Глава 20. Россия в XX в.

В своем персоналистическом учении о свободе человека Бердяев отличает личность от индивида. Индивид есть категория натуралистическая, биологическая, социологическая, несвобод­ная, а личность — категория духовная, свободная. Именно в качестве личности человек есть микрокосмос, универсум, а не часть или атом какого-то внешнего целого (космоса, общества, государства и т. д.). «Личность, — подчеркивал Бердяев, — есть свобода и независимость человека в отношении к природе, к обществу, к государству, но она не только не есть эгоистиче­ское самоутверждение, а как раз наоборот. Персонализм не оз­начает, подобно индивидуализму, эгоцентрической изоляции. Личность в человеке есть его независимость по отношению к материальному миру, который есть материал для работы духа. И вместе с тем личность есть универсум, она наполняется уни­версальным содержанием».

Личность — самоценность и самоцель, идеал человека, кате­гория аксиологическая, ценная своими самобытными, творче­скими актами. Если индивид в своем поведении более детерми­нирован внешними условиями и «больше подчинен общеобяза­тельному закону», то «личность иррациональна», она «должна быть исключением, никакой закон не применим к ней».

У человека есть два пути выхода из своей замкнутости. Пер­вый путь, путь объективации, т. е. выход в посюсторонний мир, в царство Кесаря, в реальность общества и государства с их об­щеобязательными формами, нормами, институтами и т. д., — это потеря личности, отчуждение человеческой природы, вы­брос человека в объективный мир зла, несвободы, несправед­ливости и рабства — рабства человека у бытия, у Бога, у приро­ды, у цивилизации, у общества, у государства, у собственности и денег, у коллективизма, национализма и войны.

Второй, духовный путь, т. е. реализация личности в челове­ке, это путь самоопределения, постоянного трансцендирова- ния, перехода к транссубъективному (духовному, но не объек­тивному) миру — к жизни в свободе, к экзистенциальной встрече с Богом, с другими личностями, с внутренним сущест­вованием мира, к экзистенциальному общению и коммюнотар- ной общности (противоположной объективному обществу). И Бог — это не некая объективная реальность вне и над чело­веческой личностью, не объективация универсальной идеи (все объективное — зло и бездуховно), а существует как личность в экзистенциальной встрече с ним человеческой личности. Раз­

857

ного рода сверхличные, коллективные личности (общество, го­сударство и т. д.) — это, по Бердяеву, иллюзия, порождение объективации и отчуждения человеческой природы. «Объектив­ных личностей нет, — подчеркивает он, — есть лишь субъек­тивные личности. И в каком-то смысле собака и кошка более личности, более наследуют вечную жизнь, чем нация, общест­во, государство, мировое целое».

Обосновывая свою концепцию антииерархического персона­лизма, Бердяев отвергает различные формы иерархического пер­сонализма, согласно которому иерархически организованное це­лое состоит из личностей разных иерархических ступеней, при­чем каждая личность подчинена высшей ступени, входит в нее в качестве подчиненного органа или части. Антиперсоналистиче- ский характер, по его оценке, носят также дионисизм, теософия, антропософия, коммунизм, фашизм, связанный с капиталисти­ческим строем либерализм, да и все другие концепции (монар­хические, демократические и т. д.) общественно-государствен­ной жизни в этом объективном, обезличенном мире.

Объективный, исторически данный мир рабства и несвобо­ды (общество, государство, закон и т. д.) — это царство Кесаря, которому принципиально противостоит сверхисторическое цар­ство Духа и свободы человека. Мучительный разрыв и раздвое­ние человека (в качестве индивида и в качестве личности) меж­ду этими двумя мирами «найдут себе разрешение в новой мис­тике, которая глубже религии и должна объединить религии. Это вместе с тем будет победа над ложными формами социаль­ной мистики, победа царства Духа над царством Кесаря». По­добный мистический выход к свободе (благодаря обосновывае­мой Бердяевым сверхисторической пророческой, мессианской, эсхатологической мистике) должен быть обращен к миру и лю­дям и стать методом и средством очищения мира для его продви­жения к новой духовности и свободе.

Бердяев остро критикует царство Кесаря (государственность прошлого и современности) за подавление свободы, за насиль­ственный способ правления людьми, за авторитаризм и тотали­таризм. Эту критику он распространяет и на теократии прошло­го, которые тоже относятся им к царству Кесаря. Отрицательно относится он и к идее «христианского государства», поскольку и оно неизбежно будет царством безличной объективации и вы­родится в папоцезаризм или в цезарепапизм.