Глава 19. Зарубежная политико-правовая мысль в XX в.

ского университета в Вашингтоне, развивал персоналистскую концепцию естественного права. Согласно этой концепции, ес­тественное право изначально вложено в природу человека веч­ным законом, который трактовался уже Фомой Аквинским как источник всех остальных законов и всеобщий закон мирозда­ния, непосредственным проявлением которого является естест­венный закон. Здесь же, в естественном законе, исходящем от вечного закона, коренятся, по концепции Маритена, права че­ловека как естественноправовое признание достоинства челове­ческой личности.

Естественное право Маритен определяет как идеальный по­рядок человеческих действий, которому как божественно-ра­зумному образцу (модели) должны соответствовать позитивное право и его применение на практике. При этом Маритен, ссы­лаясь на невозможность абсолютного познания естественного права, таящегося в глубине человеческого сердца, предупрежда­ет против отождествления естественного права с той или иной концепцией (неизбежно ограниченной и относительной) его понимания и против попыток выражения принципов иерархи­ческой системы естественноправовых ценностей в виде некоего кодекса позитивированных норм.

Концепцию вечного и неизменного естественного права, от которого зависят и из которого происходят все человеческие правила, предписания и установления, включая позитивное право и мораль, отстаивал бельгийский неотомист Жан Дабен. Естественное право трактуется им как основание позитивного права, но его влияние на позитивное право опосредуется через мораль. Вечность и неизменность естественноправовых пред­писаний обусловлена их источником — вечностью и неизмен­ностью природы человека, которая проявляется в человеческих склонностях и влечениях.

Австрийский неотомист Йоханнес Месснер 0 891 — 1984) вы­ступал за исследование естественного права в духе «традицион­ной естественноправовой этики», которая восходит к Платону и Аристотелю и была развита дальше Августином и другими теологами. Эта линия развития традиционного естественнопра­вового учения, по оценке Месснера, особо значима в современ­ную эпоху «кризиса этики» для ответа на фундаментальные во­просы человеческого существования.

В естественноправовой антропологии Месснера всеобщ­ность требований естественного закона трактуется как внутрен­

797

нее свойство самой человеческой природы. Естественный за­кон — это «внутренне присущий природе человека и обязываю­щий его самоопределение способ действия для достижения поведения, требуемого действительностью человеческого бы­тия». Среди априорно постигаемых правовых принципов, кото­рые выражают смысл «неизменного естественного права» и вместе с тем обозначают направления к его применению и кон­кретизации, Месснер выделяет основной (главный) принцип («поступай справедливо, избегай несправедливости»), из кото­рого затем выводятся «первичные элементарные принципы», тре­бующие соблюдения меры, мира, честности, внешнего порядка и т. д., и «вторичные элементарные принципы», отвергающие ложь, воровство и т. д. как зло.

«Нравственная ответственность» рассматривается Мессне- ром как «связующее понятие, которое ведет от нравственности к праву», которое определяется им как «минимум нравственно­сти, необходимый для существования общества».

Характеризуя «видовое своеобразие права», Месснер писал: «Право отличается от нравственности в четырех отношениях: оно касается, во-первых, — лишь внешних способов поведения в общественной жизни; во-вторых, — содержательно определен­ных обязанностей; в-третьих, оно уполномочивает к принуж­дению требуемого поведения; в-четвертых, уполномочивает к принятию обществом норм с целью установления правовой безопасности».

Хотя «уполномочивание к применению принуждения» — это, по Месснеру, и «существенная составная часть права, но не единственная его сущность». В этой связи он солидаризиру­ется с гегелевским подходом (принуждение — не основопола­гающая сущность права, а средство восстановления нарушен­ного права) и критикует «теории принуждения индивидуали­стических и коллективистских направлений позитивистской философии права, которые полностью отождествляют право с государственной системой принудительных норм».

Для непосредственного нравственно-правового сознания че­ловека очевидно, утверждал Месснер, что, во-первых, право есть право, даже если отсутствует возможность к принуждению его действия, и, во-вторых, что каждое право включает в себя правопритязание на принуждение к определенному поведению. «Оба этих принципа, — писал он, — относятся к априориям че­ловеческого правосознания. Сущность и достоинство права не