Глава 5. Цивилизация и культура в истории

28. Цивилизация и культура. Цивилизационно-культурный дискурс, как правило, применяется при анализе взаимосвязанности феноменов в ста­новлении, развитии и упадке, соответственно отличии локальных групп, систем феноменов друг от друга (традиционный подход). «Основные» циви­лизации (культуры) идентифицируются на основе религий, которые можно рассматривать в концептуально-информационном плане. Поэтому зачастую в публицистике употребляются такие понятия, как «исламский проект»⁹⁴, «библейский проект», наряду, к примеру, с «коммунистическим проектом», что связано с акцентуацией воздействия организованной информации (со­держащейся в Коране, Библии либо иных структурированных текстах) на общество. В настоящее время актуальность цивилизационно-кулыурного подхода связана и с рефлексиями на тему межцивилизационных, межкуль- турных отношений в глобализирующемся мире, что в юриспруденции, в частности, выражается в вопросе универсальности и соотношения тех или иных норм относительно прав человека и т. п. (к примеру, характерное вы­сказывание М. Махатира: «Азиатские ценности - это универсальные ценно­сти. Европейские ценности - это европейские ценности»⁹⁵).

В целом цивилизация и культура - это понятия, рассматриваемые прежде всего, философией. Немецкая мысль еще в XIX веке сформули­ровала критерии разграничения указанных категорий, определяя цивили­зацию как совокупность технических достижений общества, а культуру - как феномен самоутверждения определенной общности, народа. Однако в литературе распространена также точка зрения, восходящая к работе А. Кроебера и К. Клукхона «Культура: критический обзор концепций и понятий»⁹⁶, об идентичности объемов рассматриваемых понятий. Так, С. Хантингтон со ссылкой на Ф. Броделя безапелляционно утверждает, что «попытки провести разграничение между культурой и цивилизаци­ей... не были подхвачены, и вне Германии бытует единодушное согласие насчет того, что “было бы заблуждением на немецкий манер пытаться

>> 97 г,,

отделить культуру от ее основы - цивилизации » . 1 ем не менее следует признать, указанный подход представляет лишь свидетельство непони­мания механизма адаптации человека к окружающей среде. Даже амери­канские исследователи, к примеру патриотического направления, такие как П. Бьюкенен⁹⁸, ведут речь о кризисе именно культуры (американ­

⁹⁴ См., к примеру: Хазин М. JI. Возвращение «красного» проекта? //Главная тема Москва. 2004. Нояб. С. 12-21.

⁹⁵ Economist. 1996. 9 March. P. 33.

⁹⁶ Kroeber A. L., Kluckhohn C. Culture: A Critical Review of Concept and Defini­tions. Cambridge: Harvard Univ., 1952.

⁹⁷ Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2005. С. 48.

⁹⁸ Бьюкенен П. Дж. Смерть Запада. М., 2003.

65

ской), иллюстрируя указанный феномен примерами изменения отноше­ния американцев к традиционным ценностям, а не спадом производи­тельности отечественной кинематографии. В башкирской же философии понимание различия культуры и цивилизации наиболее наглядно выра­жается, к примеру, в разграничении понятий рух и мировоззрение (сис­тема убеждений), моц и мелодия и т. д.

В юриспруденции значение цивилизационно-культурного фактора продемонстрировал уже Р. Давид, у которого все правовые семьи поми­мо романо-германской и общего права, как то: мусульманское право, право Индии, правовые системы Дальнего Востока, а также Африки и Мадагаскара, - это, прежде всего, примеры неевропейского, опираю­щегося на оригинальную цивилизацию и культуру права. В историко­правовом аспекте указанный подход позволяет реконструировать право­вые системы отдельных обществ с помощью сравнительного правового анализа и концепции правовой семьи. К примеру, исходя из цивилизаци­онно-культурной общности соответствующих народов, можно утвер­ждать о существовании в I тысячелетии до н. э. скифо-сарматской право­вой семьи, таким образом, на основе отдельных сведений о праве скифов, сарматов, саков, иирков и т. д., составить более или менее целостную картину о правовых системах данных обществ.

Далее, метод «идеальных типов», впервые введенный М. Вебером, позволяет адекватно анализировать примеры образно-нормативного пра­ва, содержащиеся, скажем, в таких документах, как «Уложение Тимура», «Артхашастра» и т. п.

В том же, что касается собственно культурологии и философии куль­турологии, как отмечают российские исследователи, «наблюдается явное оживление интереса к <...> информационно-семиотическому подходу к культуре, у истоков которого стоят на Западе - Кассирер, Моль, Гада- мер, а у нас - представители Тартуско-Московской семиотической шко­лы (Лотман и др.). Весьма возможно, что XXI век начнется под знаком растущего влияния информационно-семиотических идей на развитие культурологической мысли»⁹⁹. Следует отметить, указанный подход ус­пешно использует при анализе башкирской мифологии и культуры С. Галлямов¹⁰⁰. В целом для основоположников рассматриваемого под­хода характерно подчеркивание значимости мифологии как первичной концептуально-информационной системы определенной общности (на­рода). Так, по мнению Кассирера, «не историей народа определяется его мифология, а, наоборот, мифологией определяется его история, - или, скорее, она не определяется, она есть сама его судьба, его с самого нача­ла выпавший жребий... Народ есть его мифология, которая обладает над

⁹⁹ Философия культуры. Становление и развитие / Под ред. М. С. Кагана, Ю. В. Пе­рова, В. В. Прозерского, Э. П. Юровской. СПб., 1998. С. 424.

¹⁰⁰ См., к примеру: Галлямов С. Великий Хау Бен. Уфа, 1997.

ним внутренней властью и реальность которой проявляет себя... Через мифологию возникает язык народа... Миф оказывается своеобразной изначальной формой жизни»¹⁰¹.

28. Эпосы «Урал-батыр» и «Акбузат» - источники права. Для

башкирской культуры значение эпосов «Урал-батыр» и «Акбузат» анало­гично значению Корана для арабо-мусульманской, Авесты для древне­иранской, Ветхого завета для иудейской культуры. Комплексный истори­ко-правовой анализ эпосов «Урал-батыр» и «Акбузат» требует отдельного монографического исследования, поэтому мы вынуждены ограничиться лишь общими комментариями относительно функции указанных эпосов как источников права, а также явных связей древнебашкирской мифоло­гии в том, что касается цивилизационно-культурного анализа.

В эпосах «Урал-батыр» и «Акбузат» содержится наиболее значимый комплекс древнебашкирской мифологии. Употребление понятия «древ­небашкирская мифология» связано с необходимостью выделения для анализа раннего пласта башкирской мифологии.

Основные персонажи древнебашкирской мифологии в эпосах под­разделяются на положительные (приносящие пользу), враждебные (уг­рожающие жизни и безопасности людей) и нейтральные. Ко вторым от­носятся все (за некоторым исключением) змеи (jylan) и дивы (dejeu), в том числе Azraqa (Jamantau), Qahqaha и Zarkum, а также люди: Shul- gan, Qatil и т. д. К последним относятся ворон (qarga), Смерть (Ulem) и др. К положительным: женские персонажи Qojash, Aj, Homai, Ajhylyu, дочь Qatil-a (по всей видимости - Inai), Gulistan, Narkas и др., мужские - Samrau, Ural, Hauban (Torna), Sura, Ithel, Jajyq, Nugush, Haqmar и др., а также крылатый конь (tolpar) Aqbuthat. Среди предметов наиболее зна­чимыми являются волшебный посох, алмазный меч, источник живой во­ды (tere hyu) и т. д.

Как показал С. Галлямов, древнебашкирская мифология является своеобразным связующим звеном между германо-скандинавской и индо­иранской мифологий и к тому же содержит параллели с шумеро-аккадской мифологией¹⁰². Первое хорошо согласуется с археологическими (особенно после включения в научный оборот данных по Аркаиму и Стране горо­дов), лингвистическими и историко-культурными данными. Как известно, прародиной германских и индоиранских (арийских) племен считается Урал. По мнению же автора фундаментального труда «Башкиры» С. Ру­

¹⁰¹ Cassirer Е. Philosophic der symbolischen Formen. Berlin, 1925. Bd. 2. S. 8-9.

¹⁰² Галлямов С. А. Основы Башкордской, индо-германской философии: В 4 т. Уфа, 2001-2002. Впервые на сходство сюжетных линий и мотивов сказаний о Гиль- гамеше и Урал-батыре обратила внимание А. А. Петросян (см.: Героический эпос народов СССР. Т. I. М., 1975. С. 8; Петросян А. А. История народа и его эпос. М., 1982. С. 33).