Глава 13. Эпоха европейского Просвещения

В ходе методологического обсуждения проблемы понима­ния человеческой социальности Юмом была сформулирована оппозиция Гоббсову методологизму: индивидуализму Гоббса был противопоставлен юмовский холизм (целостное видение), или, другими словами, методологическому индивидуализму был противопоставлен социальный холизм. Отстаивая тради­цию и опыт в качестве главных ориентиров в делах человече­ского познания, Юм утверждал, что и правила правосудия, и правила законного порядка суть результат исторических процес­сов, традиций и опытов, поэтому надо остерегаться произво­дить драматические перемены; что в любой рациональной ар­гументации в пользу перемен надо обращать внимание на род познания, который они содержат, и соответственно видеть его ограниченность. В наших поисках знаний, необходимых для актуального (в данный момент) существования, нам под силу обозреть лишь наличествующие эмпирические факты и ис­пользовать их в наших делах и заботах по социальному кон­струированию, памятуя при этом — ничто не фундаментально ни в нашем знании, ни в познании человека, ни в познании общества.

Главными произведениями Юма, помимо исторических ра­бот, считаются «Трактат о человеческой природе» (1739), кото­рый был переиздан под названием «Исследование относитель­но человеческого разумения». Особенный успех имели его «Очерки моральные и политические» (1741 — 1742). После его смерти А. Смит опубликовал его «Диалоги о естественной ре­лигии», которые друзья философа не советовали публиковать при жизни. Философские и политические взгляды Юма оказа­ли заметное влияние не только на последующую консерватив­ную мысль, но также и на многие другие течения политической мысли — от де Местра и Бентама до Канта и Хайека.

Эдмунд Бёрк (1729—1797) — английский философ ирланд­ского происхождения, публицист и политический деятель, при­обретший широкую известность критикой с консервативных позиций теории и практики французской революции. Перед этим он прошел школу редактора и соавтора политического ежегодника (1758—1763), личного секретаря члена парламента и затем главного организатора и публициста правящей партии вигов, с помощью которой он неоднократно избирался членом парламента.

417

Непосредственным поводом для написания и публикации его главного труда — «Размышления о французской революции»

(1790) — стало заявление одного из лидеров английского об­щества по изучению наследия Славной революции 1688 г. о том, что начавшаяся французская революция 1789 г. является позитивной моделью и для британцев. Отвергая подобные представления, Бёрк полагал, что английский народ уже обрел свободу благодаря своим традициям и королевским установле­ниям, в то время как провозглашенная во Франции свобода будет служить не чем иным, как постоянным источником бес­порядков и разрушений. Все выглядело бы иначе во Франции, будь тамошняя свобода в должном сочетании с правительст­венной властью, с общественным принуждением, с военной (иерархической) дисциплиной и подчинением, с точным и эф­фективным распределением налоговых выплат, с моралью и религией, с мирным и благотворным порядком, с публичными и частными нравами.

Французская революция, согласно оценке Бёрка, была ре­волюцией, осуществленной в соответствии с определенной теоретической догмой, в результате чего возникло уникальное общественное состояние, итог усилий сообщества вооружен­ных фанатиков, озабоченных распространением принципов и практики грабежа, страха, фракционности, угнетения и нетер­пимости. Преуспели в этом главным образом атеисты, изголо­давшиеся по власти. Их интеллектуальная мотивация была обеспечена трудами глубокомысленных метафизиков, которые и сами были не лучше грабителей и убийц. Никогда еще, сето­вал Бёрк, стая наглецов и бандитов так не использовала одея­ния и манеры академии философов. И это утверждалось им в тот момент, когда многие первоклассные умы, в том числе в Англии, восторгались революцией, в особенности ее абстракт­ными принципами, которые уже получили широкое распро­странение.

Бёрк утверждал, что многие джентльмены в данном случае не считаются с теми обстоятельствами, в которых эти принци­пы осуществляются, а между тем в реальности именно эти об­стоятельства придают каждому политическому принципу соот­ветствующий отличительный оттенок или ограничивающий его действие эффект. Именно они делают каждую гражданствен­ную и политическую схему плодотворной или неблагоприятной для человечества.