На закате жизни
Девадаси, начиная с раннего детства, проходили через ряд посвящений и всю свою жизнь были связаны с ритуальной сферой, выполняя в храме и вне его определенные функции. Их деятельность не сводилась исключительно к исполнению танцев, но носила более разнообразный характер. Однако в жизни каждой танцовщицы наступал момент, когда она больше не могла выполнять возложенные на нее задачи. Как правило, это было связано с преклонным возрастом или с болезнью. Согласно сообщению Джона Шортта, девадаси танцуют до тридцати-сорока лет, но иногда их танцевальная карьера заканчивается раньше по причине преждевременной старости или болезни (Shortt, 1870: 183). Но девадаси не могла просто так приостановить свою деятельность, лишь сообщив о своем решении в администрацию храма. Ее уход был связан с определенным ритуалом, в котором были свои зрители. Суть ритуала заключалась в том, что женщина перед лицом особой комиссии вынимала из своих ушей серьги. Этот символический жест означал, что она оставляет службу в храме и больше не будет выполнять свои функции.
В начале XX века Э. Терстон и К. Рангачари встречались со многими девадаси в храмах Мадурая, Кондживарама и Танджавура, а потом в своей работе «Castes and Tribes of Southern India» подробно описали некоторые стороны их жизни, в том числе и то, как девадаси оставляли свою профессию. Они сообщали, что когда танцовщица становится старой или больной, и не может больше выполнять свои обязанности в храме, она обращается к храмовым властям за разрешением снять свои серьги тоду (tōṭu). Ритуал снятия сережек проходил во дворце махараджи. В условленном месте собирались чиновники, а женщина садилась перед ними, снимала серьги и складывала их рядом с даром из двенадцати монет (paṇam). Сразу после этого она поворачивалась и уходила, не глядя на оставленные серьги. Это означает уход с храмовой службы, отставку. Когда она работала и исправно выполняла свои функции в храме, она называлась адумпатрам (āṭum-pāttiram) – танцовщица. Теперь она стала тайккижави (taikkil̲avi) – пожилой матушкой, которая больше не будет работать в храме
(Thurston, Rangachari, 1987: 141). Серьги, оставленные во дворце, ей вскоре возвращали, но она больше никогда не надевала их. Не полагается, чтобы уши были без сережек, поэтому тайккижави все равно надевала серьги, но только не тоду, а памбадам (pāmpaṭam) – старомодные и довольно массивные серьги, которые обычно носят тамильские шудрянки[48]. Надо полагать, что описанный выше ритуал ухода с храмовой службы не был единственно возможным вариантом и в этом вопросе тоже существовало разнообразие, связанное с локальными особенностями.
Став однажды девадаси, женщина получала от храма определенную плату за свою службу. Иногда эта плата была чисто символическая, а в некоторых случаях весьма солидной и включала земли, рис, деньги, дом и т. д. Но после ухода с храмовой службы плата, которую она получала от храма, немного, а иногда и существенно, становилась меньше. Ведь теперь храм не получает от нее никаких услуг и платить ей не за что. Однако девадаси в возрасте или ту, у которой пошатнулось здоровье, храм не оставлял на произвол судьбы и продолжал заботиться о ней и выплачивать жалованье до конца ее жизни. Пусть и минимальное. Как правило, к этому времени женщина успевала нажить неплохое состояние и пристроить своих детей, устроив их на хорошие должности, женив сына и подыскав покровителя для дочери. Придет время и она оставит все нажитое имущество своим детям и внукам. Но у нее еще оставалось время, чтобы спокойно дожить свой век, подвести итоги прожитой жизни и подготовиться к уходу из этого мира.
В последний путь
Индийская женщина обычно желает умереть раньше своего мужа. Пережить мужа считается позором для женщины: не уберегла своего мужчину. Остаток жизни проводит она с чувством вины за смерть мужа. Отныне она находится под зорким наблюдением родни, а ее существование протекает в жестких рамках: она расстается со всеми своими украшениями, яркой одеждой, косметикой, иногда даже с волосами, живыми цветами, вкусной пищей, праздниками, надеждой на любовь, полноценным общением с другими людьми. В Индии высшие слои населения очень строго соблюдали обычай сати – самосожжение вдов. Его исполнение распространялось даже на маленьких девочек, которые стали вдовами еще до того, как узнали что такое мужчина. Тантрики говорят, что женщина, идущая за мужем на костер, попадает прямиком в ад (Бэшем, 1977: 202). Однако в «Законах Ману» утверждается, что «другой муж нигде не предписан для добродетельных женщин». (V. 162) Некоторые тексты заявляют, что совершая акт самосожжения, женщина искупает грехи мужа и свои собственные (Бэшем, 1977: 202). В индуизме существует понятие «дампати» (dampati), означающее неразделенность мужа и жены. Считается, что муж сильно тоскует по своей супруге и просит ее добровольно перешагнуть за черту жизни. Но до сих пор, по замечанию В. Фурники, не обнаружено ни одного свидетельства того, что какой-либо вдовец ринулся в огонь, желая быть сожженным вместе с любимой женщиной (Фурника, 1985: 34).
В Тамилнаду точно так же, как и в остальной Индии, обычай сати существовал долгое время. Имеются свидетельства, относящиеся ко времени правления Вирараджендры Чола (1216–1239), согласно которым вдова, решившая взойти на костер, утверждала, что если останется жить после смерти мужа, то превратится в рабыню других женщин, а мужчины, которые не связали ее и не бросили в костер, навлекут на себя несмываемый грех, и будет считаться, будто они сами толкнули своих жен на стезю проституции (Фурника, 1985: 34).
Вдова – нежелательна для социума. Если обычная женщина с самого детства знает, что не должна умирать раньше мужа, то в случае с девадаси такой мысли даже не возникало. Ее муж не может умереть, и она никогда не станет вдовой. Нам мало что известно о погребальной традиции девадаси в Тамилнаду, но даже те крохи, которые имеются в нашем распоряжении, позволяют говорить о чрезвычайно высоком социальном статусе этих женщин и об особом положении, которое они занимали в рамках храмового института. Уникальная связь с Богом сопровождала девадаси на всем протяжении их жизни, а в момент ухода из этого мира она проявлялась еще сильнее.
Похороны являются показателем достатка семьи и отражают то положение, которое занимал человек в обществе. Иногда они просто разорительны для семьи. Необходимо много всего приобрести и заплатить жрецам и другим специалистам за различного рода услуги. Проводить человека в последний путь по всем правилам стоит немало. Низшие и неимущие слои населения уходят в последний путь без излишней помпезности, а зачастую и вовсе незаметно. Тихо и скромно. Никаких особых почестей им не воздается. Другое дело, если умирает известная личность. Об этом сразу становится известно всей округе. Похороны превращаются в торжество. Но когда умирала девадаси, то в храме тотчас же прекращалась служба. Это высший уровень отношений с храмом как с социально-религиозным институтом. В случае похорон девадаси все необходимое поставлял храм. Даже огонь для погребального костра брали из храмовой кухни, чем еще раз подчеркивалась особая связь этих женщин с храмом.
Когда девадаси умирала, то храмовое божество считалось оскверненным, а после кремации в храме проводились специальные церемонии, очищающие пространство от скверны. Как и в любом доме, где умер кто-либо из членов семьи. Все работники храма соблюдали траур и пуджи не проводили. Все богослужения останавливались в тот момент, когда приходило известие о смерти девадаси. В некоторых храмах в день ее смерти было принято подавать божеству блюдо из горьких овощей. Э. Терстон и К. Рангачари сообщают, что когда даси из общины кайкколаров умирала, ее мертвое тело покрывали тканью, снятой с храмового божества, а цветы для ее похорон поставлял храм, которому она посвятила всю свою жизнь. Пуджа в храме не выполнялась до тех пор, пока тело девадаси не было сожжено. Ее муж – храмовое божество – считается оскверненным, как это бывает у людей в случае смерти кого-то из близких. По имеющимся сведениям, для похорон
танцовщицы храм выдавал пять фанамов, рис, гирлянду и пепел для убранства тела умершей. После этого в доме покойной собирались жрец, храмовый барабанщик-оччан, кое-кто из старост веллала и кудиккари, которые не считались оскверненными. Жрец освящал горшок с водой с помощью мантр. Оччан играл на своем музыкальном инструменте, а веллала и кудиккари покрывали мертвое тело куркумой. Карта (kartā) – мужчина из семьи покойной или близкий родственник, узнав о смерти девадаси, должен обрить голову. Именно он проводил все необходимые похоронные обряды (Thurston, Rangachari, 1987: 144).
Хотя в зависимости от культа и региона детали похоронных обрядов могли заметно отличаться, тем не менее, все говорит об особой связи с храмом и о высоком положении, которое занимала покойная при жизни. Причем даже после отмены института девадаси в начале 20-го века сохранялась похоронная схема, включающая особые почести для тех девадаси, которые были когда-то посвящены храмовому божеству (Kersenboom-Story, 1987: 192).
«Змеиные» серьги памбадам, Тамилнаду, конец XIX – начало XX вв
Когда похоронная процессия, шествовавшая от дома умершей к кремационной площадке, приближалась к храму, то у гопурама все ненадолго останавливались и опускали похоронное ложе девадаси наземь. Хотя останавливаться по пути к месту кремации, в общем-то, не принято (Kersenboom-Story, 1987: 192). На тело усопшей возлагали цветочную гирлянду, снятую с храмового божества. Это было последним даром в этом мире храмовой танцовщице от ее божественного супруга. А от храма в качестве последнего дара девадаси получала новое сари, сандал, цветы и прасадам. О многом говорит факт, что над похоронными носилками девадаси держали зонт, который в культуре индуизма является символом власти, почета и уважения.
Хотелось бы сказать несколько слов об участии девадаси в похоронном обряде. Некоторые ситуации предполагали не просто присутствие танцовщицы на похоронах близкого человека, но выполнение определенных функций. Жрец, который во время брачной церемонии с божеством повязывал на шею девочки ботту, не считался ее мужем. Он был всего лишь посредником. Однако между ним и девадаси устанавливалась особая связь, которая сохранялась до самой смерти кого-либо из них. У нее были обязательства перед этим человеком, о чем говорит отведенная ей роль во время его похорон. Она должна была проводить его в последний путь. Согласно Э. Терстону и К. Рангачари, когда умирал храмовый жрец, брахман, к его смертному одру должна была прийти танцовщица, для которой он совершал брачный обряд, и приготовить порошок куркумы,
чтобы присыпать мертвое тело (Thurston, Rangachari, 1987: 144).
Девадаси кремировали вместе с тируботту – сакральным символом ее замужества. Девадаси всегда уходила из этого мира как нитьясумангали – женщина, муж которой вечно жив.
Глава VI
Профессиональная деятельность девадаси