248 Дональд кэмпбелл

самых что ни на есть каузальных, с которыми имеет дело география и

история, до самых глубинных законов атомной физики или даже

чистой математики и логики - это творение человека, которое

подвержено столкновению с опытом только вдоль внешних границ...

Конфликт с опытом на периферии обусловливает перестройку во

внутреннем поле... Однако поле в целом настолько не детермини-

ровано своими пограничными условиями, опытом, что существует

значительная широта выбора утверждений, подлежащих переоценке в

свете какого бы то ни было единичного противоречащего им опыта.

Жесткий опыт может... быть освоен с помощью любой из самых

различных альтернативных переоценок в самых разных участках

общей системы... однако... наша естественная тенденция состоит в том,

чтобы вносить как можно меньше нарушений в систему в целом>

(Ощпе [75, с. 42, 44]).

По поводу гипотетического характера даже самых обычных и

базовых явлений восприятия и обыденного знания существует широко

известный трюизм, согласно которому нет упрямых фактов, которые

говорят сами за себя и на которых может быть испытана истинность

теории. Напротив, так называемые факты сами <обременены теорией>

(Напвоп [50], Кшт [57, 58], РеуегаЬепа [39]). На этом моменте стоит

остановиться. Иллюзия Мюллер-Лайера, использованная выше, вполне

может быть обусловлена имплицитной <теорией> отношений в

окружающей среде, встроенной в нервную систему научением или

генетическим исследованием, по которой тупые и острые углы

образуются в поле зрения прямоугольными фигурами (ЗеаП е1 а1.

[82], 81еаг1 [88]). Иллюзия точки и рамки Дункера [36] может

служить более убедительным примером. В совершенно темной

комнате находится большая светящаяся рама со светящейся точкой

внутри нее. Рама смещается на несколько дюймов вправо. Наблюда-

тель, напротив, видит, что точка сместилась на несколько дюймов влево.

Перцептивная система содержит в себе встроенные предсознательные

<дерева решений>, которые преобразуют данные об относительном

смещении в вывод об абсолютном смещении. Использованная при

этом <предпосылка>, или <теория>, состоит в следующем: в сомни-

тельном случае смещается небольшой фрагмент зрительного поля, а на

249

месте остается большая его часть. Это прекрасное общее правило, но в

экологически атипичных условиях Дункеровой лаборатории оно

неприменимо. Это <обремененность теорией> на уровне естественного

знания. Когда нам приходится читать показания гальванометра или

сцинтилляционного счетчика, обремененность полученных фактов

<теорией> носит еще более очевидный <теоретический> характер, так

как ,ля того, чтобы интерпретировать показания приборов, следует

доверять эксплицитным научным теориям.

Подчеркивание этого может вести к неправильному пониманию.

Когда Кун [57] говорит о научных революциях, он, видимо,

предполагает, что все физическое знание связано в одну-единственную

целостную теорию, в одно-единственное уравнение и что <факты>, на

которых испытывается истинность этой теории, обременены именно

этой, и только этой, всеобъемлющей теорией. Предполагается, что когда

эта ведущая теория меняется, то меняются одновременно все <факты>.

То же самое утверждают Хэнсон [50] и Фейерабенд [39].

Это предположение о единственной всеохватывающей теории

ошибочно. Реальное положение науки таково, что она на самом деле

<интегрирована> или <унифицирована> в гораздо меньшей степени.

Обременность <фактов> теорией предполагает многочисленные

глубоко укоренившиеся предпосылки, не ниспровергаемые какой-то

конкретной научной революцией. Напротив, существует разработанная

иерархия верований - предпосылок - теорий, в которой более

простые уровни здравого смысла остаются в значительной части

неизменными для основывающихся на них уровней до и после

революции. Точно так же в ходе научной революции пользуются

доверием 90% зависящих от инструментария <фактов> лабораторного

уровня. Конечно, некоторые из этих фактов, полученных в предреволю-

ционные периоды, вызывают аномалии, которые служат главным

рычагом для ниспровержения старой парадигмы.

Не подлежит сомнению наглядная убедительность двойственной

фигуры <утка/заяц> (см. рис. 2), приобретшей известность благодаря

Джастроу [52], Виттенштейну [96], Хэнсону [50] и Куну [57, 58].

Факты действительно воспринимаются в ином ракурсе или под

иным углом зрения после смены <теории> утки <теорией> зайуа.