Глава 9.

ограничения лояльных к власти христианских конфессий. Все христианские конфессии получили преимущества перед нехрис­тианскими. Если можно было переходить из одной христианской конфессии в другую, то запрещался переход из христианской веры в нехристианскую, исключение делались для тех, кто переходил «в прежнюю свою веру».

В прессе писалось, что о полной свободе вероисповедания можно говорить лишь тогда, когда уравниваются в правах все кон­фессии и ни одной из них не дается преимуществ перед другими. Так, С.П.Мельгунов писал: «Во всем образованном мире в нас­тоящее время утвердился взгляд на религию как на частное дело гражданина, на которое не должно распространяться вмеша­тельство государственной власти; никакое внешнее принуждение не должно стеснять проявления в государстве религиозных ми­росозерцаний. Последовательное проведение принципа религи­озной свободы требует полного отделения церкви от государства, категорического разграничения области политики и религии. Идеальное разрешение этих требований, выработанных долгим историческим процессом человеческой мысли и начертанных на знамени всех прогрессивных политических партий, сводилось бы к признанию равноправными всех церквей без исключения, к уничтожению государственной национальной привилегированной церкви, к отмене государственной поддержки исключительно лишь господствующего вероисповедания и обязательного препо­давания догматов какого бы то ни было религиозного культа на общественный счет. Церковь как частное общество не должна пользоваться никакими особыми преимуществами».

Тогда были популярными лозунг «Свободная церковь в сво­бодном государстве» и тезис «В правовом государстве не может быть господствующей церкви». В другой своей книге «Церковь и государство в переходное время» С.П.Мельгунов писал: «Полное невмешательство государственной власти в область религиозного самосознания массы - таков идеал правового государства. Госу­дарству как таковому нет дела до отношения человека к Божеству, пока эти отношения не переходят в сферу общегосударственных правоотношений. Обеспечивая каждому гражданину неприкос­новенность основных политических и гражданских прав, госу­дарство путем закона гарантирует и неприкосновенность рели­гиозной свободы. Лишь посягательства на религиозную свободу, сопряженные с общим нарушением гражданской свободы, долж-

257

ны являться объектом государственного воздействия», но они не должны затрагивать «сферы религиозного мышления». В право­вом государстве «ни одна церковь не пользуется никакими преро­гативами и особой поддержкой со стороны государственной влас­ти. Равно охраняя религиозную свободу представителей всех без исключения вероисповедных групп, признавая и атеизм, госу­дарство отделяет себя от вероисповедных интересов и оконча­тельно сбрасывает с себя старую оболочку, поэтому она написана на знамени всех политических партий».

Россию того времени публицисты справедливо называли «по­лицейским государством». Отсюда, как далее продолжает в книге «Церковь и государство в переходное время» С.П.Мельгунов, «в полицейском государстве, где одна церковь объявляется господ­ствующей, эта церковь на деле не является самостоятельной и самодеятельной, а становится служанкой, орудием светской влас­ти». В силу этого в России, как полицейском государстве, «цер­ковь сделалась одной из отраслей бюрократического управления, одним из многочисленных департаментов сложного государствен­ного механизма. Она впитала в себя идеи старого режима и сде­лалась консервативной силой, охраняющей своим духовным ав­торитетом одряхлевшие устои общественной жизни. Она явилась врагом свободы и защитницей бесправия. Умаляя авторитет церк­ви, унижая ее как носительницу божественной истины, развращая ее представителей, государственная власть путем полицейской опеки стремилась обеспечить неприкосновенность первенствую­щей церкви, в господстве которой она видела до времени твердый оплот для своих реакционных выступлений. Отсюда проистекали все меры репрессий против инакомыслия. Свободы совести в по­лицейском государстве не могло быть». «Государство не долж­но покровительствовать ни одной религии и, наоборот, ни одну религию не должно стеснять посредством уголовных наказаний; наконец, всякую религию оно должно охранять от грубых оскорб­лений и насильственных действий». Вместе с тем «государст­венная власть должна охранять свободу критики и борьбы рели­гиозных миросозерцаний от разного рода стесняющего их на­силия, отнюдь не стараясь сама решить известные религиозные вопросы и обязывать граждан к принятию тех течений, которые представляются ей правильными». Последовательное проведение в жизнь этой свободы, писал далее Мельгунов, «не допускает ни­каких ограничений во имя каких-либо государственных сообра-

258