Глава 13. Эпоха европейского Просвещения

того, он как профессиональный юрист (теоретик и практик) са­му теологию трактует как своеобразную юриспруденцию. Отме­тив, что «теология занимается вечным блаженством», Лейбниц с характерным для него юридическим взглядом на вещи добав­ляет: «Она своего рода юриспруденция, занимающаяся тем, что считают относящимся к/oro interno (внутреннему суду), и опе­рирующая невидимыми субстанциями и духами». Предметную область юриспруденции Лейбниц определяет следующим обра­зом: «Предметом юриспруденции являются государственная власть и законы, цель которых — человеческое счастье, по­скольку ему можно заметным образом содействовать извне. Но юриспруденция занимается главным образом лишь тем, что за­висит от природы духа, не вдаваясь в рассмотрение материаль­ных вещей, которые она использует в качестве средств. Таким образом, она заранее оставляет в стороне вопросы, связанные со здоровьем, силой и совершенством человеческого организ­ма, забота о которых возлагается на медицинский факультет».

Все предметы, не включенные в эти три высших факультета (теологический, юридический и медицинский), относились в те времена к сфере философского факультета, преподавателям ко­торого, в отличие от членов «высших факультетов», не давали «средств для практического самоусовершенствования». Лейб­ниц считал такое деление научных дисциплин несоответствую­щим правильной организации наук, одним из основных прин­ципов которой, по его мысли, должна быть тесная связь теории и практики. Кроме того, он поддерживал мнение о том, что не­обходимо создать и экономический факультет. В сложившихся условиях, отмечал Лейбниц, философский факультет рассмат­ривается как введение к другим факультетам: на философском факультете изучали историю, риторику, основы математики, «начатки теологии и естественного права, не зависящие от бо­жеских и человеческих законов» и оторванные от практики.

Между тем ученые, соединив теорию с практикой, могли бы стать «подлинными наставниками человеческого рода». Для этого необходимы глубокие изменения как в сфере самой нау­ки (обновление методов научных исследований, создание и со­трудничество научных обществ и академий наук в европейских странах, формирование «республики ученых» и т. д.), так и в области «государственного управления» (утверждение новых отношений между государством и наукой, проведение государ­ствами активной и продуманной политики по поддержанию и

353

развитию естественных и гуманитарных наук, внедрению их достижений в практику и т. д.). «И когда я, — писал Лейб­ниц, — думаю о росте человеческого знания за последний век или два и о том, как легко было бы людям продвинуться не­сравненно дальше, чтобы стать более счастливыми, то я не от­чаиваюсь в том, что человечество добьется значительных успе­хов в более спокойные времена при каком-нибудь великом го­сударе, которого Бог поставит для блага человеческого рода».

Этими гуманистическими идеями научного прогресса и про­свещения во имя блага людей пронизаны и все политико-пра­вовые взгляды великого ученого.

Лейбниц был убежденным сторонником просвещенной мо­нархии, в которой власть действует справедливо на основе и в рамках божественных и человеческих законов во имя общего блага, включающего в себя также свободу и частные интересы людей. Сопоставляя земное государство и божественное «миро­вое государство», он писал: «Подобно тому как в хорошо устро­енном государстве, насколько возможно, осуществляется забота об отдельных лицах, так и универсум не может быть совершен­ным, если при сохранении общей гармонии в нем не соблюда­ются частные интересы».

Цель государственной власти и законов — «человеческое счастье, поскольку ему можно заметным образом содействовать извне». Подчеркивая взаимосвязь и единство общего блага и счастья каждого, Лейбниц считал, что «в этом отношении нель­зя было установить лучшего правила, чем закон, утверждаю­щий, чтобы каждый участвовал в совершенстве универсума и своим собственным счастьем, соразмерным его добродетели и воодушевляющему его доброму стремлению к общему благу».

Защищая свои идеи и представления о просвещенной мо­нархии, Лейбниц критиковал деспотические формы правления, но вместе с тем, считаясь с социально-политическими реалия­ми своей эпохи, достаточно примиренчески относился к абсо­лютным монархиям тогдашней Европы и княжескому абсолю­тизму в феодально раздробленной Германии. При этом он по­лагал, что по мере прогресса науки, техники и культуры и повышения благосостояния населения в европейских странах постепенно и повсеместно утвердятся и будут развиваться все более и более гуманные, совершенные и просвещенные формы правления, государственного управления и законодательства, а параллельно с этим будет расширяться и углубляться мирное и