2. Различие между обманом и простым сообщением неправильных данных

В настоящее время договор может быть признан недей­ствительным, ввиду сообщения неправильных данных, неза­висимо от того, носило ли это сообщение обманный харак­тер или было сделано без вины стороны, от которой это со­общение исходило.

Различие между этими двумя видами введения в заблуж­дение является важным по другим основаниям. А именно: об­ман отличается от простого (без вины) сообщения неправиль­ных данных тем, что наличие обмана дает в соответствии с Общим правом основание для иска из обмана (deceit), тогда как простое сообщение неправильных данных не дает такого основания. Таким образом, обман сам по себе является не­правомерным действием (wrong) или правонарушением (tort) и может рассматриваться как таковой независимо от того, что он является порочащим элементом в договоре. Простое (без вины) сообщение неправильных данных может порочить договор, но никогда не дает основания для иска из обмана.

«Следует помнить,—говорит судья Коттон',—что по иску о рас­торжении договора, заключенного вследствие сообщения неправильных данных, истец может получить удовлетворение, хотя и отсутствует вина стороны, сообщившей неправильные данные. Однако в случае предъяв ления иска из обмана должна иметься вина стороны, от которой это сообщение исходило, т. е. это сообщение должно быть таким, что сто­рона, сделавшая его, либо заведомо знала о неправильности сообщен­ных данных, либо допустила непозволительное упущение в смысле про­верки их правильности».

При обмане должно быть заведомо известно о ложности данных. Сообщение неправильных данных не дает п'отерпе'в-

1 Arkwrignt v. Newbold. 17 Ch. D. 320.

176

шей сто'} е права на иск из обмана, кроме, случаев, когда лицо, сообщившее эти данные, знало о' том, что. они ложны, или когда это лицо не верило в их правильность. Телеграф­ная компания, вследствие ошибки при передаче сообщения, дала истцу по'вод отправить в Англию ячмень в большем ко­личестве, чем то', которое было затребовано. Вследствие па­дения цен на рынке это вызвало большие убытки. Было ре­шено, что сообщение данных, которые не были заведомо ложными для 'компания, не давало истцу .прав а на иск¹.

«Общая норма права, — оказал судья Брамвелл, — ясяо устанавли­вает, что иск, возникший вследствие простого сообщения, не подлежит удовлетворению, хотя бы такое сообщение и являлось неправильным и причинило убытки лицу, которому оно сделано, кроме 'случаев, когда сообщение является заведомо ложным для лица, сделавшего его».

Эту норму следует дополнить положениями, высказанными лордом Хершелем в решении по делу Derry v. Peek (14 Арр. Са. 337).

«Во-первых, для удовлетворения иска, возникшего вследствие об­мана, необходимо доказательство обмана, и н-ичто меньшее не будет считаться достаточным. Во-вторых, обман доказывается в том случае, когда установлено, что неправильные данные были сообщены: 1) созна­тельно, или 2) без уверенности в ик истинности, или 3) опрометчиво, бев-заб^тно б отношении проверки их истинности или ложности. Хотя я рассматривал второй и третий случаи как различные, однако я думаю, что третий случай является только примером второго, ибо кто делает утверждение при указанных обстоятельствах, тот не может иметь дей­ствительной утереиюсяи в исггвмностн того, что он утверждает».

Поэтому тот, кто делает неправильное утверждение, буду­чи добросовестно' уверен в его истинности, не может быть признан ответственным по иску из о'бмана.

Обманом 'будет, если вы сообщите о своей уверенности в чем-либо при отсутствии этой уверенности. Это' и есть осно­вание для признания ответственности в случае опрометчиво сделанного неправильного утверждения о факте. Лицо, де­лающее такое заявление, сообщает, таким образом, о своей уверенности в наличии данного факта, не будучи фактически уверено в этом. Оно говорит, что у&ерено в этом', тогда как на самом деле оно' только надеется на это' илижела-ет этого.

Намеренно неправильное сообщение о состоянии своего сознания является таким же обманом, как и намеренно не­правильное сообщение о каком-либо другом фактическом об­стоятельстве. «Состояние сознания человека. — указывает судья Бауэн²,—является точно также фактом, как и состоя-

177

1 Dickson v. Renter's Telegraph Co., 3 С. Р. D. 1.

² Edgington v. Fitzmaurice, 29 Ch. D. 483.

12 Основы договорного права

ние органов его пищеварения. В?рно та, что очень трудно доказать, каково состояние сознания человека в определен­ное время, но если'оно может быть установлено, то оно является таким же фактом, как и всякий другой факт». Нор­ма, сформулированная лордом Хершелем относительно опро­метчиво сделанного неправильного утверждения, ни в какой мере не расширяет определения обмана. ^? ; " ;

Недостаток основания для уверенности. Однако время от времени делались попытки распространить последствия, свя­занные с обманом, и признать ответственность не'только за сознательно неправильные утверждения о факте или о нали­чии уверенности, но и за неправильные утверждения о факте, сделанные с добросовестной уверенностью в их правильности, в случаях, когда отсутствовало резонное основание для этого.

Судами Общего -права еще в 1844 г. была установлена норма, согласно которой неправильное утверждение о факте, сделанное с честной уверенностью в^его правильности, не является основанием для иска из обмана, и, выражение «об­ман с точки зрения права» (fraud in law) или «легальный обман» {legal fraud) не имеет значения в смысле указания на какое-либо основание для ответственности ¹.

Однако вскоре после вступления в силу Акта о судо­устройстве судьи, получившие опыт главным образом в Су­дах справедливости, стали рассматривать на основе норм Об­щего права иски, возникшие вследствие обмана, и применя­ли время от времени, к ним плохо определенные понятия об­мана, господствовавшие в Судах справедливости. В особом мнении судьи' Коттона к решению по *делу Weir v. Bell (3 Ex. D. 242) содержится указание, согласно которому чело­век отвечает за обман, «если он сделал утверждения, ока­завшиеся в действительности неверными, опрометчиво, т. е. без к а к и х-л ибо разумных оснований для уве­ренности в том, что они истинны».

Этот взгляд на ответственность за обман не был принят большинством суда. Дело это замечательно решительным осуждением со стороны, судьи Брамуэля употребления тер­мина «легальный обман».

«Чтобы сделать человека ответственным за обман, следует дока­зать, что о'н совершил моральный обман. Я не понимаю выражения «ле­гальный обман». Я думаю, что оно имеет не больше смысла, чем выра­жения «легальная теплота», «легальный холод», «легальный свет*, «легальная тень».

1 Collins v. Evans, 5Q. В. 820.

178

^."•'•-^ТенК--..^ менее в решении по делу Smith v. Chadwick (20 Ch. D. 44) точка зрения на обман, выраженная судьей

• Коттоном, была принята и расширена сэром Джесселем. Он

•'заявил, что неправильное утверждение, сделанное беззабот­но, хотя и. с уверенностью в его истинности и без какого-либо намерения обмануть, делает заявившего ответственным" по

'иску из обмана. Вопрос окончательно был решен по делу Derry v. Peek (14 Арр. Са. 337).

./ Ответчиками были директора трамвайной кампании, имев­шей право в силу специального акта прокладывать трамвай­ные линии и с согласия Министерства Торговли пользоваться паровой силой для движения. Для получения специального акта необходимо было одобрение планов компании Министер­ством Торговли, и директора предполагали, что, поскольку их планы были одобрены Министерством до издания акта, конеч­но, будет дано и согласие на 'пользование паровой силой,ка­ковое согласие они должны были получить после издания акта. Они выпустили проспект о подписке на акции, в котором обращали внимание на право пользоваться паровой силой как , на одну из важных особенностей предприятия. Министерство Торговли в согласии отказало. Компания была ликвидирова­на, и держатели акций вчинили к директорам иск об обмане.

Судья Стирлинг признал тот факт, что ответчики «имели разумные основания для уверенности», выраженной в про­спекте, и что они не виновны в обмане. Апелляционный Суд нашел, что хотя проспект выражал честную уверенность ди­ректоров,,но для этой уверенности не было никаких разумных основами, и что поэтому директора ответственны. Палата Лордов отменила решение Апелляционного Суда.

В решении лорда Хертеля были исчерпывающим образом разобраны соответствующие дела, и вывод, к которому он пришел, выражен следующим образом:

«По моему мнению, тот, кто делает ложное утверждение вследствие недостатка осторожности, далек от обмана; этот случай решительно от­личается от обмана; то же самое можно сказать и о неправильных данных, когда лицо, их сообщающее, добросовестно уверено (хотя и без достаточных оснований) в их правильности. В то же время я хочу отчетливо заявить, что в случае неправильного утверждения наиболее важными обстоятельствами, подлежащими рассмотрению, являются во­просы о том, имелись ли резонные основания для уверенности п пра­вильности утверждения и какими средствами для получения сведений располагало лицо, делающее утверждение. Основание, на котором по­коилась доказываемая уверенность, является самым важным критерием ее реальности. Я могу представить себе много случаев, когда тот факт, что доказываемая уверенность была лишена всякого разумного основа­ния, был бы сам по себе достаточен, чтобы убедить суд в том, что уве­ренности не было, и а том, что сообщаемые данные были обманными».

179

Поэтому можно считать установленной норму, согласно ко­торой утверждение, сделанное с добросовестной уверенностью в его истинности, не может служить основанием для ответ­ственности •по иску об убытках, причиненных обманом.

Дело Peek v. Derry ipae и навсегда решало icmop, который, как хо­рошо известно, породил значительное расхождение во мнениях относч-телыво того¹, может ли быть удовлетворен иск, возникший оследйЬВе сообщения по небрежности неправильных данных, б отличие от обмаи-ных вешрашмлыкых данных¹.

Опрометчивое неправильное утверждение. С другой сто­роны, для установления обмана нет надобности в наличии ясного представления о том, что утверждение является не­правильным. Утверждения, которые • делались намеренно с целью повлиять на других, если они 'были сделаны опромет­чиво при отсутствии резонного основания, могут явиться до­статочным доказательством нечестности намерения, для того чтобы подвергнуть их автора действию средств судебной за­щиты, применяемых 'в случае обмана.

Ветолйе может случиться, что кто-либо пожелает выдать, в своих целях, желаемое за действительность, причем он не знает определенно, что' сообщаемое им обстоятельство является ложным, хотя сильно подозревает, что в дей­ствительности отсутствуют какие-либо основания для его-заявления. Если он утверждает это, заверяя о своем убеж­дении в правдивости утверждения, или если он пренебрегает доступными средствами информации, то его утверждение де­лается при отсутствии добросовестной уверенности в правди­вости (он мог бы проявить осторожность, чтобы не иметь дела с непроверенными фактами).

В том случае, когда директора .выпускают проспект о¹ преи­муществах предприятия при обстоятельствах, которые они не позаботились исследовать, побуждая тех, кто¹ читал проспект, подвергаться ответственности, связанной с предприятием, они совершают обман, если утверждения, содержащиеся в про­спекте, неправильны, ибо они сообщают о такой своей уве­ренности, которой они заведомо' не имели².

Не требуется наличия бесчестного мотива. Имеется и дру­гой вид обмана, при котором нечестное намерение отсутство­вало, однако сделанное утверждение было' заведомо невер­ным. Таково' дело РоГпШ v. Walter (3 В. & Ad. 114).

1 Из решения Angus v. Clifford. 1891. 2 Ch. (С. А.) 463.

2 Reese River Mining Co. v. Smith, L. R. 4 H. L. 64.

180

«Яв. ;ся обманом с точки зрения права, если сторона сообщает данные, являющиеся заведомо ложными и причиняющими ущерб, хотя мотивы, из которых проистекало сообщение, могли и на быть дурными» ¹.

Ответчик по' делу Polhiil v. Walter акцептовал переводный вексель, выписанный на другое лицо: он сообщил о себе, что имеет полномочие на акцепт векселя от другого лица. При этом он был добросовестно уверен в том, что акцепт будет санкционирован и вексель будет оплачен лицом, для которого, по его заявлению, он действовал. Вексель был опротестован по наступлении его срока, и векселедержатель, который упла-тИл валюту 'векселя в силу •сообщения от&етчика, вчжил к нему иск из обмана. Ответчик был признан ответственным. Лорд Тентерден в своем решении заявил:

«Если ответчик, акцептуя вексель и тем самым, по существу, вы­давая себя за лицо, имеющее соответствующие полномочия от акцеп­танта, знал, что от не имел таких лол^мочий (и в 'силу доказательств здесь не 'может быть 'никакого сомнения, что это было так), то сообще­ние было заведомо для него неверным. Мы полагаем, что истец имеет право на взыскание понесенных вследствие этого убытков».

Следует заметить, что в этом деле сообщенные данные были заведомо неправильными, и поэтому оно явно отли­чается от группы дел, в которых при наличии неправильных данных сторона, сообщившая их, 'была добросовестно' убеж­дена в их 'правильности.

Это решение было подтверждено решением лорда Кернсг по делу Peek v. Gurney (L. R. 6 И. L. 409). Истец по этом^ делу приобрел акции первоначального держателя из довери? к проспекту, выпущенному директорами компании, и вчинш к ним иск вследствие обмана. Лорд Керне 'сравнил содержа­ние проспекта с положением дел комгласнии в момент, когда проспект был составлен, и пришел к выводу, что содержание проспекта не соответствует фактам. Затем он указал, что хотя директора вполне могли считать—и, вероятно, счита­ли — свое предприятие выгодным, 'бескорыстность 'их моти­вов никак 'не могла служить для них оправданием, поскольку суд установил, что' сообщенные в проспекте данные в дей­ствительности 'были неправильны.

Эта норма является о.босн'0'ванно'й. Если кто-либо' пред­почитает уверять в правильности данных, которые ему из­вестны как неправильные или в качестве таковых им подо­зреваются, надеясь, а может 'быть, и веря, что все обернется к лучшему, то он не может ссылаться на обоснованность его

1 Foster v. C'-nrles. 7 Bing. 107.

181

^мотивов, чтобы защитить 'себя от-ъ^есгвенных^ последствий:

и результатов, проистекающих из его поведения. '.' "" '

Далее следует отметить, что при изложении по частям какого-либо обстоятельства может быть сделано заявление, являющееся неправильным в том его значении,,.в котором оно, ааведомо для сообщающего 'о факте, будет (понято Дру-той стороной. Это является обманом, направленным на со­здание ложного впечатления и -на побуждение лица действо-' вать согласно этому впечатлению, хотя изложение каждого факта, взятого в отдельности, может оказаться правильным.

Прежде чем покончить с темой об обмане, целесообраз­но указать, что вопрос о применении решения по делу Derry v. Peek обсуждался Палатой . Лордов при • решении одного более позднего дела¹, причем было обращено вни­мание на тот факт, что принципы, формулированные по ука­занному делу, не ограничивают защиту, предоставлявшуюся ранее Канцелярским судом по делам, в отношении которых этот суд одно время осуществлял исключительную юрисдик­цию и которые, «хотя в этом суде и относились к группе дел об обмане, все же не обязательно заключали в себе элемент dolus malus (злого умысла)». Такие дела возникают там, где имело место нарушение специальной обязанности, признаваемой и принудительно осуществляемой Канцлерским судом или вытекающей из фидуциарных 'отношений сторон или из особых обстоятельств.

<<В настоящее премя следует считать установленным, —; заявил лорд-Халдсйн, — что для иска из обмана но меньшей мере требуется дока­зательство обманного намерения в строгом смысле, Так обстоит дело независимо от того, рассматривается ли иск судом Общего права пли Судом справедливости при осуществлении ими, в соответствии с харак­тером дела, юрисдикции. В этом строгом смысле было вполне естест­венно, что лорды Брамвелл и Хершель должны были заявить, что нет никакого легального обмана в отличие от морального обмана. Однако, когда ссылаются на обман в том более широком смысле, с котоырм связаны многочисленные выражения, употребляемые Канцлерским судом при изложении дел его исключительной юрисдикции, то было бы ошиб­кой предполагать необходимость во всех случаях доказывать действи­тельное намерение обмануть. Человек может неправильно представлять пределы обязательства, налагаемого на него Судом справедливости. Его вина состоит в том, что он, хотя и добросовестно, вследствие незнания нарушил обязательство, которое, как считал суд, должно было быть ему известно, и в этом смысле его поведение всегда называлось'обман­ным, даже в том случае, когда имел место юридический обман в отно-

1 Nocton v. Ashburton. 1914. А. С. 932.

182

.;'-•-',''•''• •У.'. • •./•'. .'-.'• ^Е'. .'••.' '. . ' •' ' ) >..•:;'•,••

^^Шении;^ а полномочий. Отсюда выражена «конструктивный, обман :

^.•^i^boimo'b употребление. Доверительный собственник, покупающий дове-. бренное-ему имущество, присяжный стряпчий, заключающий сделку со ;.' своим клиентом,— псе они в течение нескольких столетий подвергались

• риску применения к ним выражения «обманный». То, что на самом деле ..имеется в виду в этой- связи, не является моральным обманом в обык-,'^: новенном смысле, а нарушением определенного вида обязательства, ко-.' .„торое принудительно осуществлялось через суд, с самого начала счи-

• тавшим себя судом совести».

«Если бы среди крупных юристов Общего права, решавших дело .Derry v./Peek,—добавил лорд Халдейн,—оказались юристы, сведущие ,. в практике Канцлерского суда, то вполне могло бы случиться, что ре-. щение .не было бы иным. Однако больше внимания было бы уделено гому широкому кругу дел, по которым, на основе фидуциарных обязан-.-.костей,'Суды справедливости давали защиту»,

^ :'.. Решение, из которого заимствована вышеприведенная цитата, былр'вынесено по делу Nocton v. Ashburton (1914. .А. С. 932). Истец-кредитор по закладной вчинил иск к своему

••присяжному стряпчему (солиситору), ссылаясь на то, что .'последний путем неправильного совета побудил его отказать­ся от части обеспечения по закладной, вследствие чего обес­печение стало недостаточным, что совет был дан недобро-

•срвестно, в интересах самого стряпчего, и что, когда совет

, ...давался, стряпчий прекрасно знал о недостаточности обеспе­чения после заявления отказа от части обеспечения. Палата Лордов решила, что сообщение ложных данных'в смысле, указанном в решении по делу Derry v. Peek, не было дока­зано и что поэтому убытки за обман не могут быть взыска­ны. Однако, вместе с тем, было решено, что в данном слу­чае было нарушение обязанности, возлагаемой на стряпчего в силу его доверительных отношений с его клиентом; это давало право клиенту на помощь, обычно оказывавшуюся в таких делах Канцлерским судом, т. е. на • возмещение ущерба, причиненного клиенту нарушением обязанностей

„ стряпчего.• • . .

Это дело иллюстрирует принципы, которые мы рассмот­рим позднее, в главе о злоупотреблении влиянием; однако формулированное в нем различие между обманом, дающим

•основание, для иска из обмана (как он был определен по делу Derry v. Peek), и обманом в значении, признаваемом Судами справедливости, делает удобной и желательной ссыл­ку на него здесь. Решение по этому делу подтверждает и подчеркивает решение по делу Derry v. Peek, но вместе с тем делает ясным, что отсутствие доказательства намерения обмануть не во всех случаях лишает защиты лицо, потерпев­шее от обмана.

183

3. НЕСООБЩЕНИЕ Q СУЩЕС1-^ННЫХ ФАКТАХ. ДОГОВОРЫ UBERYIMAE FIDEI (ОСОБОГО ДОВЕРИЯ)

Есть договоры, в отношении которых предъявляются до­полнительные требования, помимо требования об отсутствии неправильной информации или обмана. Таковы договоры, в которых, как предполагается, одна из сторон располагает недоступными другой стороне средствами получения сведений и поэтому считается обязанной сообщить последней все, что, по предположению, может оказать влияние на ее решение.

Договорами этого особого вида являются договоры мор­ского страхования, страхования от огня, страхования жизни и договоры страхования всякого рода. Они известны как договоры uberrimae fidei (особого доверия) и могут призна­ваться недействительными на основании несообщения о су­щественных фактах, даже если restitutio in integrum (возвра­щение в первоначальное состояние) оказывается более невоз­можным.

Имеются также другие договоры: о продаже недвижимо­сти, о нераздельном сохранении семейной собственности и о распределении паев (акций) в компаниях, которые хотя и не являются договорами uberrimae fidei в том же самом смысле, но имеют в некоторых отношениях сходство с ними и могут быть упомянуты здесь. Иногда в число их включают­ся договоры поручительства и товарищества, но такое вклю­чение представляется ошибочным.

а) Договоры страхования. Общие принципы права, при­меняемые к договорам uberrimae fidei, в сущности не отли­чаются от принципов, применимых к другим видам догово­ров, а правило, касающееся несообщения о существенных фактах и ответственности за несообщение, является скорее правилом толкования особой группы договоров. «Норма, воз­лагающая на страхователя обязательство сообщать о фак­тах, покоится не на универсальном принципе Общего права, а проистекает из подразумеваемого условия, содержащегося в самом договоре и являющегося предшествующим по отно­шению к обязанности страховщика платить»¹. Страховщик заключает договор на той основе, что все существенные факты ему сообщены. То, что ему должно быть сделано сообщение о соответствующих фактах, и то, что он вправе

1 Pickersgill v. London and Provincial Co. 1912. 3 К. В. 614.

184

считать 'овор недействительным, если сообщение ему- не сделано, является подразумеваемым условием ¹.'

Морское страхование. Что касается морского страхова­ния, то нормы Общего' права в настоящее время кодифици­рованы в Акте о морском страховании 1906 г. Ст. 18 этого Акта предусматривает следующее:

1) Страхователь должен сообщить страховщику до заключения до­говора о исжом существенном обстоятельстве, которое и.звастею страхо­вателю, а /страхователь считается знающим о всяком обстоятельстве, которое, кмглаыю обычному ходу дела, должно быть ему яввестио. Беля страхователь упускает сделать такое сообщение, то страховщик может считать договор недействительным.

2) Сущест&еяным является всякое обстоят.еяыстао, которое может иметь влияние на суждение благоразумного страховщика при определе­нии страховой премии или при решении, о принятия на себя риска.

В деле I'onides v. Pender'{L. R. 9 Q. В. 531) были застра­хованы на определенное время перевозки товары на сумму, значительно превосходящую их стоимость. Было решено, что, хотя факт чрезмерной оценки не затрагивает риска перевоз­ки, все же, поскольку он является фактом, обычно принимае­мым страховщиками во внимание, сокрытие его опорочивает страховой полис.

«Вполне установлено, что правовые нормы, относящиеся к договорам страхования, отличаются от норм, относящихся к другим договорам, и что сокрытие йущестшвшюго факта, хотя бы оно было сделано бев всякого намерения обмануть, опорочивает страховой гголис»,

Следует заметить, что в отношении сообщения сведений страхователь, согласно Акту, «считается знающим» все об­стоятельства, которые, согласно обычному ходу дела, он должен знать; то же самое правило приложимо и к пред­ставителю, осуществляющему страхование для доверителя. Представитель должен сообщить о всяком существенном факте, который известен ему самому илн «считается извест­ным», так же как и обо всем, что обязан сообщить его до­веритель, если только факт не становится известным довери­телю слишком поздно, чтобы информировать представителя.

Страхование от огня. При страховании от огня страховой. полис подобным же образом опорочивается вследствие не­сообщения, хотя бы и неумышленного, о каких-либо суще­ственных фактах. В одном американском деле², на 'которое с&ылался судья Блекборн в цитированном выше решении,

' Blackburn v. Vigors. 12 Арр. (:а<. 531, 537,541, 2 \ew York Bowery Fire Insurance Co. v. New York Fire Insurance Co:

71 Wend. 369.

, ' 185

В настоящее время застрахо­

ван в двух обществах в 16000

Были ли они приняты с уста- -i фунтов ст. по 'обычной ставке.

получены в

тот. факт, что страхователя постигли-неудачи в .виде несколь-' ких случаев пожаров, от каждого из которых он страховал­ся на значительную сумму, рассматривался судом как суще­ственный факт, сокрытие которого, намеренное или ненаме­ренное, опорочивало страхование.

Страхование жизни. По делу London Assurance Co. v. Mansel (II Ch. D. 363) был вчинен иск о признании не­действительным полиса по страхованию жизни на том осно­вании, что лицом, на которое распространялось страхование, были сокрыты существенные факты. На заданные этому лицу вопросы были даны следующие ответы: . .

. Были ли когда-либо сделаны предложения застраховать Вашу жизнь п других обществах? Если да, то где?

Страховые полисы прошлом году.

новлеиием обычной страховой пре­мии, или была установлена увели­ченная или уменьшенная страховая премия? ;

Ответ был правилен в той мере, в какой это лицо дава­ло сведения. Однако ответчик пытался увеличить сумму стра­хования в одном из обществ, в котором он был уже застра­хован, к застраховать себя в других обществах, но во всех этих случаях ему было отказано.

Договор был признан недействительным. Судья Джессель так сформулировал общий принцип, на -котором было основа­но решение:

«Я не могу формулировать норму, устанавливающую какое-либо раз­личие но существу между тем или другим договором страхования. Яч-ляется ли он договором страхования жизни, или страхования от огня, или морского страхования, я думаю, во всех случаях требуется добро­совестность. Хотя и могут быть определенные, зависящие от особой при­роды морского страхования обстоятельства, которые должны сообщать­ся и которые не имеют отношения к другим договорам страхования, однако это, по моему мнению, скорее является частным случаем приме­нения принципа, чем различием в принципе».

Дело Holt's Motors v. South-East Lancashire Insurance Co.

(35

i Corn. Cas. 281) является примером применения указанно­го принципа к страхованию от несчастного 'случая. Страхова­тель, отвечая на вопросы по форме, предложенной компа­нией, заявил,' что ему никогда не отказывали в страховании. Было решено, что страховой полис является недействитель­ным по двум основаниям;

а) комиссионеры страхователя ранее делали предложение о страховании его перевозочных средств, в чем было отказа­но компанией, получившей предложение; они не сообщили 18б „

•'.".страхов^, .ю об этом, и последний в своем ответе на вопрос допустил неправильное фактическое утверждение, хотя и без вины с его стороны; •

•;'," ' б) страхователь еще ранее имел договор страхования .. с другой компанией, и эта компания, не имея запроса о во-

• . зобновлении страхования, уведомила его о том, что она не 'намерена возобновлять его; в этом отношении его ответ, хотя буквально и. не был неправильным, по существу был та­ковым. ^?

.Считалось, что в том случае, когда А страхует жизнь X, но Х дает ложные сведения о своей жизни и привычках и. А добросовестно передает эти сведения страховому обще­ству, такие сведения не опорочивают страховой полис. Осно­ваниями для такого решения были следующие: 1) сведения не были условиям и, от истинности которых зависит дей­ствительность договора; 2) Х не был представителем Л по страхованию, так что обман Х не мог быть вменен Л по пра-.вилу, согласно которому доверитель отвечает за обман своего представителя ¹. Однако значение этого дела как прецедента, повидимому, сомнительно. Возможно, что если бы такое дело рассматривалось после того, как стала всеобщей защита, предоставляемая в силу принципов справедливости при сооб­щении неправильных данных, оно могло бы быть решено иначе. Во всяком случае, в настоящее время суды, вероятно, истолковали бы сделанное сообщение в качестве условия до­говора.

б) Договоры продажи недвижимости. Договоры этого рода не являются договорами uberrimae fidei в том смысле, чтобы продавец обязан был сообщать покупателю о всяком известном ему существенном факте, относящемся к недви­жимости. При отсутствии неправильной информации со сто­роны продавца подлежит применению правило caveat emptor. Однако это положение нуждается в определенных ограниче­ниях. Продавец должен сообщать о всяком существенном недостатке в титуле, ибо если он не вводит в договор усло­вие, по которому покупатель должен принять титул с недо­статком и титул, действительно, имеет недостаток, то он будет лишен возможности требовать исполнения договора ². Ответчиком то делу Flight v. Booth (I Bing. N. С. 370) было заключено соглашение о продаже им аренды (leasehold pro­perty). Аренда содержала ограничения <в отношении ведения

1 Wheelton v. Hardisty, 8 Е. & В. 298.

2 Nottingham Patent Brick Co. v. Butler. 16 Q. B. D. 778, 786.

387

различных торговых дел, лишь немноше из этих ограничений упоминались в договоре о продаже. Судья Тиндал решил, что истец мог расторгнуть договор и получить обратно день­ги, уплаченные им путем депонирования для покупки аренды.

«Мы полагаем, что подлежит применению надежное правило, в силу которого договор целиком является недействительным и покупатель не обязан выполнять условия о компенсации в случае, когда неправильное описание, хотя и не заключающее обмана, настолько затрагивает в ма­териальном и существенном отношении предмет договора, что может возн.и.квуть обоснованное (резонное) предположение 'об отказе -покупателя вообще заключить договор, если бы неправильное описание не имело места. При таких обстоятельствах можно считать, что покупатель не покупал бы предмета, который в действительности являлся предметом продажи».

Дело Moiyneux v. Hawtrey (1903. 2 К. В. 487) относится к делам, касающимся несообщения о фактах. Истец продал ответчику аренду, связанную с обременительными и необыч­ными обязательствами. Продавец не еообщил об этих обяза­тельствах и не предоставил покупателю разумных средств ознакомления с ними. Договор не мог получить принудитель­ного исполнения.

Однако средства защиты, основанные на Принципах спра­ведливости, могут применяться сообразно объему и характеру неправильного описания, и если описание касается просто де­талей, то покупатель может быть принужден завершить куп­лю-продажу под условием соответствующей компенсации со стороны продавца ¹.

Стороны в договоре продажи также могут предусмотреть компенсацию на случай неправильного описания, и право на эту компенсацию, если оно так и выражено, не поглощается документом о передаче собственности и может быть осущест­влено после перехода собственности ².

•в) Предварительные договоры, .относящиеся к семейному имуществу и устройству, не нуждаются в каких-либо особых примерах.

г) Договоры о распределении паев (акций) в компаниях.

Норма, касающаяся полноты, сообщений, требуемой от учредителей предприятия, к участию в котором они пригла­шают публику, ясно выражена судьей Киндерслей в решении по делу New Brunswick Railway Company v. Muggeridge (I Dr. & Sm. 381) следующими словами, получившими одоб-

1 Shepherd v. Croft 1911. I Ch. 521.

2 Palmer v. Johnson, 13 Q. B. D. 351.

.рение лс а Челмсфорда при разрешении более позднего де­ла ¹ в Палате Лордов.

«Те, кто выпускают проспект, в котором обещают большие выгоды для лиц, приобретающих паи (акции) в учреждаемом предприятии, и при­глашают приобретать паи из доверия к содержащимся в проспекте дан­ным, — обязаны делать утверждения со строгой точностью и не только воздерживаться от утверждения того, что не соответствует дей­ствительности, но и не упускать ни одного известного им факта, су­ществование которого могло бы в какой-либо степени влиять на при­роду, размеры или качество преимуществ и выгод, упоминаемых в про­спекте, в целях стимулирования покупки паев».

Однако «обязанность сообщения в проспекте, предлагаю­щем подписываться на паи, не такова, как в случаях предло­жения морского страхования»². Простое упущение в про­спекте даже таких фактов, которые по мысли лиц, выразив­ших намерение приобрести паи, могли оказать существенное влияние на их решение, не будет основанием для расторже­ния договора, если только это упущение в действительности не сделало сообщение вводящим в заблуждение.

Мы должны отличать право признавать договор недей­ствительным ввиду несообщения фактов: во-первых, от средств защиты, предоставляемых в случае действительного обмана; во-вторых, от защиты на случай правонарушений, предоставляемой в силу статьи 35 Акта о компаниях 1929 г. (включающей соответствующий отдел более ранних актов) против лиц, ответственных за выпуск проспектов, в которых упущены существенные факты, лицам, терпящим ущерб вследствие таких упущений; в-третьих, от права на компен­сацию, предоставляемого в силу ст. 37 того же Акта (вклю­чающей положения Акта об ответственности директоров 1890 г.) лицам, потерпевшим ущерб вследствие покупки паев из доверия к неправильным утверждениям, содержащимся в проспектах компаний.

д) Поручительство и товарищество иногда рассматри­ваются как договоры, требующие полного сообщения о всех фактах, предположительно влияющих на суждение поручите­ля или участника товарищества.

Это утверждение идет слишком далеко: договор может быть недействительным или вследствие существенной, хотя и добросовестной, неправильной информации, или вследствие такого несообщения о факте, которое равносильно подразу­меваемому сообщению о том, что факт не существует³. Одна­ко здесь вовсе не требуется, как правило, такой же пол-

1 Venezuela Ry Co. v. Kisch. L. R. 2 H. L. 1!3.

² Aaron's Reefs v. Twiss. 1896. A. C. 273, 287.

³ Lee v. Jones. 17 С. В., N. S. 482.

389

ноты сообщения, какая необходима в договорах uberrimae fidei. С другой стороны, на практике не всегда легко прове­сти границу между договорами поручительства или'гарантии, являющимися по их точному смыслу договорами о принятии ответственности за долг, проступок или за ошибку другого, и договорами страхования, принимающими форму 'договоров о возмещении риска, указанного в договоре. В решении по делу Seaton v. Heath (1899. I. Q. В. 792) судья Ромер указал, что многие договоры могут одинаково правильно называться договорами страхования и договорами гарантии. Что касает­ся того, требует ли договор применения принципа uberrimae fidei или нет, зависит не от названия договора, а от его су­щества и от того, как он должен приводиться в исполнение. Обыкновенно в договоре страхования лицо, желающее за­страховаться, располагает средствами установления риска, какими не располагает Страховщик, и оно предлагает стра­ховщику принять риск путем заключения коммерческой сдел­ки. В договоре же гарантии кредитор, как правило, не на­правляется к поручителю, чтобы объяснить риск и просить его принять риск на себя. Поручитель часто является другом должника и знает принимаемый риск, или же из обстоятельств дела видно, что поручитель по соглашению с кредитором принял на себя определение риска. Только в исключительных случаях, когда договор гарантии или поручительства имеет особенности, обычно встречающиеся в-договоре страхования,. договор гарантии или поручительства является договором uberrimae fidei.

Соответственно этому установлено, что какая-либо обя­занность полного осведомления отсутствует в случае, когда поручитель гарантирует банку счет одного из его клиентов ¹. С другой стороны, когда наниматель, принимая от поручите­ля гарантию верности служащего, не сообщил факта, извест­ного ему, но неизвестного поручителю, что служащий раньше оказался виновен в присвоении денег, то он не может прину­дительно осуществить гарантию за этого служащего, впо­следствии вновь присвоив)!!'- ; деньги ².

Далее, в той исключительной группе случаев, когда дого­вор поручительства является договором uberrimae fidei, по­ручитель вправе претендовать на осведомление его о всяком последующем соглашении, изменяющем отношения между кредитором и должником, или о всяком обстоятельстве, ко-

1 National Provincial Bank v. Qlannsk. 1913. 2 К В. 335.

2 L- О. О. Со. v. Holloway. 1912. 2 К. В. 72.

190

" ;торое м^ло бы дать ему право отменить свою гарантию. .Так, ответчик по делу Phillips v. Foxall (L. R. 7 Q. В. 666) гарантировал честность слуги, нанятого истцом; слуга ока­зался виновным в нечестном поступке во время пребывания его на службе, однако истец продолжал пользоваться' его услугами и не сообщил ответчику о том, что произошло. Впоследствии слуга совершил другие нечестные поступки. . Истец потребовал от ответчика возмещения ущерба. Было ' 'решено, ..что ответчик не несет ответственности. Сокрытие ,. фактов освободило поручителя от ответственности за после­дующий ущерб. Представлялось, что если бы поручитель знал о совершенных слугою нечестных поступках, которые оправдали бы его увольнение, то он вправе был бы отменить свою гарантию ¹.

Повидимому, нет никакой нормы, которая требовала бы ' полного сообщения о фактах при заключении договора това­рищества, но с того момента, как образовалось товарище-' ство, стороны становятся друг к другу в доверительные от­ношения принципала и агента, и каждый участник товари­щества обязан сообщать другим о всех существенных фактах, проявляя предельную добросовестность во всем, что касается их общего дела. Обязанности участников товарищества в на­стоящее время, однако, в большей части регулируется Актом о товариществах 1890 г. (The Partnership Act 1890).

Наконец, мы можем отметить, что Палата Лордов в ре­шении по делу ВеН v. Lever Bros.² отклонила расширитель­ное толкование обязанности сообщать о существенных фак­тах. Апелляционный Суд по этому делу решил, что заклю­ченные между сторонами договоры должны быть расторгну­ты как на основании обоюдной ошибки, так и на том основа­нии (довод, с которым трудно согласиться), что ответчики не сообщили о предшествующих нарушениях их обязанностей. Ни один из членов Палаты не поддержал это второе основа­ние решения, и лорд Аткин заявил:

' «Я не вижу ничего, что отличало бы это соглашение от обыкновен­ного договора об услугах, и я не знаю никакого судебного прецедента, ^/ который включал бы договоры об услугах в ту ограниченную катего- . ршо договоров, о которой я упоминал (договоры uberrimae fidei). Мне кажется ясным, что хозяин и лицо, ведущие переговоры по соглашению об услугах, так же 'не связаны, как и во всяких иных переговорах^. Я также ничего не могу найти п уже установившихся отношениях хо­зяина и служащего, что ставило бы соглашение между ними в приви­легированную категорию».

1 Burgess v. Eve, 13 F.q. 450.

² См. выше, стр. 160.

191