Глава 18. Западная Европа в XIX в.

ки зрения, общество принципиально значимее государства, а че­ловек есть нечто гораздо большее, чем гражданин — член поли­тического («государственного») союза. По той же причине «ес­тественное и общее право» должно быть единственной основой для права позитивного, руководящим началом при разработке и принятии государственных законов.

Цель существования государства как такового — служение обществу: «истинным объемом деятельности государства будет все то, что оно в состоянии сделать для блага общества». Но за абстракцией «общество» Гумбольдт стремится видеть каждого отдельного составляющего общество индивида. Отсюда тезис: «государственный строй не есть самоцель, он лишь средство для развития человека».

Государство, которое правильно реализует предначертанную ему роль, в своей деятельности не должно преследовать ничего иного, кроме обеспечения внутренней и внешней безопасности граждан. Гумбольдт — твердый приверженец типичной для ев­ропейского раннебуржуазного либерализма концепции «мини­мального государства». Он совершенно непримирим к идее и факту государственного попечения о положительном благе граждан, т. е. об их хозяйственном преуспевании и обществен­ной карьере, об их нравственности, физическом здоровье, об­разе жизни, личном счастье и т. д.

Диапазон активности функций государства должен быть, по Гумбольдту, резко сужен. И вот по какой причине. Соединение людей в один социальный союз порождает бесконечное разно - образие человеческих сил и деятельностей. В такой обстановке развиваются богатые натуры, полнокровные характеры; в ней формируется человек, обладающий внутренним достоинством и свободой, которая этому достоинству приличествует. Государ­ство же воплощает в себе верховную власть, исконно и по оп­ределению не терпящую уникальное, неоднородное, всякие противоречия и конфликты. Потому оно плохо переносит свойственную социальному союзу, обществу громадную пест­роту великого множества индивидуальностей, интересов, воль, мнений, поступков.

Посредством государства верховная власть хочет подогнать под один ранжир, унифицировать сознание и поведение людей, всевозможные жизнепроявления нации, общества. Согласно Гумбольдту, государственное вмешательство фактически наце­лено и «работает» на понижение того уровня многообразия, ко­

665

торым отличается бытие общества. «Дух правительств... как бы ни был мудр и благотворен этот дух, приводит к однообразию и навязывает нации чуждый ей образ действий».

Особенно серьезной опасностью для индивида и нации го­сударство становится тогда, когда начинает брать на себя па­терналистскую миссию, по-отечески опекать людей. Гумбольдт уверен, что воспитываемый таким образом в гражданах расчет на заботу о них государя (правительства, чиновников) расслаб­ляет волю и энергию индивидов, отучает их самостоятельно ре­шать возникающие в жизни проблемы, собственными усилия­ми преодолевать трудности.

Постоянное ожидание помощи со стороны государства, от­мечает Гумбольдт, в итоге оборачивается бездеятельностью че­ловека, приводящей к нищете. Страдает также нравственность индивида: кем часто и интенсивно руководят, тот легко дохо­дит до того, что как бы жертвует остатком своей самостоятель­ности и впадает в апатию. Осязаемый урон терпит дух граждан­ственности. «Если каждый надеется на заботливую помощь го­сударства по отношению к самому себе, то он, конечно, еще охотнее предоставляет ему заботу о судьбе своих сограждан. Это обстоятельство подрывает сочувствие к ближним и делает людей менее готовыми к оказанию взаимной помощи. По крайней мере, общественная помощь всего эффективнее будет там, где у человека сильнее сознание, что все зависит от него».

По представлению Гумбольдта, чем значительнее и шире диапазон действия государственной власти, тем меньшей сво­бодой располагают индивиды, их объединения. Суть усилий го­сударства и его слуг он усматривает в создании препятствий возвышению нации, вызреванию ее к свободе, хотя именно это есть самое важное в судьбах человечества. Гумбольдт констати­рует, что властолюбивые слуги государства и в теории, и на практике попирают принцип: «ничто так не способствует дос­тижению зрелости для свободы, как сама свобода». Даже для обеспечения безопасности людей (первой гарантии их свободы) не могут быть необходимы меры, которые нарушают свободу, а с нею, естественно, и саму безопасность, ибо последняя при свертывании свободы делается очевидным нонсенсом.

В пылу отвержения теории и практики абсолютистского го­сударства, патерналистской публичной власти, тотальной рег­ламентации жизни членов общества Гумбольдт подчас допуска­ет явные перехлесты. Так, например, он полагает, будто госу­