Глава 20. Россия в XX в.

право как правило поведения; право как правила и нормы, дан­ные в психике в виде правовых убеждений; наконец, право как правовые убеждения, реализованные и объективированные в источниках права, различных институтах политической органи­зации общества (Элементарный учебник общей теории права в связи с теорией государства. Ярославль, 1919). Подобная трак­товка природы и назначения права носит одновременно и комп­лексный, и синтезирующий характер. Поиски такого рода син­теза велись в русском правоведении уже с начала XX в., осо­бенно в русле комплексного социологического изучения и ис­толкования права (труды Ященко, Виноградова, Кистяковско- го). В конкретных условиях происходившей тогда замены университетского курса энциклопедии права на общую теорию права (Коркунов и др.) концепция синтетической теории права частично восполняла образовавшийся таким образом вакуум в области вводных теоретических и методологических курсов правоведения, но сделала это не до конца. Во второй половине XX столетия эта проблема вновь актуализировалась как пробле­ма интегральной (синтезированной) юриспруденции.

7. Советская юриспруденция: основные политико-правовые концепции

История юридической мысли советского периода — это ис­тория борьбы против государственности и права в их некомму­нистическом смысле и значении, против «юридического миро­воззрения» как буржуазного мировоззрения, история замены правовой идеологии идеологией пролетарской, коммунистиче­ской, марксистско-ленинской, история интерпретации учреж­дений и установлений тоталитарной диктатуры как «принципи­ально нового» государства и права, необходимых для движения к коммунизму и вместе с тем «отмирающих» по мере такого продвижения к коммунистическому будущему.

После революции в процессе многочисленных дискуссий о судьбах права в новых социально-исторических и политических условиях постепенно в общем русле марксистского подхода к праву стали складываться различные направления и концепции понимания и трактовки права и государства.

Право как орудие диктатуры пролетариата. Концепцию ново­го, революционного, пролетарского права как средства осущест­вления диктатуры пролетариата активно развивал и внедрял в

893

практику советской юстиции Дмитрий Иванович Курский (1874-1932), нарком юстиции в 1918—1928 гг.

Право в условиях диктатуры пролетариата — это, согласно Курскому, выражение интересов пролетариата. Здесь, по его признанию, нет места для «норм вроде Habeas Corpus», для признания и защиты прав и свобод индивида.

Курский восхвалял деятельность «революционных народных судов» как нового источника правотворчества, особо выделяя то обстоятельство, что «в своей основной деятельности — уго­ловной репрессии — народный суд абсолютно свободен и руко­водствуется прежде всего своим правосознанием».

Новое, революционное право, по Курскому, это «пролетар­ское коммунистическое право». Советская власть, пояснял он, разрушила «все три основы института буржуазного права: ста­рое государство, крепостную семью и частную собственность... Старое государство заменили Советами; на смену крепостной и кабальной семье приходит семья свободная и насаждается об­щественное воспитание детей; частная собственность заменена собственностью пролетарского государства на все орудия про­изводства».

Реализация этих положений в действительности предстала в виде «военного коммунизма», который, даже по оценке Кур­ского, был «по преимуществу системой принудительных норм».

Частичное и временное отступление к нэповскому (буржуаз­ному) праву Курский (со ссылкой на новое законодательство и кодификацию в начале 20-х гг.) трактовал как утверждение но­вого, пролетарского права и правопорядка. «Государственный строй РСФСР, — писал он в 1922 г., — в более отчетливой, чем в ряде западноевропейских стран форме, несмотря на незакон­ченную еще полностью борьбу Советской власти с ее врагами, по существу становится правовым».

Подобная попытка выдать диктатуру пролетариата, хотя бы и законодательно обрамленную, за «правовой строй» была со­вершенно несостоятельной. В данной связи весьма характерно, что и сам Курский говорил о «внедрении правового порядка, совершенно своеобразного в рабоче-крестьянском государст­ве». Это «своеобразие» он, подобно другим советским идеоло­гам, понимал как ограничение и подчинение допускаемых прав интересам диктатуры пролетариата. Нэповское право не гаран­тировало даже допущенных имущественных прав граждан