Девадаси в домах аристократов

Девадаси были желанными гостями в домах аристократов, где они не только пели и танцевали, но и участвовали в различных церемониях, являясь символом удачи и процветания. Обычно их приглашали на свадьбы или иные семейные торжества, например, для участия в обрядах достижения половой зрелости – садангу. На свадьбах на девадаси возлагалась функция приветствия новобрачных и гостей, они исполняли свадебные песни и готовили брачное ожерелье для невесты, нанизывая и перевязывая бусины своими руками. Иногда даси добавляла бусину из своего собственного тали. Девадаси по имени Суббуратнамма вспоминала, что она готовила свадебное ожерелье для невесты, цветочные гирлянды и свадебный павильон, а также наряжала невесту. Вместе с другими девадаси она исполняла песни счастья и удачи, пела обычные свадебные и качальные песни. Также в ее репертуаре было много тамильских шуточных песен, которые на тамили называются чондакавитвам (contakavitvam), например, «Мы пришли из Бенгалии» (vaṅkāḷam pōyivarōm), или шуточная песня о супружеской спальне «Аттан из талука Танджавур» (tañcāvūr tālukkā attāṉ) и др. (Kersenboom, 1992: 145). Помимо таких шуточных песен на свадьбах исполняли и непристойные песни. Эти песни предназначались не только для создания веселого настроения, но и для устранения сглаза. Считается, что смех разрушает энергию зла, недоброжелательности и зависти (Kersenboom, 1992: 146). Также девадаси возглавляли свадебные процессии. Люди верили, что девадаси приносит удачу, поскольку никогда не станет вдовой. Она особенная и является носительницей уникальной энергии. Неудивительно, что девадаси воспринималась в былые времена как покровительница браков.

По сообщению Дж. Шортта, когда услуги девадаси требовались за пределами храма, то им платили огромные суммы денег – в зависимости от положения в обществе и имени танцовщицы. За свои выступления они получали подарки тканью, браслетами, кольцами, деньгами. Иногда их приглашали ехать в имение какого-либо влиятельного лица (Shortt, 1870: 193). Девадаси приглашали в дома обеспеченных людей, чтобы придать

мероприятию большую важность, подчеркнуть серьезность происходящего и обеспечить благоприятный результат. Верили, что она способна нейтрализовать неблагоприятные влияния, поэтому приглашали в тех случаях, когда члены семьи становились объектом повышенного внимания со стороны других людей. Приглашали и на крупные мероприятия, и на малые. Примером крупного мероприятия может служить свадьба. К малым мероприятиям можно отнести различные санскары (saṃskāra), или домашние обряды: имянаречение, прокалывание ушей, садангу – первые месячные, и т. д. Здесь девадаси пели особые песни, привлекающие положительные и благоприятные энергии, и описывали круги блюдом с лампами, снимая негатив. Даже после запрещения института девадаси в некоторых случаях за ними еще долго числилась функция снятия сглаза – люди приходили к ним и просили отвести дурной глаз от членов семьи, которые были чем-то взволнованы или страдали от головных болей.

Девадаси имели определенный ритуальный статус в семье своего покровителя. Часто аристократы и богатые землевладельцы даже нанимали своих собственных девадаси, чтобы те создавали благоприятную атмосферу в комнате для проведения домашней пуджи, исполняя песни, украшая алтарь и мурти, убирая негатив, занесенный членами семьи в дом с улицы. Некоторые из этих функций сегодня выполняют замужние женщины – сумангали.

Связь с храмом и положение храмовой танцовщицы являлось своеобразной рекламой для девадаси, способствуя росту их карьеры и делая их еще более знаменитыми. Но девадаси – это не просто храмовый персонал, обслуживающий, подобно жрецам, Дом Бога и его божественных обитателей. Девадаси – это, прежде всего, дочери и жены Бога. Поэтому статус у них был гораздо выше, чем у других музыкантов или у низкокастовых барабанщиков. Неудивительно, что доступ к материальным благам и дополнительные льготы наряду с возможностью обзавестись обеспеченным покровителем делало храмовую службу такой привлекательной.

Считается, что брахман, являясь носителем особой благоприятной энергии, одним лишь своим присутствием облагораживает пространство, распространяя присущую ему благость на все окружающее. Примерно так же воспринималась и девадаси. Статус нитьясумангали, близость к храмовому божеству и участие в ритуалах наделяло ее сакральностью и

благостью, ставило ее на один уровень с брахманами. Девадаси была не просто особенной женщиной, она была символом – символом успеха, удачи, процветания. Примечательно, что девадаси посещали дома жрецов только по благоприятным случаям (maṅgala) – свадьба, прокалывание ушей, посвящение в храмовую службу и т. д., но никогда не посещали по неблагоприятному случаю (amaṅgala), например, похороны (Marglin, 1985: 96). В Ориссе их называли «мангала нари» (maṅgala nārī) – «благоприятная женщина» или «женщина, приносящая удачу». Они те, кто исполняет «мангала гита» (maṅgala gīta) – «благоприятные песни», или благословения (Marglin, 1985: 18). Касаться танцовщицы, заговорить с ней или просто пристально рассматривать ее считалось недопустимым нарушением – таким же, как кричать в храме. Вот пример орисских девадаси из храма Джаганнатхи: видеть девадаси называлось «получить даршан» (darśana), и этот даршан приравнивался к получению даршана от самого Джаганнатхи. Некоторые паломники брали пыль из-под ее ног и посыпали свои тела, другие катались по полу – там, где она танцевала. Они размещали перед ней дары, предлагая синдур, краску для ног, браслеты, сари, украшения, деньги (Marglin, 1985: 109). С одной стороны, все это говорит о том, что девадаси не просто обладали высоким статусом, но являлись объектом поклонения, они были уважаемыми женщинами. С другой стороны, им было запрещено входить в главное святилище храма вследствие их статуса куртизанки и оскверняющего характера секса. Некоторые брахманы говорили, что девадаси нечистые только ночью из-за того, что имеют близкие отношения с мужчиной, а днем они считаются чистыми. Но другие брахманы настаивали на том, что девадаси являются нечистыми существами всегда, независимо от времени суток, и поэтому не принимают из их рук воду (Marglin, 1985: 18, 93).

Но это Орисса, Пури. А в Тамилнаду, как известно, определенные категории храмовых танцовщиц были вхожи в гарбхагриху. Тем не менее, орисские девадаси и тамильские по своим функциям и социальному статусу схожи между собой. Поэтому еще один пример относительно орисских девадаси, который приводит М. Мансинха, автор книги «Сага о земле Джаганнатха». Он своими глазами видел танец девадаси, будучи еще мальчиком. «Она была совершенно арийской внешности, – писал он, – с красивым загаром, характерным для жителей Пури. С головы до ног увешана золотыми украшениями. Она казалась красавицей из средневековой поэмы. Примерно полчаса девадаси танцевала в полной тишине под простой, но возбуждающий аккомпанемент маленького

барабана, на котором, возможно, играл ее гуру, пожилой человек… И когда танец закончился, я был поражен зрелищем множества верующих, молодых и старых, мужчин и женщин, катавшихся по полу, где ступала нога танцовщицы» (Цит. по: Рукавишникова, 1983: 82).

Люди получили даршан девадаси, их религиозные чувства были отмечены необычайной интенсивностью. Этот пример как нельзя лучше демонстрирует то, что в глазах обычных людей девадаси – существо сакральное, она не просто женщина, она – символ.