его взглядов и противоречиях между его философской (и фило­софско-правовой) концепцией христианского персонализма и его же прагматическими суждениями о государстве и законе.

Вместе с тем не вызывает никаких сомнений, что настойчи­вая проповедь Бердяевым идей свободы и неотчуждаемых прав человека, его радикальная критика всех форм гнета, насилия, авторитаризма и тоталитаризма стали существенным духовным вкладом в дело борьбы за утверждение идей гуманизма, прав и свобод личности в реальной действительности нашего несовер­шенного мира. И сегодня можно сказать, что Бердяев не только «сын свободы», как он сам себя называл, но и один из ее бес­компромиссных идеологов.

6. Политико-правовые учения юристов русского зарубежья

Весьма заинтересованными исследователями политико-пра­вого развития послефевральской России в сравнительно-исто­рической перспективе стали крупнейшие правоведы так назы­ваемого русского зарубежья. Это была критико-аналитическая работа, которая велась во имя «будущей России» в зарубежных учебных и научных центрах (Харбин, Прага, крупные универ­ситетские города Югославии). Большая группа правоведов, фи­лософов и литераторов, доставленная в Германию на «пароходе философов» (1922), обосновалась в Берлине. В действительно­сти было несколько депортаций философов, заочно объявлен­ных Лениным врагами режима — «врагом хитрым» (Розанов), «понаслышке злейшие враги большевизма» (Радченко с дочерь­ми), «автор «методологии» меньшевизма» (Франк). Горький сразу же после их высылки констатировал: «Страна, лишив - шись интеллигентов, двигается вспять».

Помимо российской тематики юристами и философами рус­ского зарубежья была начата или продолжена работа в русле и рамках основных направлений современной политико-фило­софской и философско-правовой мысли — либеральной (Новго­родцев, Петражицкий, Милюков, Струве, Гессен и др.), консер­вативно-либеральной (Ильин, Виноградов, Франк, Булгаков, Вышеславцев, Спекторский, Солоневич и др.), либерально-эк- зистенциалистической (Бердяев), а также социологической тра­диции (Тимашев, Устрялов, Сорокин и др.), юридико-феноме­нологической (Алексеев) и синтезированной юриспруденции (Ященко, Сорокин). Оба направления исследований и разрабо­

Глава 20. Россия в XX в.

ток (россиеведческое и общетеоретическое) были весьма резуль­тативными и плодотворными.

Существенна также была моральная и нередко материальная поддержка со стороны западных коллег и спонсоров. Благодаря поддержке чешского президента Т. Масарика в Праге был об­разован Русский юридический факультет. И. А. Ильин, оказав­шись в швейцарском заточении, получил благородную и щед­рую поддержку слушательницы своих публичных чтений Шар­лотты Барейсс. Она помогла издать в Швейцарии его книги на немецком языке (сама она русского не знала) и делала это вплоть до его кончины. Она же установила памятник на его могиле. Когда Питирим Сорокин получил — с личным трога­тельным напутствием — грант американского предпринимателя на свою «Социальную и культурную динамику», он привлек к ее написанию таких известных соотечественников, как Н. О. Лосский, Л. Шестов и Н. С. Тимашев.

Конец XIX в. был отмечен нарастанием «чувства чрезвычай­ности» (А. Белый) и понятным усилением интереса к историо­софскому и философско-нравственному истолкованию смысла жизни. В это же время в процессе полемики между отечествен­ными марксистами, народниками и либералами значительный вес приобрела кантианская система императивов и долга, ее пафос морального благородства. Нравственную философию Канта соединяли с идеями Шопенгауэра (Соловьев), использо­вали в поддержку возрождения теории естественного права против односторонностей исторической школы права (Новго­родцев), трактовали в духе этического критицизма (концепция «оправдания добра» Соловьева).

Для некоторых молодых философов И. Кант стал устойчи­вой доктринальной опорой при отходе от марксизма на пози­ции моралистического и религиозно-нравственного мировоз­зрения (Булгаков, Бердяев, Франк, Струве). Изданный в 1902 г. по инициативе С. Н. Булгакова сборник статей «Проблемы идеализма» объединил представителей очень разнородных тече­ний, противопоставивших себя марксизму как догматической системе и подвергших его гносеологической и этической кри­тике с позиций Канта и Гегеля. При этом в самом марксизме были выявлены потаенные религиозные мотивы и черты, свя­занные с его утопическим мессианством.

Сергей Николаевич Булгаков (1871 — 1944) пришел к христи­анской вере и богословским занятиям после занятий правове­