Часть III. Правовое обеспечение защиты прав человека 408

Сначала в целях защиты лица от нарушающих его интересы законодательных и распорядительных действий Союза Суд ЕС существенно расширил объектную сферу возможных индивиду­альных исков об аннулировании нормативных актов Союза. В практике Суда ЕС к такого рода актам отнесены также реше­ния, которые хотя и адресованы государству-члену или госу­дарствам-членам, тем не менее затрагивают истца непосредст­венно и индивидуально (постановление по делу «Плауманн и другие против Европейской комиссии» от 15 июля 1963 г.). Та­кие акты, например, имеются в виду, когда Комиссия осущест­вляет учет последствий применения адресованного государству-члену решения к ситуации, в которой оказываются отдельные частные лица.

Аналогичным образом в число актов, в отношении которых возможны индивидуальные иски об аннулировании, Суд ЕС включил акты общего характера (регламенты), которые, будучи по форме актами общего применения, воздействуют, однако, на истца избирательно в силу определенных атрибутов, являю­щихся характерными именно для данного лица, или в силу об­стоятельств, из-за которых это лицо выделяется из числа других лиц. Это, например, регламенты, представляющие собой, по сути дела, комплекс индивидуальных решений.

Тем не менее расширительное толкование Судом ЕС актов, в отношении которых физические или юридические лица могут возбудить иски об аннулировании, не снимало главную для по­тенциальных истцов проблему доказывания того, что акты за­трагивают их непосредственно и индивидуально. Перелом в этом отношении чуть было не наступил в 2002 г. в связи с по­становлением Суда первой инстанции по делу «Хего-Куэре и другие против Европейской комиссии». Однако Суд ЕС восста­новил статус-кво, подтвердив, что сложившуюся практику он менять не будет. Истцом в СПИ выступала рыболовецкая ком­пания. Она была учреждена во Франции и вела лов в водах юж­нее Ирландии. Регламент Комиссии № 1162/2001 больно уда­рил по ее экономическим интересам. Целью регламента было предотвращение хищнического вылова рыбы хека и восстанов­ление ее численности. Статья Зс1 регламента, в частности, пре­дусматривала запрет на использование мелкоячеистых сетей. Пункт 1 ст. 5 определял акватории, на которые распространя­лись общие и специальные запреты. Компания подала иск об аннулировании указанных статей. Кроме того, компания за-

409

и;ша 20. Европейская система защиты прав человека

я мила, что не может прибегнуть ни к каким иным эффектив­ным средствам правовой защиты, помимо аннулирования, по­скольку регламент обладает прямым действием и националь­ных имплементационных актов, которые можно было бы оспорить, не существует. Таким образом, признание иска неприемлемым лишило бы ее эффективных средств правовой ипциты. СПИ поддержал позицию Комиссии, согласившись с тем, что регламент, в отношении которого заявлен индивиду­альный иск, является мерой общего характера: его положения выражены в абстрактных терминах, адресованы неопределен­ным категориям лиц и применяются к объективно детермини­рованным ситуациям. Далее он проанализировал, оказывает ли данный нормативный акт непосредственное и индивидуальное воздействие на компанию-заявителя в смысле абз. 4 ст. 230 До­говора о Сообществе. Суд констатировал, что акт оказывает на истца непосредственное, но не индивидуальное воздействие. Однако Суд не ограничился этим выводом и подробно проана­лизировал утверждение, что признание иска об аннулировании неприемлемым сведет на нет право истца на доступ к эффек­тивным средствам правовой защиты и соответственно право на справедливое судебное разбирательство, лежащие в основе ев­ропейской системы защиты прав человека и правового порядка ЕС и государств-членов. Суд счел, что путь косвенного обжало­вания с использованием преюдициальной процедуры ввиду от­сутствия национальных имплементационных актов был для истца недоступен, во всяком случае, до нарушения им предпи­саний регламента. Использование иска о возмещении вреда в принципе не могло повлиять на его правовое положение. С учетом этого Суд пришел к выводу, что при оспаривании ак­та ЕС общего применения, прямо затрагивающего интересы истца, в отсутствие национальных имплементационных актов обращение в Суд ЕС в рамках преюдициальной процедуры и иск о возмещении вреда из внедоговорной ответственности не обеспечивают реализацию права частного лица на эффектив­ные средства правовой защиты. Следуя такой логике рассужде­ний, СПИ признал иск об аннулировании приемлемым. Тем самым он фактически снял четко проводившееся ранее разли­чие между требованиями непосредственного и индивидуально­го воздействия актов ЕС на потенциального потерпевшего как составляющими правовые основания для их обжалования. В более общем плане Суд установил, что мера ЕС общего при-

411

410

Часть III. Правовое обеспечение защиты прав человека

и.ш;| 20. Европейская система защиты прав человека

менения, оказывающая на частное лицо прямое воздействие, признается оказывающей на него также и индивидуальное воз­действие, если она влияет на его правовое положение опреде­ленным и непосредственным образом. Такое влияние проявля­ется через ограничение его прав или возложение на него обя­занностей вне зависимости от круга лиц, на которых эта мера оказывает подобное воздействие.

Решение СПИ представляло собой существенный отход от устоявшейся практики. Получит ли он закрепление или же, на­против, возобладает «классический» подход, зависело от Суда ЕС. С этой дилеммой Суд ЕС столкнулся очень скоро при рас­смотрении в порядке апелляции дела Союза мелких сельскохо­зяйственных производителей против Совета ЕС.

При подготовке предложений по данному делу генеральный адвокат Суда ЕС Ф. Дж. Джекобе высказался в пользу новатор­ского подхода. Он рекомендовал Суду ЕС отказаться от строго ограничительной трактовки требования индивидуального воз­действия. Суть обосновываемого им подхода заключалась в том, чтобы изъять из-под действия этого требования ситуации, когда потерпевшая сторона в случае признания меры Европейского Сообщества, не оказывающей на нее индивидуального воздейст­вия, лишается эффективных средств правовой защиты, которые ей должны были предоставить судебные органы либо госу­дарств-членов, либо ЕС. По мнению г-на Джекобса, лицу, на которое оспариваемая мера Европейского Сообщества оказыва­ет непосредственное, но не индивидуальное воздействие, дол­жен быть предоставлен доступ к судебному механизму ЕС, что­бы не допустить лишения его эффективных средств правовой за­щиты из-за трудностей, связанных с оспариванием данной меры в национальных судах. Таково веление времени. Оно обусловли­вается прямым, постоянным и глубоким влиянием права ЕС на интересы и права частных лиц. Чтобы их защитить, необходимо снять ограничения на использование механизма индивидуаль­ных исков об аннулировании, предусмотренные ст. 230 Договора о Сообществе. Предложения адвоката Джекобса могли иметь да­леко идущие правовые последствия. Однако Суд ЕС с ними не согласился. Суд ЕС отказался воспользоваться судебным нормо-творчеством для корректировки абз. 4 ст. 230. Он прямо указал, что внесение изменений в механизм оспаривания актов Евро­пейского Сообщества физическими и юридическими лицами от­носится к компетенции ЕС и государств-членов. Вплоть до вне-

(ч-имя таких изменений критерии приемлемости остаются преж­ними и они должны строго соблюдаться. Обязательство по го чданию системы средств и процедур, обеспечивающих реали-ицию права на справедливое судебное разбирательство и эф­фективные средства защиты, возложено на государства-члены. 11а уровне ЕС такая система создана и функционирует. Полеми­ка между судебными инстанциями ЕС, аргументы в пользу пере­ем отра учредительных договоров и снижения планки доступа в ('уд ЕС для частных лиц, а также прямая апелляция к законода­телю возымели свое действие. Они были услышаны государства­ми и политическими институтами ЕС. Тем более что все они сделали ставку на посильную демократизацию интеграционного объединения. В итоге Лиссабонским договором было преду­смотрено, что для оспаривания актов ЕС общего применения, не требующих от государств осуществления мер имплементаци-онного характера, частным лицам более не нужно доказывать, что акты затрагивают их и непосредственно, и индивидуально. Достаточно, чтобы они их затрагивали. Абзац 4 ст. 263 ДФЕС ус­танавливает в связи с этим, что физические и юридические лица на тех же основаниях, что и институты ЕС, «могут обращаться с иском, оспаривающим акт, который принят персонально в от­ношении этих лиц или затрагивает их непосредственно и инди­видуально, и оспаривающим акт общего действия, который не­посредственно затрагивает их и не влечет за собой принятия мер имплементационного характера».

Для обеспечения единообразного толкования и применения права на справедливое судебное разбирательство в рамках Ев­ропы «зигзаг» в правоприменительной практике судебных ин­станций ЕС и последовавшие за ним новшества, внесенные в учредительные договоры ЕС, имели очень большое значение. Они подтвердили чрезвычайную близость правовых систем Со­вета Европы и ЕС в понимании особой роли и значения данно­го права для утвердившегося в Европе правосознания и целей европейского строительства, продемонстрировали отсутствие различий между ними в интерпретации системы элементов, из которых это право складывается. Проявленные судебными ин­станциями ЕС колебания вновь показали, что с точки зрения защиты прав человека именно ЕКПЧ в толковании и примене­нии ЕСПЧ остается главным ориентиром для всех действую­щих на континенте судебных органов вне зависимости от их статуса и признаваемой за ними юрисдикции.

412

413

Часть III. Правовое обеспечение защиты прав человека

I мил 20. Европейская система защиты прав человека