Глава 5. Цивилизация и культура в истории

81

на становление в конце XIX - начале XX века идеологии возрождения политико-правовой самостоятельности Башкортостана.

Рассматривая коранический ислам, то есть Коран как источник кон­цептуального управления, необходимо обратить внимание на следую­щее. Ислам, последняя по возникновению мировая религия, никогда не претендовал на оригинальность собственных норм. Шариат - система права, отражающая традиционные «патриархальные» ценности высоко­рангового общества, и в данном отношении практически не содержит принципы, значительно расходящиеся, к примеру, с христианскими. Од­нако, в отличие от христианского (канонического) права, нормы шариата более детальны, прагматичны и обладают системным характером.

К примеру, только системный подход позволяет адекватный анализ уголовной ответственности за кражу, которую соответственно нельзя рассматривать изолированно от социальных гарантий для малоимущих категорий общества.

Современный мировой финансово-экономический порядок основан на финансовом (по сути - спекулятивном) капитале, без привязки валют к каким-либо реальным ценностям. Таким образом, финансовый капитал на порядки превышает стоимость реальных (физических) активов, что в совокупности с принципом ссудного процента (основы современной финансовой системы) взаимосвязано со все большей дифференциацией потребления благ в обществе как в локальных, так и в глобальных мас­штабах¹³⁴. Учитывая высокую значимость обменных отношений в пост­индустриальную эпоху, необходимо понимание, что в настоящее время вовсе не уголовные либо семейно-брачные нормы определяют специфику коранического ислама как концептуальной системы, «миссию» ислам­ского проекта, а фундаментальная норма категорического запрета ссуд­ного процента (рибы) и связанное с запретом ссудного процента требо­вание материальной обеспеченности денег (единой меры стоимости) - основного инструмента экономики. Следует указать, что уже наиболее ранние в истории правовые памятники содержат нормы, регулирующие кредитные отношения, в христианском каноническом праве ссудный процент также запрещен (что в определенной степени соблюдалось в средневековой Европе). Соответственно в качестве «образца» корани­ческого ислама, следуя логике системного подхода, необходимо рас­сматривать не Саудовскую Аравию с внешне-формальным ваххабизмом и размещением капиталов в ведущих «западных» (работающих на принци­

¹³⁴ В настоящее время активное использование производных кредитных продук­тов (деривативов) вызывает серьезную озабоченность в собственно финансово­либеральных кругах с позиции управляемости рынков и социальной справедливости. См. подробнее: Alexander К., Dhumale R., Eatwell J. Global Governance of Financial Systems: The International Regulation of Systemic Risk. Oxford, 2005; Колко Г. Финан­совое оружие массового поражения // Le Monde diplomatique. Русское издание. 2006. Октябрь. № 4. С. 16-17.

пе процентных ставок) банках, а Малайзию - «тигра» азиатско-тихоокеан­ской экономики, единственное государство в мире, в котором исламский банковский сектор занимает прочные финансовые позиции («исламский банк» заключает с заемщиком договор, схожий с договором товарищества, солидарно участвуя тем самым как в прибылях, так и в убытках).

31. Родоплеменное государство и родоплеменная система. В рабо­тах, изданных ранее, мы придерживались методологической позиции о принципиальной разнице между государственной и родоплеменной формами организации общества применительно к доиндустриальной эпохе, отмечая, что «родоплеменная форма организации общества не является промежуточной ступенью между первобытно-общинным стро­ем и государством. Ряд народов пришел к государственности, минуя ро­доплеменную организацию, многие народы сохранили ее как альтерна­тиву государственной»; в целом же «история возникновения и развития государства - это история постепенной монополизации суверенитета (власти) слоем управленцев - будущего аппарата государства. Генезис родоплеменной формы организации общества имел другой вид»¹'⁵.

Данный подход, как ни парадоксально, основывался на развитии марксистской теории государства и права. Предполагалось, что поскольку марксизм допускает существование «азиатского способа производства», отличного от классического рабовладения и феодализма, то допустимо и существование своеобразного «родоплеменного способа производст­ва», отличного от первых двух и равнозначного им, так как концепция «азиатского способа производства» К. Маркса опирается, по существу, на философию Ф. Гегеля. Гегель же в «Философии истории», анализируя географические детерминанты в политогенезе, выделял три «географиче­ских различия» земной поверхности: I) безводное плоскогорье со степя­ми и равнинами, 2) низменности, переходные страны, орошаемые река­ми, 3) прибрежная страна, непосредственно прилегающая к морю. И именно из данных «географических различий» Гегель выводил тот или иной общественный строй: «...скотоводство является занятием обитате­лей плоскогорий... земледелием и промышленным трудом занимаются жители низменностей; наконец, торговля и судоходство составляют тре­тий принцип. Патриархальная самостоятельность тесно связана с первым принципом, собственность и отношение господства и порабощения - со вторым, а гражданская свобода - с третьим принципом».

Таким образом, теоретическая часть нашей работы заключалась лишь в критике тех положений марксистско-ленинской теории государства и права, которые прямо противоречили данным по родоплеменным об­ществам и указанной выше посылке. В частности, было показано, что:

¹³⁵ Еникеев 3. И. Правовой статус Башкортостана в составе России: историко­правовое исследование. Уфа, 2002. С. 17, 23 и далее.