Глава 4. Всемирный исторический процесс

43

аналогичные геноновским построениям, то попытки объяснения имма­нентных номадам качеств, таких как «изобретательность, уверенность в себе, инициативность, гостеприимство и демократия», через отбор, се­лекцию⁵¹, либо мистическую пассионарность⁵² лишь дезориентируют исследователя при анализе соответствующих обществ.

В советской литературе феномен номадизма рассматривался особен­но тенденциозно, что связано как с теоретической непригодностью аппа­рата марксизма-ленинизма для адекватного анализа скотоводческих об­ществ, так и с субъективно-идеологическими факторами, обусловленны­ми историко-культурными рефлексиями по поводу «монгольского ига». В частности, широко были распространены представления о несовмес­тимости общества кочевников с земледелием, градостроительством, вы­сокой культурой и другими феноменами, об «отсталом» характере соци­ально-политической организации кочевников по сравнению с одновре­менными обществами окружающих земледельцев и т. п.

Европейская наука также не лишена определенной тенденциозности по отношению к роли кочевников в истории, тем не менее большинство крупных европейских мыслителей при общем анализе истории обраща­лись к феномену номадизма. Так, Гегель выделял скотоводческие «патри­архальные» общества «широких равнин» при рассмотрении трех основных географически-детерминированных типов обществ. Даже Энгельс указы­вал в «Происхождении государства, семьи и частной собственности» на особую роль в социогенезе «пастушеских народов».

Следует отметить, что именно европейская (немецкая) философия и наука сформулировали основные постулаты о принципиальном и ре­шающем характере вклада кочевников в историю цивилизации. Прежде всего, это теория о кочевниках как творцах «высокой культуры» (А. Ве­бер). А. Вебер, основываясь на археологических, исторических, культу­рологических фактах, в «начальном» периоде всемирной истории выде­лял два субпериода, в которых кочевники сыграли основную роль.

В первый субпериод (от начала исторического процесса - приблизи­тельно IV тысячелетие до н. э. до примерно 1200 года до н. э.) синтез скотоводов-завоевателей и местных земледельцев создал первые области высокой культуры. В целом, по мнению ученого, древние культуры сло­жились «вследствие организации земледельческого населения самых ранних южных евро-азиатских плодородных областей скотоводческими

⁵¹ Huntington Е. Mainsprings of Civilisation. N. Y.; London, 1945. P. 175.

⁵² Показательно, что само возникновение «теории пассионарности» обязано об­ращению JI. Н. Гумилева к истории обществ «Великой степи». Особенно колоритно смотрятся пассажи в стиле «кочевники пассионарны, то есть активны и полны жиз­ненной энергии, которая везде, включая и Африку, находила свое выражение в под­чинении земледельцев кочевникам» в трудах, в целом выдержанных в духе социаль­но-экономического анализа (см.: Васильев JI. С. История Востока. С. 483).

кочевниками в форме государственных объединений»⁵³. Однако ското­воды, утвердившись в качестве господствующего слоя, не смогли в дан­ный субпериод качественно изменить характер общества в целом. И лишь с 1200 года до н. э. новые волны кочевников-завоевателей в борьбе и «размежевании с преднайденным хтонизмом приступают во всех больших исторических телах к рассмотрению господствующего в данное время вопроса о смысле существования и тем самым создают повсюду трансцендентальные универсальные религии, философии или установки, существующие еще сегодня, - начиная с даосизма и конфуцианства в Китае, брахманизма и буддизма в Индии до зороастризма, пророческого иудаизма и трагического и философского толкования бытия греками»⁵⁴.

Как видим, «второй исторический субпериод» первого периода Ве­бера совпадает по своим характеристикам с Осевым временем Ясперса. Карл Ясперс высоко оценивал (не соглашаясь⁵⁵) концепцию Вебера, по­лагая, что «тезис Вебера обладает известной убедительностью в силу простого казуального объяснения, основанного на характерных жизнен­ных свойствах кочевых народов». По мнению Ясперса, «вторжение коче­вых народов из Центра Азии, достигших Китая, Индии и стран Запада (у них великие культуры Древности заимствовали использование лоша­ди), имело, как уже было сказано, аналогичные последствия во всех трех областях: имея лошадей, эти кочевые народы познали даль мира. Они завоевали государства великих культур Древности. Опасные предпри­ятия и катастрофы помогли им понять хрупкость бытия; в качестве гос­подствующей расы они привнесли в мир героическое и трагическое соз­нание, которое нашло отражение в эпосе... История превращается в борь­бу между этими двумя силами - культурой матриархата, древней, ста­бильной, связанной, непробудившейся, и новой динамичной, освобож­дающей, осознанной в своих тенденциях культурой кочевых народов»⁵⁶.

Таким образом, целая научно-философская традиция начало всемир­но-исторического процесса, возникновение государства, права, рацио­нального мышления и нового, «трагического» мироощущения находит в прямом и деятельном участии кочевников (скотоводов).

6. Особенности раннего общества скотоводов. Скотоводческая форма хозяйствования в отличие от земледельческой характеризовалась: а) необходимостью относительно большей территории (тем более при кочевом варианте), б) высокой мобильностью основного ресурса - скота и в) относительно большей степенью совместимости скотоводства

⁵³ Вебер А. Третий или четвертый человек. О смысле исторического существова­ния // Вебер А. Избранное: Кризис европейской культуры. С. 306.

⁵⁴ Там же. С. 201.

⁵⁵ Причину возникновения Осевого времени Ясперс усматривал в Божественном участии, что само по себе исторически характерно, имея в виду европейские средне­вековые интерпретации Атиллы как «Божьего бича» в свете теории Мурата Аджи о роли тенгрианства в распространении христианской религии.

⁵⁶ Ясперс К. Истоки истории и ее цель. М., 1978. С. 67.