Переломные автобиографические воспоминания как границы интервалов самоидентичности личности

Нуркова В. В. (г. Москва)

Один из парадоксов человеческого существования - это по­разительный контраст между постоянным изменением физической, социальной и персональной составляющих личности и стойким переживанием самотождественности, складывающимся в от­роческом возрасте и сопровождающем человека на протяжении всего жизненного пути.

Какая психологическая структура отвечает за феномен непре­рывности психологического «Я», задает критерии соответствия наших мыслей и поступков стабильному «ядру» личности? По нашему мне­нию, такой структурой является личностно-когнитивная функция -автобиографическая память. Само понятие идентичности включает в себя атрибут динамики. Идентичность предполагает достижение, удержание и изменение внутреннего статуса общности с социальной группой, личностными качествами, историей жизни. Данные процес­сы подразумевают возможность соотнесения начальной и конечной точек движения (Я был - Я стал), т. е. задействуют фактор времени, что немыслимо без опоры на автобиографическую память.

«Каждый человек - это память о самом себе», - утверждал английский поэт Уильям Вордсворт (1770-1850) - автор уникаль­ного автобиографического исследования, которому он посвятил всю свою жизнь (автобиография Вордсворта с говорящим названием «Прелюдия» увидела свет в год смерти автора и содержала 14 книг). Вордсворту принадлежит замечательная мысль о том, что поддержание чувства преемственности развития личности, вопреки фактическим трансформациям, не требует того, чтобы вся история прошлого была доступной для извлечения из памяти. По его на­блюдениям, достаточно ряда ярких воспоминаний, маркирующих поворотные периоды жизни. Опираясь на них, человек приобретает возможность отследить и зафиксировать свои личностные измене­ния. Вордсворт называет такие воспоминания «пятнами времени» (spots of time), прибегая к метафоре «оазисов в пустыне», где путник останавливается с целью проверки правильности своего маршрута. Позже Т. Рибо определяет эти воспоминания как «опорные точки памяти». В концепции автобиографической памяти, разрабатывае­мой автором, для схожих по функции воспоминаний используется термин «переломные» воспоминания. Важно, что Вордсворт под­черкивает символический характер воспоминаний данного типа и непродуктивность их интерпретации как непосредственного «отпечатка» чувственного опыта (подобная редукция до сих пор свойственна некоторым представителям когнитивной психологии, см. например, Р Браун, Р. Кулик, 1977, С. Кристиансон, 1989).

Современный историк П. Хаттон возводит эффективность использования переломных воспоминаний к механизму тра­диционного Искусства памяти. Основным принципом Искусства памяти - метода управления памятью открытого античными риторами - было замещение идеи образом. Вхождение в сознание насыщенного специфическими деталями образа служило «ключом» к объемному пласту ассоциативно связанной с ним информации. Стоит обратить внимание, что образ в данном случае выступает именно знаковым орудием опосредствования памяти, аналогично тому, как его понимал Л.С. Выготский.

372

з-н

Исходя из функционального анализа автобиографической памяти в качестве одного из главных ресурсов формирования и поддержания идентичности, можно предположить существо­вание особого механизма сохранения высокой «плотности» воспоминаний, адресованных тем периодам прошлого, когда человек сталкивается с ситуацией «прерванной идентичности». В подобных ситуациях возникает необходимость переопреде­ления периферии личности и подтверждения устойчивости ее ядра. Для того чтобы продуктивно решить стоящую перед субъектом задачу, нужно хранить в памяти не только сами пере­ломные события, но и те, что близки им по времени. Реальным ресурсом для преодоления угрожающей ситуации прерванной идентичности являются как сами переломные события, так и их предвестники и ближайшие последствия. В нашем эмпирическом исследовании было показано, что наиболее доступные для вос­произведения автобиографические воспоминания действительно группируются вокруг воспоминаний о переломных событиях. Причем возрастание доступности воспоминаний из периодов, окружающих события, пережитые в качестве переломных, носит степенной характер.

Таким образом, эпизод прошлого- переломное воспомина­ние срабатывает как средство извлечения личностно отнесенной информации об окружающем его жизненном периоде и вызывает интенсивное переживание автобиографической идентичности. Переломные воспоминания задают интервальную макроструктуру субъективной картины прошлого, представляющую собой времен­ную последовательность событийных «сгущений» и «пустот». Каждое из «сгущений» образует границу интервала самоидентичности личности, в рамках которого человек мыслит себя относительно не­изменным. Интервалы самоидентичности определяют содержание процесса периодизации самой личностью этапов своего жизненного пути и рефлексию человеком ключевых моментов в собственном развитии, ведущих к качественному преобразованию личности как целостной структуры.

Понимание художественного текста как творческий процесс

Напалкова НА. (г. Москва).

М.М. Бахтин говоря о понимании, разделяет понимание по-вторимых элементов и неповторимого целого. Втекстеповторимое, узнаваемое, типичное проникнуто неповторимой целостностью авторского слова. Потому что именно эта внутренняя, глубинная плоскость художественного текста, пронизывая все типические элементы образует, определяет текстовое единство. Иначе -целостность есть тогда, когда все элементы не просто соединены внешней связью, но «проникнуты внутренним единством смысла». Понимание текста диалогично, понимающий занимает активную творческую позицию, не сливаясь с позицией автора. Понимание

есть событие и поступок понимающего (читателя). Понимание сложного предмета (а таковым всегда является серьезный худо­жественный текст) незавершимо. Текст углубляется, обогащается новыми контекстами.

Научное психологическое исследование в системе приведенных выше представлений часто кажется совершенно невозможным, так как видится выходящим за рамки доказуемости и очевидности. Наи­более глубокие психологические исследования в области понимания текста проводятся на основе выделения норматива понимания текста и сопоставления с ним читательской интерпретации. Однако, в данной системе читательский текст, обладающий смысловой непо­вторимостью, имеющий в своей основе всецелую личную вовлечен­ность читателя в событие встречи схудожественным произведением (таков, например, на наш взгляд, небольшой фрагмент о Пушкине из воспоминаний К. Коровина) ставится в один ряд- или даже ниже текста, рационально построенного читателем на основе высокого уровня освоения им способов анализа произведения.

Основная проблема, на наш взгляд, здесь заключается в игнорировании особенностей процесса понимания художествен­ного текста. Проведенное нами исследование основывалось на предположении, что можно выделить некоторые характеристики процесса восприятия и понимания, адекватного художественному тексту. Опираясь на концепцию М.М. Бахтина, работуЛ.С. Выготского «Мышление и речь», взгляды В.П. Зинченко, B.C. Библера, и др., мы выделили критерии оценки адекватности процесса.

Данные исследования привели нас ктому, что высокий уровень (по нашим критериям) понимания испытуемым художественного текста соотносим с креативным уровнем интеллектуальной актив­ности в теории Д.Б. Богоявленской. Здесь испытуемый (читатель) понимает текст как неповторимое целостное высказывание автора, ориентируется на оттенки смысла, проявляющиеся в нюансах внешней формы, личностно вовлечен в процесс осмысления текста. Фактически получается, что понимание смысла текста возможно только при включении читателем собственного смыслового уровня в этот процесс - то есть того, что собирает личность воедино. Текст диалогически обращен к тому уровню интеллектуальной активно­сти, который его порождает. Он фактически «требует» от читателя творческого действия понимания. Недаром М.М. Бахтин очерчивает с помощью понятий текст, смысл, неповторимость, целостное вы­сказывание, диалог единое пространство, а не взаимосвязанные аспекты произведения и его анализа. Невозможно понять непо­вторимое целостное высказываниетолько рационально используя некие способы анализа произведения. Здесь жесткая закономер­ность: либо читатель «выходит в пространство диалога, смысла» - и работает на том же уровне своей личности (смысловом), либо он воспринимает и интерпретирует поверхностные слои текста. Работа «всем собой» как показано Д.Б. Богоявленской оказывается бескорыстной, не направляемой никаким внешним стимулом. Художественный текст становится ценным сам по себе. Понимание такого рода есть истинный «выход в пространство предмета» - в отличие от решения поставленной экспериментатором задачи. Таким образом мы приходим к выводу, что адекватное понимание художественного текста с необходимостью становится творчеством и его возможно исследовать не выходя за рамки классической отечественной психологии.

373

Материалы IV съезда Российского психологического общества. Том II.