Происхождение семейной модели девадаси

В Южной Индии матрилинейные общины были известны давно. До сих пор для большинства малых дравидийских народов характерны матрилинейные и матрилокальные семьи. Встречается также полиандрия, например, у тода, гондов, панья. А в некоторых общинах социальный и ритуальный статус матери в семье выше, чем статус отца. Даже в тамильской патриархальной семье женщина более свободна, чем на Севере, она обладает большим авторитетом и именуется «иллаль» (Illāḷ) – «владычица дома». На этом фоне модель семейных отношений девадаси не должна была бы смущать индийское общество, но почему-то к началу XX века матрилинейность и матрилокальность стала вызывать недоумение, раздражение и даже протест не только у иностранцев, но и у большинства соотечественников. К этому времени преобладающим был патриархальный тип семьи.

Напомним, что в Тамилнаду браки между родственниками по мужской линии не допускаются. Обычно браки устраиваются с дочерями дяди по материнской линии или тети по линии отца. То есть у тамилов преобладает кросскузенный брак, когда невеста является дочерью брата матери или сестры отца. Кроме того, в сфере брачных отношений существуют обязательные ограничения, которые мы рассмотрим на примере верований тамильской матрилинейной группы общины веллала (vellāḷa). В данном сообществе эндогамная группа называется вакайяра (vakaiyarā), то есть родственники. В представлении тамилов носителем «качества чистоты» является кровь. Ребенок наследует через кровь родителей различные качества. Кровь конденсируется в виде семени, где в концентрированном виде присутствует чистота и сила, что достигается с помощью сексуального воздержания. У женщин конденсированная кровь становится грудным молоком. Кровь любого человека имеет два аспекта – удамбу (uṭampu – тело, вещество) и уйир (uyir – дух, жизнь). Удамбу является мужским аспектом крови, который передается по мужской линии и определяет рождение человека в конкретной эндогамной джати-вакайяра. Удамбу, являясь неприкосновенной, хранится в кулам, куда должен быть

закрыт доступ посторонним влияниям. Уйир – это женский аспект крови. После замужества удамбу женщины становится идентичным удамбу ее мужа, а уйир остается прежним и не меняется. Во время брачных отношений женщина приобретает удамбу мужа и передает его детям. Тамилы считают, что брак должен объединять двух людей, но чтобы избежать инцеста объединение не должно быть полным. А это возможно лишь в случае брака с детьми брата матери и сестры отца, в то время как брак с детьми сестры матери и брата отца с этой точки зрения является незаконным. Таким образом, кросскузены имеют различные удамбу и уйир, и когда происходит объединение на уровне удамбу, остается разница в уйир. У детей родных сестер уйир будет один и тот же, а у детей родных братьев удамбу одинаковый. Поэтому такой вариант брака невозможен

(Успенская, 2009: 14–15).

Все это говорит о важности принципов выбора правильного супруга для семейных отношений. Поэтому возникают большие сомнения относительно того, что в общине девадаси относились легкомысленно к выбору покровителя, придавая значение лишь финансовой стороне дела. В кастовом обществе брак является не столько личным делом, сколько общественным и касается всей общины. Именно поэтому в Индии выбором супруга для своего ребенка всегда занимались старшие в семье. В традиционном индийском обществе, в том числе в дравидийских матрилокальных общинах, всегда умело избегали кровосмешения. Учитывая принципы, на которых строятся брачные отношения, можно предположить, что девадаси руководствовались строгими правилами в выборе покровителей для своих посвященных дочерей – точно так же, как и в выборе брачного партнера для своего ребенка – будь то сын или дочь.

На сегодняшний день в Индии сложилась традиция заключать единственный брак на всю жизнь, причем обязательным условием для заключения брака является девственность невесты. Для мужчины возможна повторная женитьба в случае смерти жены, но повторное замужество для вдов за редким исключением невозможно по сей день. В индуизме почти исключены разводы и повторные браки, хотя такое иногда случается. Мужчина имеет право взять вторую жену в случае бесплодности первой или же в том случае, если первая рождает одних дочерей. То есть индуистский брак в основном патриархальный и моногамный. Хотя не так давно ситуация была несколько иной. У многих народов Индии практиковались так называемые вторичные браки, когда первичный брак

совершался лишь символически, поскольку после него не предполагалось дальнейшее совместное проживание супругов, а иногда оно и попросту было невозможно. Как справедливо отмечает Луи Дюмон, в некоторых группах первичный брак сводится к простой ритуальной формальности, чтобы обеспечить женщине значительную свободу вторичного брака или даже свободу сексуальных союзов (Дюмон, 2001: 143). Поэтому по причине символизма и формализма, присущих первичному браку, он мог заключаться с каким-либо предметом, с деревом, с божеством или человеком, который сразу после ритуала исчезал из жизни девушки. Эта модель была характерна не только для Южной Индии. Такие браки были широко распространены во многих регионах Индии, вплоть до Непала. Подобная брачная модель может быть связана с представлениями об опасности, которой подвергается мужчина во время дефлорации девушки. Это может быть если не единственной, то, по крайней мере, одной из причин.

В этой связи следует обратить внимание на любопытные аналогии, которые просматриваются в модели семейных отношений керальских наярок и тамильских девадаси. Наяры – воинско-земледельческая каста в соседней Керале, члены которой установили уникальные отношения с брахманами намбудири. Еще не так давно у наяров существовал вариант брака, согласно которому девушка после достижения половой зрелости проходила через обряд повязывания тали и подвергалась дефлорации. В этом обряде, который представлял собой инициацию девушки во взрослую жизнь, явно просматривается местная добрахманическая религиозная традиция.

Обряд повязывания тали проводится одновременно для нескольких девушек в доме самой старшей женщины матрилинейного линиджа и длится в течение четырех дней и трех ночей. На праздник стараются собрать джати в полном составе. Перед домом строится временная кумирня богини Бхагавати в виде круглой беседки, сделанной из бамбука и пальмовых листьев, на полу которой цветными порошками наносится символическое изображение богини. Богиня у всех наяров одна. Как и положено в воинской общине, она связана с военным искусством, с защитой родной земли, на которой женщины выращивают рис, с опасными инфекционными болезнями типа оспы или лихорадки. Каждый клан имеет свое священное тотемное дерево, и сочетание «дерево – богиня» является основным показателем для наярских джати и кланов с точки зрения идентификации. Для всех кастовых общностей Индии характерно

почитание богини веточками тотемного дерева клана, и в случае, когда богиня имеет антропоморфный облик, ее статуэтка устанавливается на основание из священного дерева. У изображения богини Бхагавати ставится подношение: рис в виде зерна и готовой каши, цветы кокосовой пальмы и священная бронзовая масляная лампа, которая в Южной Индии является символом домашнего очага. Сюда же приносится особый поднос, на котором расположено восемь предметов, символизирующих благоприятный аспект женской жизни: несшитая одежда типа лунги, коробочка с киноварью, бронзовое зеркало, стрела, цветы кокосовой пальмы, рис сырой, рис отварной, горящий светильник. Инициация начинается с почитания предков. В благоприятный момент каждая девушка

всопровождении своего брата входит в кумирню и остается там на определенное время наедине со своими предками и богиней Бхагавати. Затем жрец из числа брахманов намбудири передает тали тому мужчине, который должен повязать его на девушку. Утром вся община собирается в полном составе и начинается многодневный праздник, включающий почитание богини Бхагавати. Ритуалы, которые проводят не брахманы, а наярские жрецы, предполагают участие местных шаманов и предсказателей, считающиеся исконными служителями данного культа. Богине предлагают пищу, пальмовое вино тодди и другие предметы. В жертву приносят петуха, кровь которого выпивает жрец-шаман. У него звенящие браслеты на руках и ногах, на нем надет пояс с колокольчиками, а

вруках он держит наярский меч. После тодди шаман становится одержимым Бхагавати, впадает в транс и начинает танцевать. Он должен почувствовать, что богиня довольна дарами, и сообщить об этом своим соплеменникам. Главным же приношением является девственность девушек, которая жертвуется богине как покровительнице наяров. Девушка тоже получает подарки. Ее наряжают, украшают и почитают, как богиню. Утром после третьей ночи новобрачные пары идут к деревенскому пруду и совершают ритуальное омовение. После завершения обряда повязывания тали нарядные девушки в сопровождении своих «повязывателей тали» расходятся по домам, где состоится праздничное угощение. Однако первыми за стол сядут женщины, и только потом мужчины, поскольку у наяров статус женщин выше. «Повязыватель тали» угощается, получает новую одежду и выпроваживается к себе домой. В дальнейшем его участие

вжизни девушки и ее детей не предполагается (Успенская, 2010: 299–302). С этого момента девушка считалась взрослой и могла вступать в полиандрические отношения с мужчинами. Такой тип брака назывался самбандхам (санскр. sambandha). Дети в таком браке считались

законнорожденными и обладали всей полнотой прав. Еще за несколько лет до обретения в 1947 году Индией независимости повязывание тали, или таликетту кальянам, (tālikettu kalyāṇam) был обязательным практически для всех девушек Малабара. Обряд повязывания тали считался важнейшим событием для экзогамного матрилинейного линиджа (Успенская, 2010: 298).

Второй вариант наярского брака предусматривает более стабильные отношения, но в обоих случаях экзогамные ограничения учитываются очень внимательно. Брак возможен только между «правильным мужчиной» – мураччхеруккан (muraccherukkan), и «правильной женщиной» – мураппенну (murappennu). То есть партнеры должны быть правильные, подходящие (здесь стоит обратить внимание на значение дравидийского корня «muṟa» – «правильный, соответствующий обычаю») (Успенская, 2009: 13). Даже в браке самбандхам связь должна быть «правильной», но ни в коем случае не беспорядочной и свободной, как у проституток.

Полезно также рассмотреть устройство наярской семьи. В прошлом наяры жили в больших матрилокальных общинах, которые назывались таравад (taravād) и состояли из нескольких сестер, их матери, детей этих сестер и детей дочерей этих сестер. Иногда таравады были довольно многочисленны и состояли из нескольких десятков человек. Мальчики – сыновья и братья, которые прошли инициацию, переселялись в специальные мужские дома. То есть взрослые мужчины жили отдельно. Таравад – независимая экономическая единица, все его члены сообща владеют имуществом, которое постоянно то делится, то прирастает стараниями мужей женщин таравада (Успенская, 2010: 297). Во главе каждого таравада стоял каранаван (karanavan), который играл роль защитника семьи и имущества. Обычно им являлся самый старший по возрасту мужчина, брат живущих в одной общине сестер. Он распоряжался имуществом в интересах всех членов общины и отвечал за всех детей таравада, за их воспитание и устройство браков. Имущество наследовалось через каранавана его племянницами от каждой сестры, то есть приходилось это имущество делить.

Брачными партнерами наярок выступали наярские мужчины и брахманы намбудири. Помимо мужа намбудири, который периодически посещал жену, наярка могла иметь постоянного мужа из наяров. Мужья, даже

постоянные, в этой семейной общине не жили, они навещали своих жен, не оставаясь даже ночевать. Интересно, что наярка не готовила еду своему мужу, поскольку это превращало бы ее в жену. Муж навещал жену, когда все уже поужинали. То есть брак наяров носил дислокальный характер (Успенская, 2010: 297–298). Возможно, сегодня мы назвали бы это гостевым браком, хотя и с оговорками. По мнению Е. Н. Успенской, данный тип брака является характерным примером кросскузенного брака, поскольку многие намбудири являются для наярок кросскузенами по отцовской линии, а значит «правильными» брачными партнерами, и матрилинейный счет родства не является здесь препятствием (Успенская, 2010: 303).

Таким образом, имеются примеры существования первичных символических браков, которые совершаются с целью заключения вторичных, более свободных браков. Такая модель в различных вариантах веками существовала в Индии и была характерна для матрилокальных и матрилинейных общин. Никому и в голову не приходило подвергать сомнению подобные обычаи и считать женщин, ведущих такой образ жизни, проститутками. Патриархальная модель семьи была не единственной, а всего лишь одной из возможных. С распространением патриархальной и патрилинейной семьи, которая стала символом культурности, остальные варианты семейного устройства стали считаться некультурными, а потом и вовсе были объявлены вне закона, как это случилось в ситуации с наярками и девадаси. Наярский брак в обоих вариантах схож с брачно-семейной моделью тамильских девадаси, которые также после символического повязывания тали начинали сексуальную жизнь со своим покровителем, а нередко и с несколькими партнерами. Не исключено, что выбор партнера для девадаси тоже во многом зависел от «правильности», а не только от финансовых возможностей покровителя. Большое сходство двух моделей вовсе не предполагает их тождества. Между ними существуют серьезные различия, например, в общине девадаси не зафиксировано главы типа каранавана. Его функции выполняла тайккижави.

Также хотелось бы обратить внимание на существование в древней и средневековой Индии таких союзов между мужчиной и женщиной, которые представляли собой некий промежуточный вариант брака и сожительства, но считавшийся, тем не менее, вполне законным. Древнетамильская литература изобилует примерами, когда мужчина мог вполне законно брать

в дом вторую, «дополнительную жену», которая делала по дому определенную работу и состояла в близких отношениях с хозяином. Конечно, дополнительная жена уступала по статусу первой и главной жене, но она не считалась проституткой. К тому же землевладельцы и представители аристократических и правящих семейств всегда имели свободный доступ к служанкам, которые жили в их доме. Особенно к служанкам жены, которых давали в приданое, и к некоторым категориям защищенных в правах певиц и танцовщиц. Такая женщина жила в хозяйском доме на законных основаниях по праву «дополнительной жены». Дети, рожденные в таких союзах, всегда причислялись к джати своей матери. Существовали даже специальные документы, где оговаривалось содержание для «дополнительной жены» и ее потомства (Успенская, 2010: 270). Нельзя исключать в некоторых случаях влияния данной модели отношений и идеи «дополнительной жены» на отношения девадаси с семьей ее покровителя.

Таким образом, матрилинейная и матрилокальная семья тамильских деварадияр представляла собой древнюю модель двойного брака, которая в различных вариантах была известна у многих народов и сообществ, издавна проживавших на территории Индии. Эта модель предполагала первичный символический брак с последующим вторичным, примером которого может служить наярский брак типа самбандхам. В традиции девадаси до последнего момента сохранялись элементы, или стадии, которые являются ключевыми для подобных браков. Например, женщины могли заключать первичный брак как с человеком, так и с каким-либо предметом, в том числе с символом божества или тотемом, что характерно и для девадаси, заключавших брак с каттари – символом божества. Наярский обряд повязывания тали соответствует повязыванию тируботту в традиции девадаси, после которого точно так же, как и после первичного брака, женщина могла жить с несколькими «вторичными» мужьями, а у девадаси помимо основного покровителя могло быть несколько мужчин. Конечно, эта тема требует дополнительного изучения и данных примеров явно недостаточно, чтобы говорить о конкретном влиянии какой-либо традиции на семейную модель девадаси, однако даже такой беглый взгляд на проблему позволяет говорить о том, что семья девадаси была организована по древней модели двойного брака. Подобные формы брака до недавнего времени существовали не только на территории Кералы и Тамилнаду, но и в пригималайских районах. Также нельзя исключать влияния на отношения девадаси с ее покровителем традиции

«дополнительной жены», издавна существовавшей у богатых землевладельцев и аристократов.

Матрилинейность была особенностью древнетамильского социума. Хотя матрилинейные общины и характерные для них брачные отношения практически невозможно описать «в целом» по причине большой вариативности систем (Успенская, 2010: 265). Матрилинейная семья девадаси просуществовала практически до середины XX века, в то время как другие схожие модели постепенно отмирали и переходили в сферу патриархата. Такие качества как патрилинейность и патрилокальность, характерные для североиндийских арийских семей, на протяжении последних веков воспринимались в Южной Индии как признак культурности, а патриархальная модель семьи считалась престижной. Поэтому многие общины переходили на патрилинейный счет родства. Сегодня для брахманов патрилинейность является символом брахманской идентичности, а патриархальная семья считается единственно правильной. Переориентация южноиндийских семей с матриархально-ориентированных моделей на патриархально-ориентированные являлась одним из аспектов процесса санскритизации[30] и ее результатом.

Мир южноиндийских матрилокальных общин уникален. То, что в XX веке со стороны выглядело как сексуальная свобода девадаси и воспринималось как проституция, на самом деле содержало серьезные ограничения и представляло собой архаичную форму брака.