественном пра­ве, основные требования которого — свобода и равенство. В соотношении с позитивным правом естественное право — это общая идея права, его разумное начало. Соловьев замечает, что о естественном праве речь идет «каждый раз, когда вообще гово­рится о каких бы то ни было правовых отношениях. Нельзя су­дить или оценивать какой-нибудь факт из правовой области, какое-нибудь проявление права, если не иметь общей идеи права, или его нормы».

Соотношение естественного и положительного права Со­ловьев в целом раскрывает как соотношение разумной сущно­сти права и ее реального проявления в действующем праве. «Понятия личности, свободы и равенства, — отмечает он, — составляют сущность так называемого естественного права. Ра­циональная сущность права различается от его исторического явления, или права положительного. В этом смысле естествен­ное право есть та общая алгебраическая формула, под которую история подставляет различные действительные величины по­ложительного права. При этом само собой разумеется, что эта формула (как и всякая другая) в своей отдельности есть лишь отвлечение ума, в действительности же существует лишь как общее идеальное условие всех положительных правовых отно­шений, в них и через них».

629

Естественное право как нечто умозрительное — это, следо­вательно, не реально действующее право, наряду с положитель­ным правом, а смысл всякого действующего права. «Таким об­разом, — писал Соловьев, — под естественным или рациональ­ным правом мы понимаем только общий разум или смысл (рацио, логос) всякого права как такового. С этим понятием ес­тественного права как только логического prius¹ права положи­тельного не имеет ничего общего существовавшая некогда в юридической науке теория естественного права, как чего-то ис­торически предшествовавшего праву положительному».

С этих же позиций Соловьев отвергает представления о так называемом естественном состоянии, в котором люди сущест­вовали до появления государства и положительного права.

Отрицая раздельное существование естественного и позитив­ного права, Соловьев подчеркивает, что «на самом деле оба эти элемента, рациональный и положительный, с одинаковой не­обходимостью входят в состав всякого действительного права, и потому теория, которая их разделяет или отвлекает друг от дру­га, предполагая историческое существование чистого естествен­ного права, принимает отвлечение ума за действительность».

Вместе с тем Соловьев отмечает, что хотя такая теория есте­ственного права и не состоятельна, однако несомненная истина состоит в том, что «всякое положительное право, поскольку оно есть все-таки право, а не что-нибудь другое, необходимо подлежит общим логическим условиям, определяющим само понятие права, и что, следовательно, признание естественного права в этом последнем смысле есть необходимое требование разума».

Соответствие закона (позитивного права) естественному праву означает прежде всего выражение в законе начал равен­ства и свободы. «Поэтому, — замечает Соловьев, — и всякий положительный закон, как частное выражение или применение права, к какому бы конкретному содержанию он, впрочем, ни относился, всегда предполагает равенство, как свою общую и безусловную форму: перед законом все равны, без этого он не есть закон, и точно так же закон, как таковой, предполагает свободу тех, кому он предписывает, ибо для рабов нет общего формально обязательного закона, для них принудителен уже простой единичный факт господской воли».

Предшествующее, первичное (лат.).