8. Русский анархизм

599

ный бюрократизм, озабоченный только своим собственным выживанием и удовлетворением, как правило, корыстных по­требностей громадной и паразитирующей массы чиновных слу­жителей.

Для Бакунина сущность всякой централизации власти (ре­лигиозной, бюрократической или военной) — это сила, повсю­ду одинаково поработительная и тем самым губительная для дела свободы. Везде власть препятствует свободе, сопутствую­щие власти привилегии препятствуют равенству, эксплуата­ция — братству людей, несправедливость и ложь — справедли­вости и истине.

Социальная революция, за которую ратовал проповедник анархизма, по необходимости должна быть атеистической, по­скольку исторический опыт и логика «доказали», что достаточ­но одного господина на небе, чтобы тысячи господ расположи­лись и на земле. Преклонение божеству препятствовало уваже­нию человека. В отдаленном будущем первостепенное значение приобретет не государственная политика, а политика народов, политика независимых свободных людей.

Бюрократическая заорганизованность присуща не только государству и религии, но также, например, науке, если она всецело подчинена метафизическим догмам и всевозможным «всепожирающим абстракциям». Эта же сверхорганизованность присуща всевозможным общественным объединениям, созда­ваемым на мнимосолидных основаниях, и прежде всего — пар­тиям. Она присуща всем существующим общественным фор­мам людской солидарности, которые до сих пор еще не были очеловечены, а были только зловредными и гибельными. Для того чтобы сделать солидарность людей благотворной и гуман­ной, необходимо совершить социальную революцию.

Бакунин — один из первых проницательных критиков мар­ксизма как политической философии в рядах марксистского Интернационала (Международного товарищества рабочих). Он писал о своем глубоком недоверии и отвращении к идеям Лас- саля и Маркса относительно создания народного государства путем возведения пролетариата в степень господствующего со­словия. «Над кем господствовать пролетариату?» — риториче­ски вопрошал Бакунин. Над каким-то другим пролетариатом, например над крестьянской чернью, не пользующейся благо­расположением марксистов? Или немцам господствовать над славянами, которые должны стать их рабами? И кто будет гос-

20. История яолит. и прав, учений

Глава 17. Россия в XIX в.

подствовать — «ученый-социалист»? Созданное таким образом мнимонародное государство станет, согласно Бакунину, весьма деспотическим вариантом управления народными массами со стороны новой и весьма немногочисленной «аристократии дей­ствительных или мнимых ученых».

Ситуацию в России он воспринимал как предреволюцион­ную и связывал грядущую революцию с наличием особого на­родного идеала — боевого, бунтовского. Этому благоприятству­ет, в частности, всенародное убеждение, что вся земля принад­лежит народу, орошающему и оплодотворяющему ее своим трудом, и право пользования землей принадлежит не лицу, а целой общине, разделившей ее временно между лицами. Ква- зиабсолютная автономия общинного самоуправления приводит к решительно враждебному отношению общины к государству (именно государство, считал Бакунин, окончательно раздавило и развратило русскую общину, и без того развращенную патри­архальным началом).

Петр Алексеевич Кропоткин (1842—1921) — последний из плеяды всемирно известных пропагандистов анархистских взглядов и идей в России (наряду с Бакуниным, Толстым, Ма- хайским, Махно). Он происходил из старинного княжеского рода. Свою общественную известность приобрел вначале в ка­честве многообещающего географа, геолога и этнографа и толь­ко после обращения к анархизму — в качестве историка и тео­ретика в области этических и социально-политических учений. Он стал создателем учения синтетической философии анархо- коммунизма, основанного на принципе социальной коопера­ции и взаимопомощи. В этом смысле его концепция является весьма близкой некоторым современным кооперативным и этическим учениям более широкого социального содержания, а не одной только типичной манифестацией негативного отно­шения к государственной власти с ее притеснениями, неспра­ведливостью и монополизмом. В его учении тесно переплетены представления о главенствующей роли взаимной помощи меж­ду людьми (наряду с дарвиновским «законом взаимной борь­бы»), с идеями философии природы и геосоциологии (концеп­цией определяющей роли географической среды) и этическими воззрениями, основанными на правиле: не обращайся с челове­ком так, как не желаешь, чтобы обращались с тобой. Еще од­ним фундаментальным положением его социально-организаци­онной анархической концепции является бентамовский целе­