Женщины, следующие духовным путем

Впредыдущих главах мы выяснили, что образ жизни девадаси существенно отличался от образа жизни обычной замужней домохозяйки, жизнь которой сосредоточена на заботе о семье и хозяйстве, и от образа жизни проститутки, зарабатывающей на жизни оказанием интимных услуг. Жизнь и деятельность храмовой танцовщицы была тесно связана с религиозной сферой и служением Богу, что предполагало особый образ жизни и ритуальную чистоту. Но ведь девадаси не являлись единственной категорией женщин, прошедших инициацию и посвятивших свою жизнь не мужу, а Богу. Тем не менее, они серьезно отличаются от всех остальных женщин, вставших на духовный путь.

Виндуизме высшей целью человеческого существования является мокша (mokṣa) – освобождение, а основным средством для его достижения является аскетизм. Именно поэтому аскетический образ жизни считается высшим. Как правило, он предполагает три важных момента: отречение от домохозяйства; выбор пути или ориентация на путь, ведущий к освобождению; вхождение в сообщество людей, стремящихся к тому же (sādhu samaj). Это отдельная субкультура, где ритуалы, образ жизни и формы социальной организации покоятся на особых ценностях, отличающих их от мирян. Аскеты бывают разные: одни придерживаются целибата, а другие нет, одни являются строгими вегетарианцами, а другие употребляют мясо и рыбу, одни путешествуют по всей стране, а другие живут на одном месте, одни активно общаются с людьми, а другие предпочитают полное уединение. Даже если аскет находится среди людей, он уже не принадлежат этому миру. Каждый вариант аскетизма маркируется особыми ритуалами инициации и связан с особым образом жизни. Ритуал отречения от мира происходит по-разному, как и его подготовка. Готовясь к отречению от мира, человек проводит поминальный обряд (śrāddha) на свое имя, поскольку для мира он умирает. В некоторых случаях принято сжигать свое изображение, сделанное из травы. Во время самого ритуала гуру обычно спрашивает, желает ли инициируемый следовать путем грихастха-ашрамы (gṛhasthāśram) или санньяса-ашрамы

(sannyāsāśram). Затем он просит три раза повторить за ним формулу отречения и вручает соответствующую одежду, предметы аскетической принадлежности, а также мантру и новое имя. Имя включает личное аскетическое имя и имя наставника традиции, которое является своеобразным титулом (Denton, 1992: 219–220).

Согласно Линн Дентон, все варианты аскетизма можно свести к трем основным моделям: тантрический аскетизм, ученичество и целибат

(brahmacarya), отречение (sannyāsa) (Denton, 1992: 218). Все эти варианты возможны и для женщин, хотя женщин здесь немного. В Индии, пожалуй, как нигде развита культура аскетизма, однако лишь немногие женщины следуют этим путем. В Варанаси на 1981 год среди 1300 аскетов только 134 были женщинами, то есть одна десятая (Denton, 1992: 212).

Практикующие тантру женщины (tantrikā) бывают трех видов: авадхутани

(avadhūtanī), садхини (sādhinī) и йогини (yoginī). Авадхутани

(избавившиеся от всех мирских привязанностей), или сиддха (совершенные), занимаются йогой, культивируют сиддхи, практикуют ночную медитацию на площадке для сжигания трупов (śmaśānsādhanā), а также ритуалы левой руки (vāmācār) и могут иметь сексуальные отношения с учениками, учителями и с последователями. Садхини тоже занимаются йогой, накоплением тапаса, практикуют ритуалы «левой руки», а также являются профессиональными колдуньями. Они известны как джадугарни (jadūgarnī), или тонахин (ṭonahin), знатоки искусства тантрамантры (tantramantra) и джадутоны (jāduṭonā). Оба термина используются для обозначения колдовства. Обычно эти женщины связаны с местными неведийскими культами. Йогини практикуют асаны (āsana), пранаяму (prāṇāyāma) и другие крийи (kriyā). К этой группе относятся и тапасвини (tapasvinī) – накапливающие тапас. Брахмачарини (brahmacāriṇī) – это, как правило, девочки, живущие в специальной общине – каньягурукула (kanyāgurukula), которая создана по образу ведийской гурукулы и возглавляется женщиной – гурума (gurumā). Здесь девочки изучают священные тексты, служат своему гуру и совершают религиозное поклонение божеству.

Интересно, что не все женщины-аскетки воспринимали себя как воплощение Шакти или каких-либо конкретных богинь. Некоторые считали себя воплощением какого-либо мужского божества, часто воинственного. Имеются даже редкие свидетельства того, что в XVII–XIX

веках некоторые женщины-аскетки состояли в особых воинских отрядах

(akhāṛā) (Denton, 1992: 227).

Весьма показательно, что домохозяева рассматривают молодых тантрических аскеток как проституток. Но к старшим женщинам относятся по-другому – из-за их оккультных сил (Denton, 1992: 231). Иногда складывается впечатление, что в индийском обществе все женщины, которые не являются замужними, попросту объявляются проститутками. В Индии женский аскетизм не очень приветствуется. Он даже не всегда возможен. Аскетизм полагается вдове, но не молодой девушке, и уж тем более он не для замужней женщины, у которой жив муж и дети. Замужнее состояние – самое правильное для женщины. Считается, что именно брак способствует проявлению благоприятных аспектов женской природы. Религиозная жизнь женщины ограничена домом. Все обеты и ритуалы женской религиозной практики (strī-ācār) связаны с благополучием других людей, в основном мужчинами-родственниками. Жизнь женщины полностью сфокусирована вокруг благополучия ее семьи. Если женатый мужчина может себе позволить покинуть семью ради религиозных целей, то женщина – нет. Религия женщины – это ее семья. У женщины гораздо меньше возможностей встать на путь аскетизма, особенно если учесть, что девочек выдают замуж очень рано. Прежде, чем она узнает что-либо о мокше, она успеет обзавестись кучей детишек. А их не позволит оставить ни чувство долга, ни материнская любовь.

Выйдя за пределы патриархальной семьи, не являясь чьей-то женой и матерью, женщина оказывается на опасной территории, где для нее не предусмотрено обществом никакой другой легитимной роли, кроме проститутки. Если женщине и удается найти себя в аскетизме или религиозной деятельности, то часто к ней все равно относятся с подозрением, она воспринимается как особа легкого поведения, которая доступна для близких отношений. Выбор кем стать и кем быть в традиционном обществе у женщины невелик. Основные роли женщины – это домохозяйка, то есть жена и мать. Обе роли предусматривают замужество.

В Индии еще в первой половине XX века каждая уважающая себя женщина не должна была появляться на улице одна. Пойти одной в соседний квартал и тем более поехать в другой город – это означало навлечь позор на себя и на свою семью. Приличная женщина даже помыслить не могла об этом.

Примечательна в этом отношении одна сцена, описанная в романе Р. К. Нараяна «Гид». Действие происходит в независимой уже Индии, в одном тамильском городе. Неожиданно на пороге дома, в котором жил главный герой Раджу со своей матерью, появилась молодая женщина – Рози. Она приехала к Раджу одна, что было неслыханно. Вот как описана эта сцена в романе: «Мать в это время хлопотала на кухне, но все же нашла минутку, чтобы поговорить с гостьей. Гость есть гость, даже если его имя Рози. Вот мать подошла к ней, присела рядом на мат и завела разговор:

– С кем Вы приехали, Рози?

Рози покраснела, замялась и бросила на меня взгляд. Я поспешил отойти на несколько шагов назад, чтобы она не заметила недочеты моего внешнего вида.

– Я думаю, что одна, мама, – ответил я.

Моя мать была поражена.

– Ох уж эти мне современные девушки! Какие вы смелые! В мое время мы дорогу не смели перейти без провожатого. Я, например, только один раз в жизни была на базаре, когда еще был жив отец Раджу» (Narayan, 2012:

141).

Считается, что шиваизм предоставляет женщине больше возможностей для занятия религией и духовными практиками, нежели вишнуизм, мифологическое пространство которого знает только одну легитимную роль для женщины – это жена, Лакшми, терпеливо и безропотно ухаживающая за своим господином. Некоторую возможность для выражения религиозных чувств предоставляет женщине бхакти. Истории известны случаи, когда женщина переставала быть дополнением своего мужа и становилась на путь религиозного служения – как в рамках шиваизма, так и вишнуизма. Но это, скорее, было редким исключением, а не нормой. Примерами таких женщин могут служить тамилки Карейккаль Амман (VI век) и Андаль (IX век), каннадига Акка Махадеви (XII век), кашмирка Лалла (XIV век), раджастханка Мира Баи (XV век), махараштрянка Бахина Баи (XVII век). Но это те женщины, у которых с самого начала по разным причинам не заладилась семейная жизнь или же они изначально были предрасположены к духовному образу жизни.

Карейккаль Аммейяр – тамильская поэтесса VI века, наянарка, слагавшая стихи на тамили. Ею восхищались другие наянары, а в XII веке о ней поведал Секкижар в «Перияпуранам».. До нас дошло только четыре ее произведения. В двух из них содержится уникальное описание танца Шивы, а в самом известном описывается его танцевальное соревнование с Кали, которое происходило в лесу Тируваланкаду. Карейккаль сама была свидетельницей этого чудесного события, находясь в свите Кали в качестве женского духа (kāraikkal pēy) – пей из Карейккаля. Ее песнопения демонстрируют преданность Шиве и дочернюю любовь. Согласно традиции, у Карейккаль был муж, который оставил ее по той причине, что был напуган ее сверхъестественными способностями и думал, что она является воплощением самой богини. Он вообще переехал в другое место и повторно женился. А Карейккаль ничего другого не оставалось как посвятить себя Шиве. Она оставила дом и стала вести в лесу уединенный образ жизни. Она просила у Шивы только два дара – лишить ее красоты и сделать «ужасной», как женский дух пей, чтобы люди избегали ее (возможно, чтобы обезопасить себя от мужского внимания), и увидеть знаменитый танец Шивы. И Шива позволил ей видеть его танец в Тируваланкаду, в окружении разнообразных духов и демонов. В иконографии ее изображают как женщину с истощенной фигурой, с отвисшей грудью и с распущенными волосами. Некоторые ее изображения очень напоминают богиню Чамунду, а на других она изображена как одна из представительниц свиты танцующей Кали. Таким образом, согласно традиции, Карейккаль бросила вызов благородному обществу купцов и сменила образ жизни на жизнь капалики в глухомани.

Акка Махадеви жила в XII веке в Карнатаке, принадлежала к общине, связанной с Басавой – основателем вирашиваизма, записывала свои сочинения на каннада. Ее биография содержится в «Шуньясампадане» – вирашиваитском компендиуме XVI века. Слово «Акка» (akkā означает «старшая сестра». Родилась она в Удутади, в маленькой карнатакской деревушке, в благородной семье. Она была очень красивой и имела необыкновенно длинные волосы. Местный царь был очарован ее красотой и попросил у ее родителей руки их дочери. Но семья девушки исповедовала шиваизм, а царь был джайном. Родители согласились на этот брак, но при условии, что царь должен стать шиваитом. Сначала царь согласился, однако после свадьбы он забыл о своем обещании. Поэтому Махадеви покинула дом своего супруга и оставила все богатство, не взяв с собой даже одежду. Так она и странствовала одинокая и обнаженная, прикрывая свою наготу

лишь распущенными волосами. В сердце Махадеви был лишь образ Шивы. В поисках духовного наставника она пришла в центр вирашайвов в Кальяни. Поначалу там ее встретили с осуждением, но поговорив с ней, окружающие были впечатлены ее духовностью и мудростью. Вирашайвы интерпретировали ее наготу как отсутствие авидьи (avidyā) – девушка была обнажена и открыта, как сама Истина (vidyā). Люди называли ее старшей сестрой, Акка, что можно рассматривать как эквивалент санскритского термина «джйештха» (jyeṣṭhā), который является эпитетом богини – супруги Шивы. Махадеви страстно желала соединиться с любимым образом Шивы – Малликарджуной (Mallikārjuna) – Беложасминным, и считала его своим супругом.

Похожая история любви земной женщины к божеству случилась у Андаль в Шрирангаме и у Миры в Двараке. Андаль приняла как своего мужа Вишну в храме в Шрирангаме. В одном из своих произведений («Nacciyār tirumol̲i») она описала приход своего божественного жениха и свою свадьбу с ним. Умерла Андаль в юном возрасте и позже была возведена в статус жены Вишну. Так ей и поклонялись в этом образе. Но Андаль не была девадаси.

По словам самой Лаллы, жившей в XIV веке, она принадлежала к кашмирской шиваитской традиции, основанной некогда самим Васугуптой. Ее учение содержится в собрании поэм под названием «Изречения Лаллы» (Lallāvākyāni), написанных на кашмири. В юности Лалла вышла замуж за брахмана, но свекровь ее невзлюбила и стала настраивать сына против его молодой жены. У Лаллы не было детей, возможно, это и послужило причиной семейного конфликта, окончившегося тем, что свекровь выгнала ее из дома. Вернувшись в свой родной дом, Лалла стала йогини и начала вести образ жизни тантрики, употребляя в пищу мясо и вино. Она принадлежала к тантре левой руки. Страстная любовь к Шиве толкала ее в поисках своего любимого к странствиям. Но она практиковала тантрическую кундалини-йогу, поэтому знала, что и ее гуру, и ее возлюбленный были внутри нее самой. Лалла реализовала свою истинную природу и достигла освобождения. Она была сведущей не только в шиваизме, но и в суфизме. Ее титул «Дэд» («Бабушка») говорит об уважении, с которым люди к ней относились, хотя общество и не сразу признало ее заслуги. Как шиваитка и тантрика Лалла следовала путем йогини (yoginī) и дакини (ḍākinī) (Gupta, 1992: 196–201).

Даже такой беглый взгляд на возможные для индийской женщины варианты духовного пути позволяет понять, что девадаси серьезно отличались от женщин, отвергавших реальный брак ради религиозного служения и аскетического образа жизни. Храмовые танцовщицы имели возможность вести активную религиозную жизнь, участвуя в храмовых богослужениях, танцуя и исполняя песни для Бога, строго соблюдая религиозные обеты. Но им, в отличие от других женщин, не нужно было для этого оставлять свой дом и свою семью, отрекаться от мира. Они имели статус замужней женщины и знали, что такое любовь и материнство. Образ жизни девадаси представлял собой уникальную брачную модель, помещенную в религиозные рамки. Девадаси жила в мире людей, но в то же время принадлежала высшему миру.

Иногда девадаси сравнивают с христианскими монахинями, пытаясь привести пример существования подобного явления в европейской культуре. Однако сходство здесь невелико, гораздо больше различий, хотя и встречаются некоторые параллели. В ранней церкви сложился обычай поддерживать вдов материально, при этом на них возлагались определенные обязанности. Некоторые вдовы занимались обучением катехуменов – людей, желающих получить крещение. Но постепенно слово «вдова» стало означать не только женщину, потерявшую своего мужа, но и любую женщину, которая не была замужем, которая выполняла ряд обязанностей в интересах общины и получала от этой общины материальную поддержку. Некоторые женщины сознательно не выходили замуж и предпочитали заниматься служением. Так постепенно появилось женское монашество, причем раньше мужского (Гонсалес, 2008: 96).

В христианстве также известны случаи мистического брака между женщиной и Богом – Иисусом Христом. Показателен случай Екатерины Сиенской, которая жила в XIV веке. Она вела чрезвычайно аскетический образ жизни и имела мистические видения и стигматы. Еще в детстве она решила посвятить себя Христу. Около 1367 года после долгого противостояния со своей семьей она вступила в Третий доминиканский орден «кающихся сестер», которых в Сиене называли мантеллаты (из-за носимых ими накидок), но в обитель не переехала и оставалась дома. В течение трех лет она одиноко жила в своей комнате и вела аскетический образ жизни: спала на голых досках и носила вериги, читала Священные Писания и труды Отцов церкви, усердно молилась и соблюдала обет молчания. У нее было видение, что Христос, как и в случае с Екатериной

Александрийской, обменялся с ней обручальным кольцом, а их руки соединила Мать Мария. По словам самой Екатерины, это кольцо она носила до конца своих дней, но другие люди не могли его видеть. Христос появился перед ней, обнял, а затем взял из ее груди сердце и унес его с собой. Это произошло, будто наяву, и Екатерина действительно какое-то время ощущала отсутствие сердца в груди. Через некоторое время в часовне среди яркого света ей снова явился Христос. Он держал в руке лучезарное сердце, которое дал девушке взамен прежнего. В видении Екатерины Сиенской Иисус сочетался с ней мистическим браком и повелел ей служить людям. Через какое-то время она стала известным учителеммистиком, вокруг нее образовался кружок из мужчин и женщин, многие из которых были гораздо образованнее ее и которых она учила основным принципам созерцания. Уже в XV веке Екатерина была канонизирована римско-католической церковью, а в 1970 году Павел VI провозгласил ее «Учителем Церкви» (Екатерина Сиенская, 2013: 313).

Мистические союзы женщины с божеством, как в случае с Екатериной Сиенской, единичны. Положение женщин в раннем христианстве действительно напоминает положение девадаси в индуизме, однако в христианстве так и не сложилось института, подобного институту девадаси. Образ жизни девадаси серьезно отличался от образа жизни христианской монахини. Девадаси находилась в привилегированном положении и не занималась работой по хозяйству или приготовлением пищи, а монахиня, живущая в монастыре, могла лишь временно быть освобожденной от работы, но это не являлось результатом ее высокого социального статуса и не было связано с профессией. Девадаси свои религиозные чувства выражала с помощью музыки и танца, а у монахини не было возможности заниматься искусством, чтобы с его помощью выразить любовь к Богу, она могла лишь молиться. Девадаси, по крайней мере, в последние века, была замужем за Богом, а монахиня оставалась незамужней. Девадаси могла иметь близкие отношения с мужчиной и рожать детей, а для монахини плотская любовь и материнство были недоступны. Девадаси в массе своей никогда не были аскетичными девственницами, но это вовсе не означает, что они были проститутками. У них был особый образ жизни, происходивший от их уникального статуса нитьясумангали. Люди верили, что девадаси приносит удачу и ограждает от злых сил. Девадаси была не просто религиозной женщиной, задействованной в религиозной сфере, – она была символом удачи и благополучия. И главное – в отличие от подавляющего большинства

женского населения Индии девадаси с раннего возраста имела возможность встать на духовный путь и посвятить свою жизнь служению Богу.