Национализм и антибрахманизм в Тамилнаду
Борьба за отмену института девадаси проходила в рамках большой политики. Конфликт между небрахманами и брахманами был тем фоном, на котором разворачивалась мадрасская политика в позднеколониальный и постколониальный периоды. Брахманизм ассоциировался с арийским Севером и многими националистами рассматривался как враг дравидийской культуры. В первые десятилетия XX века Дравидийское Движение было довольно сильным и его важной фазой было Движение Самоуважения – Суямариадей Ияккам (там. Cuya mariyātai iyakkam, англ. Self Respect Movement), основанное в 1926 году И. В. Рамасами Наикером, известным как Перияр.
Ироду Венката Рамасами Наикер родился в 1879 году в городе Ироду. Его отец Венката Наикер был крупным торговцем. До двенадцати лет Перияр ходил в школу, а затем стал помогать отцу в торговых делах. В 1919 году он вступил в ИНК, возглавив отделение партии в родном городе, а в 1922 году был избран президентом провинциального комитета ИНК в Мадрасе. Но в 1925 году Перияр вышел из рядов ИНК из-за разногласий по поводу методов борьбы за права низших каст. Он отошел от конгрессистскогандистской идеологии и превратился в ярого пропагандиста дравидизма. Перияр понимал, что в борьбе важным оружием является пресса. В 1925 году, когда только 7 % населения в штате Тамилнаду было грамотным, он решился начать выпуск тамильского еженедельника «Kudi Arasu» (Kuṭiyaracu) – «Республика». А с 1928-го года по 1930, когда мало кто из тамилов знал английский язык, Перияр начал издавать «Revolt» («Восстание») – первый еженедельник на английском языке (Revolt, 2010: 5). Это издание стало важной трибуной, с которой сторонники Перияра вещали о своих планах и идеалах, критиковали и разоблачали противников.
Перияр был настроен против Конгресса, против брахманов и против североиндийской культуры в целом, он бросал вызов всему, что ассоциировалось с высокими кастами и с понятием священного. Движение Самоуважения не являлось политической партией, а представляло собой
социальное движение. Термин «Cuyamariyātai» («самоуважение») означает небрахманскую тамильскую гордость, основанную на радикальной критике брахманского превосходства. Ответственность за все грехи самоуваженцы возлагали на брахманов, которые, по их мнению, веками занимали господствующее положение в Индии, а брахманские священники сделали ее одной из самых реакционных стран мира (Revolt, 2010: 310). Брахманов обвиняли в злоупотреблении своей властью, в подавлении тамильской культуры, в том, что эти арийские выходцы с севера загубили дравидийскую цивилизацию и поработили коренных дравидов, под которыми подразумевались, главным образом, представители низших каст и неприкасаемые.
Антибрахманское движение было важной политической силой в Мадрасском Президентстве и его сторонники рассматривали девадаси как зло, от которого необходимо избавиться. Хотя сами девадаси происходили в основном из небрахманских каст, их покровителями часто были брахманы. Да и «по долгу службы» девадаси имели дело с брахманами, работая в агамических храмах, куда вход низкокастовым был закрыт. Самоуваженцы довольно успешно боролось за отмену института девадаси и важным шагом на пути к этой цели было запрещение церемонии повязывания ботту – боттуккаттуталь (poṭṭukkaṭṭutal), которая проводилась при храмовом посвящении. Еще с 1899 года к этой проблеме стали привлекать внимание сторонники движения «анти-наутч», и к 1929 году с помощью Движения Самоуважения им удалось убедить общественность в том, что боттуккаттуталь является прикрытием для занятия проституцией.
Большую роль в принятии законов по отмене института девадаси сыграла также Партия Справедливости (англ. Justice Party), которая имела ярко выраженную антибрахманскую направленность. Она была создана в Президентстве Мадрас в 1917 году Т. М. Наиром и П. Тьягараджей Четти. Вскоре партия потеряла поддержку мусульман и неприкасаемых, которые обвинили ее в служении интересам лишь нескольких каст, таких как веллала (мудалияры, пиллей), балиджа найду, бери четти, капу и камма, и в 1944 году Перияр превратил ее в Дравидийскую Организацию – Дравидар Кажагам (Tirāviṭar Kaḻakam). Дравидар Кажагам оказывала серьезную финансовую поддержку активистам, ратовавшим за отмену института девадаси и делавшим все возможное для того, чтобы девадаси отказались от своих прав на храмовую службу и от связанных с ней привилегий.
Масла в огонь подливала популярная в то время теория «деградации», согласно которой изначальная религия ариев, создавших сложную философию на санскрите, постепенно смешалась с местными обычаями дравидов и деградировала. Эти взгляды разделяли не только западные ориенталисты, но и большинство тамильских брахманов, которые считали себя индоариями. Они довольно успешно адаптировались к условиям колониального правления и одними из первых начали получать английское образование, заняв ключевые позиции в сфере образования, журналистики, юриспруденции и медицины. Неудивительно, что националисты стремились очистить историю от ариев, а современность – от британцев и брахманов. К тому же у них была своя теория «деградации», связанная с Шивой. Согласно этой теории, Шива является исконно тамильским божеством, а шиваизм – древней религией дравидов, возникшей задолго до прихода ариев. Это была монотеистическая религия и не содержала таких извращений как жертвоприношения животных. Деградация дравидийской культуры наступила в результате влияния арийского брахманизма с его многобожием, кастовой системой и варварскими обычаями (Гордийчук, 2008: 402).
Неприкасаемым не разрешалось приближаться к агамическим храмам и заходить в селения, где проживают высшие касты. Поэтому семьи неприкасаемых селятся на окраинах поселений. В агамические храмы было запрещено входить также низкокастовым жрецам – пуджари, за которых националисты испытывали обиду и чувство горечи. «Пуджари – это трагедия», – говорили они (Revolt, 2010: 361). А ведь именно отсталые слои населения в глазах националистов являлись исконными дравидами, или адидравидами. В то же время девадаси имели свободный доступ в агамические храмы, они могли присутствовать на богослужении и участвовать в нем, к тому же имели высокий статус и множество привилегий, а некоторые категории девадаси перед теми людьми, которым не позволялось заходить в храм, совершали определенный ритуал, имитируя действия жреца во время богослужения. Самоуваженцы отчаянно боролись за отмену различного рода ограничений для представителей низших каст, доказывая, что арийские брахманы оккупировали сферу религии и извратили шиваизм. Если настоящим дравидам не позволено входить в шиваитский храм и присутствовать при богослужении Шиве, значит, этот храм не может быть шиваитским, а все ритуалы и церемонии в нем являются брахманическими (Revolt, 2010: 364). Перияр даже провел в Траванкоре акцию за допуск в храмы тех слоев населения, кому вход туда
был запрещен. Его рвение в этом вопросе вполне объяснимо, ведь он на своем личном опыте познал горечь и унижение со стороны брахманов, когда во время паломничества в Варанаси его не пустили в храм. Этот инцидент оставил глубокий след в душе молодого человека. После такого унижения у него вызывало неприятие все, что было связано с брахманами. И девадаси в том числе.
Беседа Перияра (Ироду Венката Рамасами Наикер) и М. К. Ганди, Бангалор, 1927 год
Неудивительно, что националисты уделяли так много внимания шиваизму, пытаясь реформировать его и реконструировать, очистив от влияния брахманизма. С целью реформирования шиваизма как «исконной тамильской религии» неоднократно созывались шиваитские конференции, на которые приглашались образованные пандиты, чтобы вести с ними диалог о реформах. Самоуваженцы критиковали шиваизм за его нетерпимое отношение к неприкасаемым, затрагивали темы, связанные с вегетарианством, священными писаниями, ролью храмовых жрецов как посредников, обсуждали вопрос о возвращении христиан и мусульман в лоно шиваизма, и т. д. (Revolt, 2010: 356). Самоуваженцы старались донести до шиваитов мысль о необходимости реконструкции шиваизма, а иначе рационализм молодого поколения грозит уничтожить ортодоксальную религию (Revolt, 2010: 357).
Социальной опорой неошиваизма были государственные служащие, учителя, журналисты, интеллектуалы из высоких небрахманских каст. Эта новая элита, сформированная колониальной системой, была недовольна долгим доминированием брахманов. Колониальная администрация негласно поощряла радикальных неошиваитов, создавая противовес «брахманскому» ИНК (Гордийчук, 2008: 403). Неошиваистский аспект национализма хорошо дополнялся классицизмом, который основывался на текстах древнетамильской литературы, особенно на образцах поэзии Санги. Эти произведения были созданы две тысячи лет тому назад, но мир о них узнал лишь в конце XIX века. Тамилы вдруг осознали, что они являются носителями древнейшей и высокоразвитой культуры, которая не только не уступает арийской, но и превосходит ее. Также важной составляющей идеологии национализма стала идея прародины тамилов, которая располагалась на затонувшем материке Лемурия. Эта идея сначала была подхвачена теософами, а затем взята на вооружение националистами. Радикалы враждебно относились к индуизму как к продукту чуждой арийской культуры, противопоставляли тамилов прочим индийцам. Но «обнаруженная» Лемурия еще больше кружила горячие тамильские головы, усиливая эмоциональный всплеск опьяняющего национализма и
непримиримое отношение ко всему нетамильскому. Атмосфера была накалена до предела. Споры разгорались нешуточные. Борьба националистов за свои идеалы продолжалась и после 1947 года, когда люди заживо сжигали себя во имя родного тамили и выступали против хинди, навязанного тамилам северянами в качестве государственного языка. В такой атмосфере девадаси, к которым уже пристало клеймо проститутки, воспринимались как угроза националистическим идеалам, что сопровождалось гипертрофированной ненавистью к ним.
По мнению тамильских националистов, их земля подверглась тройной колонизации: в древности была арийская колонизация с насаждением санскрита, затем европейская колонизация с насаждением английского, а с конца XIX века началась внутренняя колонизация – в виде индийского империализма с насаждением хинди. Умеренные признавали равенство санскрита и тамили, но радикалы настаивали на превосходстве тамили, питая вражду к санскриту, брахманам и всему «арийскому», они боролись за удаление из храмов санскрита и за проведение богослужения на тамили. (Сегодня служба в храме проходит на тамили, а санскрит оставлен как дополнительный). В 1918 году М. К. Ганди основал в Мадрасе «Институт пропаганды хинди в Южной Индии» (Dakshin Bharat Hindi Prachar Sabha),
что, по мнению националистов, лишний раз свидетельствует о третьей колонизации. В те дни много говорилось о засилии брахманов, хотя в доколониальный период в Тамилнаду брахманы составляли всего около трех процентов от всего населения. Это меньше, чем в Северной Индии. Их контроль над землей был ниже, чем, например, в Махараштре, Уттар Прадеш, Бихаре или в соседней Керале. Тамильские брахманы в основном сосредоточены в долине Кавери и Тамрапарни, но даже здесь они контролировали землю не единолично, а совместно другими группами населения (Whitehead, 1998: 105).
С 20-х годов националистические лидеры развивали идею создания отдельного государства Дравида Наду, откуда исключались индийцы Северной Индии и южноиндийские брахманы, так как для «ариев» там не предусматривалось места. В центре интересов националистов находились шудры Тамилнаду, примыкающие к ним тамильские христиане и мусульмане, тамилоговорящие зарегистрированные касты и другие южноиндийские небрахманы (Whitehead, 1998: 101). Разумеется, для девадаси в Дравида Наду места тоже не было. Эти женщины полностью вычеркивались из будущего. Есть некий парадокс в том, что девадаси,
которые не принадлежали к брахманской варне, стали жертвой антибрахманской политики националистов.