Глава 6. Древний Рим

во, град Божий и церковь. Развивая вслед за своим учителем Амвросием Медиоланским идею верховенства церкви над госу­дарством, Августин, считаясь с политической реальностью сво­его времени, часто именует церковь пленницей, которая выну­ждена сносить несовершенство навязываемых ей человеческой властью законов, но в то же время признает право государства на поддержку церкви и вмешательство в борьбу церкви против еретиков или соперничающих религий. В обязанности христи­ан по отношению к христианскому правителю вменяется ло­яльность, а в обязанность церкви — быть наставницей в граж­данских добродетелях и в проповеди духа «братства».

В целом сообщество божьих избранников — при всей его принципиальной оппозиции к порядку и нравам «земного гра­да» — все же оказывалось, по концепции Августина, способ­ным уживаться с последним во имя пользования «земным ми­ром» и ради упрочения «общего согласия в восприятии необхо­димого и неизбежного».

В процессе обоснования и проповеди своих теологических воззрений Августин зачастую обращается и к правовым вопро­сам. При этом основополагающее значение в его подходе к праву занимают рассуждения о восходящем к Богу нерушимом вечном законе, действующем и в области человеческих отноше­ний.

Правовая позиция Августина отчетливо обнаруживается и в тех случаях, когда Августин рассуждает об обязанностях, нала­гаемых законами естественными, божественными и человече­скими. Этим законам надлежит подчиняться, но люди их часто преступают. И все же, подчеркивает он, люди не в состоянии нарушить действия высокого и вечного закона, имеющего дело с «вещами как они есть». Августин считал юридические сообра­жения настолько неотъемлемой частью своих общерелигиозных и мировоззренческих представлений, что нередко включал об­суждение и толкование правовых вопросов в свои молитвенные обращения к церковной пастве.

Представления Августина о праве в ряде моментов сходны со взглядами римских стоиков, юристов и Цицерона, в частности с их трактовкой «естественного права». Учение о естественном праве как идеальной норме человеческих отношений и одновре­менно как всеобщем законе, вытекающем из неизменного по­рядка природы и всей вселенной, вполне согласовывалось с хри­стианско-теологическими представлениями Августина о едином

115

богоустановленном порядке, господствующем в природе и чело­веческих отношениях.

Вечный закон как выражение божественного разума и воли определяет естественный порядок и, следовательно, естествен­ное право. Тем самым естественное право в учении Августина возводится к Богу и носит теономный характер. «Кто иной, как не Бог, — риторически вопрошал Августин, — вписал в сердца людей естественное право».

Примечательно, что Августин, разделяя представления ряда предшествующих «языческих» мыслителей (Платона, Цицерона и др.) о естественно-правовом принципе как воздаянии каждо­му ему принадлежащего, в то же время подвергал этот принцип христианско-теологической переработке, поскольку именно хрис­тианский Бог выступает у него источником этого правового принципа. С этих позиций он расходится и с цицероновской характеристикой народа как соединения многих людей, связан­ных между собой «согласием в вопросах права» и «общим пра­вопорядком». В языческом обществе и у языческих народов, согласно Августину, бог не воздает каждому ему принадлежа­щего, и там, следовательно, нет ни подлинного права и закона, ни народа как правовой общности.

Критикуя начальствование и власть человеческую, Августин в то же время признавал за «избранными» (гражданами небес­ного града) право господствования над грешниками и в прин­ципе над всеми своими противниками, которых они в состоя­нии будут победить в «справедливой войне», ведущейся по все­вышнему «дозволению или указанию».

Религиозно-этический подход, характерный для августинов- ского истолкования проблем государства и права, присущ и су­ждениям о законном и преступном. Общая христианско-теоло­гическая основа «законных» устремлений человека, по Августи­ну, такова: ему предопределено возвышаться до уподобления Богу, но сам он это сделать не в силах без Божьей помощи, а потому должен понять свое место в мире, подчиняться Богу и быть выше того, чему по природе положено быть в подчинении (власть над неразумными животными, временная власть над людьми и т. д.).

Различие между проступками и преступлениями проводится Августином следующим образом: «Когда неукротимая страсть портит душу и тело — это проступок; когда она действует во вред другому — это преступление».