330 Дональд кэмпбелл

управления, она получила распространение в конце 60-х годов в

правительственных кругах как <Система программирования, планиро-

вания и финансирования>, или <РРВ8> 1, согласно которой эти

функции, как и функции надзора за программой или ее оценивания,

должны были быть поручены отдельной организационной единице, не

зависящей от учреждений, решающих практические задачи. (Соответ-

ствующее изложение этой стратегии принадлежит Уильямсу и Эвансу

[103].) Эта рекомендация основывается на теории организационного

контроля, известной как принцип проверок и балансов. Она

подтверждается не только общими наблюдениями, свидетель-

ствующими о нежелании человека заниматься самокритикой, но

особенно наблюдениями из области давно принятой в США

самоохранительной практики, при которой на отчеты о достижениях и

другие оценки программ в первую очередь с необходимостью

возлагается задача оправдать бюджет следующего года. Как полагает

типичный администратор программы совершенствования в США, будь

это экспериментальная программа или одна из давно принятых

программ, бюджеты должны получать непрерывное оправдание. Для

подобного администратора оценки программы вряд ли могут быть

оторваны от этой непрекращающейся отчаянной борьбы. В такой

ситуации имеется глубочайший смысл в том, чтобы функцию

оценивания программ осуществляло отдельное подразделение,

которому никакие бюджетные ограничения не мешают давать честные

оценки. В этом отношении такая стратегия не вызывает возражений.

Мои собственные наблюдения, однако, приводят меня к выводу,

что и эта стратегия не работает. Рассматриваемое разделение

направлено против тех форм осуществления программ, которые

оптимизировали бы интерпретацию данных оценивания. Такие формы

существуют, и они к тому же дешевы, но они требуют усовершенство-

ванного планирования и тесной кооперации исполнителя и оценщика.

Внешние оценщики, помимо всего прочего, лишены, как правило,

фундаментального качественного знания о происходящем. Постоян-

ный конфликт между оценщиками и исполнителями, который примет

См. о системе <РРВ8> в работе: Гвишиани Д.М. Организация и

управление. М., <Наука>, изд. 2-е, 1972, с. 462-471. - Прим. ред.

331

достаточно острые формы при общем локальном руководстве, имеет

тенденцию к углублению. Пригодность мер для целей локальных

программ и опасности особенно уменьшаются в условиях принятых в

США процедур выполнения договорных исследований. Оценивание

становится деморализующим фактором и источником отвлекающего

конфликта. Можно было бы надеяться, что специализация способ-

ствовала бы притоку более опытных методологов. Если и есть такой

выигрыш, он полностью уничтожается недостаточным эксперимен-

тальным контролем.

Конечно, поднятые проблемы обязаны своим происхождением не

только разграничению осуществления и оценивания. И доводы в

пользу такого разграничения остаются весьма вескими. Тем не менее

эти проблемы вызывают беспокойство, и они достаточно взаимо-

связаны, чтобы служить обоснованием для пересмотра этого принципа,

особенно если учесть, что такое разграничение, видимо, полностью

отсутствует в экспериментальной науке. Возникает метанаучный

вопрос о том, каким образом в науке, несмотря на погрешности

исследователя, достигается объективность, а также об уместности этой

модели для объективности в оценивании программ.

Обычно в науке тот, кто задумывает эксперимент, сам же

регистрирует показания прибора. Соответственно существует проблема

пристрастной мотивации. Исследователь почти неизбежно является

пристрастным защитником какого-то одного результата опыта.

Появляются неопределенности в интерпретации. Под угрозой

оказывается честное имя и дело всей жизни. Не все допущенные

ошибки исправляются перед публикацией, причем ошибки, которые

подтверждают гипотезу автора, выявить гораздо труднее. Загадка о том,

как наука обретает свою объективность (если только она ее обретает),

представляет собой метанаучный вопрос, который все еще не решен.

Хотя ученые, по-видимому, честнее, осторожнее и самокритичней

большинства других социальных групп, эти их качества являются

скорее побочным продуктом социальных сил, порождающих научную

объективность, чем ее источником. Главными факторами служат,

вероятно, традиция и возможность независимого повторения. Хотя

философы и социологи науки лучше прояснят эти вопросы, методологи