108 Дональд кэмпбелл

дования. Кроме того, этот внушительный список источников

невалидности может с еще большей вероятностью отпугнуть от

проведения квазиэкспериментов, раз уж с самого начала очевидно

отсутствие полного контроля за экспериментальными параметрами.

Подобный итог был бы прямо противоположен нашим намерениям.

С точки зрения конечной интерпретации эксперимента и

попыток вписать его в развивающуюся науку каждый эксперимент

несовершенен. Польза от списка факторов валидности могла бы

состоять в том, чтобы экспериментатор лучше понимал недостатки

своего плана, которые он не может устранить, и соответственно знал бы

о возможной альтернативной интерпретации полученных данных.

Конечно, он должен планировать самый лучший эксперимент, какой

только возможен в данной ситуации. Он должен сознательно

выискивать такие искусственные и естественные лаборатории, которые

обеспечивают наилучшие возможности контроля. Но после этого ему

нужно провести эксперимент и интерпретировать результаты,

полностью сознавая, в каких пунктах эти результаты двусмысленны.

Такое понимание важно и для осуществления экспериментов с

<полным> контролем, однако оно абсолютно необходимо в случае

квазиэкспериментов.

Осуществляя этот общий замысел, мы в этом разделе дадим

обзор сильных и слабых сторон разнородных планов квазиэкспе-

риментов, каждый из которых заслуживает использования, если

применение лучшего плана невозможно. Сначала будут обсуждены

три плана эксперимента с одной группой. Затем будут представлены

пять общих типов экспериментов с многими группами. Отдельный

параграф отводится вопросам корреляции, планам ех роз1 гас1о,

панельным исследованиям и т. д.

Некоторые предварительные замечания

о теории экспериментирования

Этот параграф написан прежде всего для специалиста в области

прикладной науки, который хочет перенести свое исследование из

лаборатории в <производственные> условия. Авторы не могут не

109

сознавать, что психологи-экспериментаторы с большим подозрением

относятся к любой попытке санкционировать исследования, которые не

предполагают полного контроля экспериментальных параметров.

Следующие общие соображения, касающиеся роли эксперимента в

науке, отчасти приводятся ради оправдания квазиэксперимента в

глазах таких ревнителей чистоты исследования. Мы надеемся, что эти

соображения согласуются с большинством современных воззрений в

области философии науки и исходят из того, что могло бы стать в

будущем общей психологией индуктивных процессов (СатрЬеИ [11]).

Наука, как и другие процессы познания, связана с выдвижением

теорий, гипотез, моделей и т. д. и с принятием или отклонением их на

основе некоторых внешних критериев. Экспериментирование

принадлежит к этой второй фазе - к фазе прореживания, отклонения,

редактирования. Мы можем предположить существование своего рода

экологии науки, в которой число потенциально позитивных гипотез

значительно превышает число гипотез, которые, пройдя проверку,

окажутся в дальнейшем совместимыми с нашими наблюдениями.

Задача сбора данных для испытания теории - это преиму-

щественно задача отбрасывания несостоятельных гипотез. Для

решения этой задачи полезен любой способ организации наблюдений,

определенные результаты которых опровергают теорию, в том числе

квазиэксперименты, обладающие меньшей эффективностью, чем

истинные эксперименты.

Но позволительно спросить: не приведут ли такие несовершенные

эксперименты к незаконному подтверждению ошибочной теории, не

направят ли по ложному пути наши дальнейшие поиски и не поглотят

ли напрасно в наших журналах место десятки статей, посвященных

опровержению ошибочно принятой, но броско поданной гипотезы?

Риск серьезный, но на него мы должны пойти. Это риск того же рода,

если не в такой же степени, как и в случае <истинных> экспериментов,

проводимых по планам 4, 5 и 6. Дело в том, что результаты

эксперимента никогда не <подтверждают>, не <доказывают> теорию.

Скорее, успешная теория проверяется и избегает опровержения. Слово

<доказывает> из-за его частого употребления для обозначения

дедуктивной валидности приобрело в нашем поколении значение, не

по

Дональд КЭМПБЕЛА

соответствующее ни его прежнему употреблению, ни его применению в

индуктивных процедурах, таких, как экспериментирование. Результаты

эксперимента <опробывают> (ргоЬе), а не <доказывают> теорию.

Адекватная гипотеза - это гипотеза, которая выдержала неодно-

кратно такие проверки, но она всегда может быть отвергнута новым

испытанием.

Теперь уже все понимают, что <нулевая гипотеза>, часто

используемая как удобный способ формулировать гипотезу экспери-

мента, никогда не может быть <принята> в свете полученных данных.

Она может быть только или <отвергнута>, или <не отвергнута>. Так же

обстоит дело и с гипотезами в более общем плане: они формально

никогда <не подтверждаются>. Если мы из удобства и пользуемся

этим термином, то, скорее, имеем в виду, что гипотеза была подвергнута

критической проверке, но не опровергнута. Эта точка зрения

согласуется со всеми положениями юмовской философии науки,

которые подчеркивают невозможность дедуктивного доказательства

индуктивных законов. Недавно Хэнсон [49] и Поппер [90]

особенно ясно высказались по этому вопросу. Многие массивы данных,

полученные в педагогических исследованиях, мало или вообще не

пригодны для проверки гипотез, а многие системы гипотез столь тесно

связаны между собой, что их нельзя опровергнуть доступными нам

средствами проверки. Мы не намерены ратовать за такие псевдо-

исследования. Обсуждаемые ниже планы экспериментов, как мы

надеемся, обладают достаточной эффективностью в качестве инстру-

мента проверки гипотез, однако ими следует пользоваться лишь в том

случае, когда недоступны более эффективные средства проверки.

Мнение, что эксперимент никогда не <подтверждает> теорию,

хотя и правильно, но настолько противоречит нашим установкам и

опыту ученых, что является почти нетерпимым. Оно кажется особенно

неудовлетворительным, когда знакомишься с изящными, порази-

тельными подтверждениями теории, нередко встречающимися в

физике и химии, где результаты эксперимента могут до мельчайших

деталей совпадать в многочисленных точках измерения со сложной

кривой, предсказанной теорией. И такое представление становится

феноменологически неприемлемым для большинства из нас, если его

111

распространить на индуктивные процессы зрения. Так, трудно

свыкнуться с мыслью, что столы и стулья, которые мы <видим> перед

собой, не <подтверждены>, не <доказаны> визуальными данными, но

суть <всего лишь> гипотезы относительно внешних объектов, пока еще

не опровергнутые многочисленными проверками в процессе функци-

онирования зрительной системы 1. В этом нашем внутреннем проти-

водействии есть зерно истины.

Степень <подтверждения> определяется для той или иной теории

числом правдоподобных конкурентных гипотез, которые могут быть

привлечены для объяснения результатов. Чем меньше остается таких

правдоподобных конкурентных гипотез, тем больше степень

<подтверждения>. Надо полагать, на каждой стадии накопления

данных, даже в случае самой развитой науки, существует множество

совместимых с результатами теорий, особенно если допустить все

теории, включающие сложные условные данные. Однако у <вполне

установленных> теорий и теорий, полностью опробованных сложными

экспериментами, остается мало или вовсе не остается серьезных

конкурентов. Эпистемологически это соответствует подтверждению

теории в результате изящных экспериментов. Столь же малое число

конкурентных гипотез имеет место в знании, которое позитивно в

феноменальном плане; очевидно, такое знание дает зрение в отличие,

например, от относительной неоднозначности слепого тактильного

обследования.

В этом плане список источников невалидности, контролируемых

в экспериментальных моделях, можно рассматривать как перечень

часто возникающих правдоподобных гипотез, конкурирующих с

гипотезой об эффекте, вызванном экспериментальной переменной.

План эксперимента, ставящий какой-либо побочный фактор <под

контроль>, просто делает соответствующую конкурентную гипотезу

маловероятной, даже если при некотором стечении обстоятельств этот

фактор все еще способен вызывать полученный в эксперименте

эффект. <Правдоподобные конкурентные гипотезы>, которые делают

См. также: Кэмпбелл Д. Т. Слепые вариации и селективный отбор как

главная стратегия процессов познания-В кн.: Самоорганизующиеся системы. М.,

<Мир>, 1964 - Прим. ред.