Глава 12. Англия в XVII в.

Как уже отмечалось, во времена английской буржуазной ре­волюции в стране действовало и боролось множество различ­ных общественно-классовых группировок. Соответственно и политико-юридическая мысль данной эпохи оказалась пред­ставленной в социальном плане широким спектром идей.

Одними из самых распространенных и влиятельных были в ту пору идеи индепендентов. Главные религиозно-политиче­ские лозунги индепендентов были таковы: полная независи­мость и самоуправление для каждой общины верующих, ликви­дация централизованной и подчиненной диктату государства (короля) англиканской церкви, никакой иной власти в делах совести, кроме «власти Бога», абсолютная веротерпимость и неотчуждаемость свободы совести и т. п. Собственно политиче­ские требования индепендентов отличались умеренностью. Признавая преимущества республиканского строя, они готовы были довольствоваться установлением конституционной мо­нархии. Выразителями идеологии индепендентов явились Дж. Мильтон, О. Сидней, Дж. Гаррингтон и др.

Великий английский поэт Джон Мильтон (1608—1674) при­нял активнейшее участие в революции на стороне демократи­ческих сил. В его трактатах «О власти королей и должностных лиц», «Защита английского народа против Салмазия», «Ико- нокласт» обосновывается то положение, что люди по природе своей свободны и должны оставаться такими при всех без ис­ключения условиях общественной жизни. Народ («под словом народ мы разумеем всех граждан всякого состояния») — един­ственный источник и носитель власти, суверенитета государст­ва. Он вручает бразды правления королю, магистратам не для того, чтобы поставить над собой господ, а чтобы иметь уполно­моченных, которые бы четко выполняли его поручения. Прави­тели обязаны действовать в интересах и на благо народа, под­чиняясь гражданским законам. Если они от этого уклоняются, народ вправе (в том числе через собрание своих представите­лей — палату общин парламента) призвать их к ответу и под­вергнуть наказаниям, вплоть до самых суровых.

С точки зрения Мильтона, республика, по-видимому, пред­почтительнее прочих других политических форм. Она позволя­ет народу оказывать решающее влияние на деятельность долж­ностных лиц, на управление государством. При ней более всего обеспечиваются права индивида: его свобода совести, мысли, слова. Правда, Мильтон считал, что демократию может воз­

319

главлять и король (но лишь как на время избранный предста­витель нации, свободно выбираемый и сменяемый народом). По его мнению, избирательное право, вводимое в государстве, следует предоставлять главным образом средним классам, по­скольку именно там имеются те «умные и дельные люди», ко­торые заслуживают быть у кормила государственного правле­ния.

Идею народного суверенитета отстаивал в своих «Рассужде­ниях о правительстве» Олджернон Сидней (1622—1683), сложив­ший голову на плахе за оппозицию реакционному правлению короля Карла II. Сидней подверг уничтожающей критике сочи­нение Р. Филмера «Патриархия». Вслед за Т. Гоббсом и Дж. Мильтоном он выводил происхождение государства из сво­бодного соглашения людей, которое-де было заключено ими в целях самосохранения. Нет никакого иного правомерного ос­нования власти, чем это соглашение: ни родство, ни сила, ни обман не рождают права. Кому принадлежит право учреждать власть, тому принадлежит и право ее аннулировать. Посему на­род всегда вправе низвергнуть королей, злоупотребляющих по­лученной ими властью. Таковую они обретают благодаря догово­ру между народом и правителями. Преимущественно в полити­ческом смысле понимает Сидней свободу индивидов, народа- суверена. В ней он видит прежде всего фактическое участие людей в установлении верховной власти, гражданских законов. Демократические ориентации Сиднея привели его, однако, не к республиканизму, а к защите «смешанного правления» (власть короля, ограниченная парламентом), т. е., по сути дела, к проекту создания конституционной монархии.

Близкий по своим политическим взглядам к индепендентам, Джеймс Гаррингтон (1611— 1677) опубликовал в 1656 г. труд «Республика Океания». В нем обосновывается желательность перестройки английской государственности и придания ей об­лика буржуазно-дворянской республики («без примеси аристо­кратии невозможно никакое народное государство»).

Но для истории науки о государстве и праве «Океания» ин­тересна не только в этом плане. Намного значимей в научном отношении развиваемый в ней тезис о детерминации государ­ственных форм характером распределения собственности в об­ществе. Исследуя фактическое имущественное положение раз­личных социальных слоев современной ему Англии и сопос­тавляя его с организацией, составом и целями правления,

Глава !2. Англия в XVII в.

Гаррингтон доказывает: собственность не порождается вла­стью (как утверждал Гоббс), а напротив, собственность создает власть. «Каков баланс собственности в стране, такова и власть в ней». Здесь мы встречаемся с одним из первых в государст- воведении Нового времени плодотворных опытов выявления зависимости природы и специфических черт политического строя от реального экономического фактора.

Если индепенденты хотели бы после видоизменения формы правления, завоевания для буржуазии и нового дворянства до­ступа к власти, освобождения этих общественных групп от феодальных пут завершить революцию, то в намерения левел­леров входило повести ее гораздо дальше. Пространных сочи­нений о государстве и праве они нам не оставили. Однако вы­двинутые ими идеи сыграли очень крупную позитивную роль в социально-политической жизни Западной Европы и Северной Америки XVII—XVIII вв., в развитии прогрессивной политико­юридической мысли.

Вождем и идеологом партии левеллеров был Джон Лилберн (1614—1657). Им написаны и с его участием составлены много­численные памфлеты и документы, в которых излагалась поли­тическая программа наиболее демократически настроенных кругов английского общества, действовавших в революции. Программу эту отличали смелость, глубина и новизна как по­становки, так и предлагавшихся решений ключевых тогда про­блем государства, права, законодательства.

Краеугольный камень платформы левеллеров — принцип первичности, верховенства и суверенности власти народа. «Вся власть, — писал Лилберн, — изначально и по своей сущности исходит от народа, и его согласие, выраженное через его пред­ставителей, — единственное основание всякого справедливого управления». Левеллеры не просто провозгласили указанный принцип. Они еще и обогатили его положением о неотчуждае­мости народного суверенитета. Законы самой истории, ответст­венность перед потомками и предками воспрещают нации от­чуждать кому-либо свою власть.

Аналогичным образом решался левеллерами вопрос о правах и свободах индивида. По крайней мере свобода личности и право собственности, свобода совести и печати, свобода про­мышленной и торговой деятельности, равенство всех перед за­коном и судом объявлялись прирожденными и неотъемлемы­ми. Никакие власти и никакие органы, по мнению левеллеров,

321

не полномочны отменять либо изымать эти естественные права и свободы человека. Объективно данное мнение покоилось на той презумпции, что естественные права и свободы людей су­ществуют раньше и стоят выше всякого гражданского, позитив­ного закона.

Среди всех других политических течений, принимавших участие в английской буржуазной революции, левеллеры выде­лялись своим бескомпромиссным отрицанием каких бы то ни было форм монархического и олигархического правления. Их идеал — республика, в которой регулярно и демократическим путем проводятся выборы в однопалатный парламент, а само законодательное собрание (отнюдь не наделяемое гражданами неограниченной компетенцией и переизбираемое через сравни­тельно короткие промежутки времени) контролируется наро­дом.

В выборах в народное представительство «должны иметь го­лос, согласно естественному праву, все люди в возрасте 21 года и выше (за исключением слуг, лиц, живущих милостыней, и тех, кто служил бывшему королю оружием и добровольными пособиями)». Требование такого всеобщего избирательного права логично подкреплялось у левеллеров призывом к ликви­дации сословий, устранению сословных привилегий и феодаль­ных повинностей.

Новаторским являлся выставленный левеллерами тезис: в целях предотвращения узурпации власти, во имя сохранения свободы народа необходимо избежать сосредоточения всех публично-властных полномочий в одних руках, даже если это будут руки законодателей. Лилберн писал: «...власть депутатов состоит лишь в издании законов, правил и инструкций для су­дов и лиц, назначенных по закону для исполнения их, кото­рым должны подчиняться одинаково как члены республики, так и парламента. Неразумно, несправедливо и губительно для народа, чтобы законодатели были одновременно и исполните­лями законов». Левеллеры пребывали в убеждении, что только строгое разграничение власти между органами (депутатами), принимающими законы, и учреждениями (должностными ли­цами), применяющими их, гарантирует целостность народной свободы.

Идею разграничения (распределения) публично-властных полномочий между законодательными органами и администра­тивными учреждениями левеллеры дополняли предложением