Глава 7.

Главным центром единоверия была Москва. В ней на Преоб­раженском кладбище и за Рогожской заставой существовали три единоверческих церкви и два единоверческих монастыря, а также свои богадельни и сиротские дома.

Но более опасным для Русской Православной Церкви и свет­ской власти являлось старообрядчество в виде разных толков и согласий беспоповщины. Беспоповщина также возникла в конце XVII в. Основные положения беспоповщины были установлены на соборах ее представителей в 1692 и 1694 гг. в Новгороде. От­рицая православную церковную иерархию, беспоповцы замени­ли ее выборными наставниками, провозгласили принцип «всеоб­щего священства», ибо «благодать священства взята на небо», и «каждый мирянин есть священник». Беспоповцы признавали не­обходимость только трех таинств - крещения, исповеди и причас­тия, но в отличающейся от официального православия форме. Так, причастие понималось ими как духовное приобщение к Бо­гу. Правила беспоповцев предписывали избегать контактов «ни в еде, ни в питье, ни в молитве» с теми, кто не принадлежал к их вере, включая и старообрядцев-поповцев. Приходящих к ним из Православной Церкви или из поповщины они подвергали пов­торному крещению («перекрещиванию»).

Беспоповщина сначала получила распространение на Северо-Западе и Севере России, затем в Поволжье, на Урале и в Сиби­ри. Если поповцы держались сплоченнее, то беспоповцы разби­лись на множество толков и согласий, нередко враждовавших между собой. Ниже коснемся наиболее важнейших из них.

Наиболее влиятельны были беспоповцы «поморского согла­сия», обосновавшиеся в Выговской пустыни (в Карелии). Это был центр старообрядческой духовности беспоповского толка. Здесь создавались старообряческая литература, которая распростра­нялась среди беспоповцев по всей стране.

Авторитетную роль в беспоповщине играли федосеевцы, по­лучившие свое название от основавшего это согласие в 1694 г. на Псковщине бывшего дьячка Феодосия Васильева. В 70-х годах XVIII в. федосеевцы обосновались в Москве на Преображенском кладбище, где образовали Преображенскую общину, которая пре­вратилась, наряду с Выговской пустынью, в один из важнейших центров беспоповщины в России.

К беспоповцам относились «нетовцы» (или «спасовцы»), ко­торые считали, что «нет в мире православного священства, ни

197

таинств, ни благодати, а спасение только от Спаса» (Иисуса Хрис­та). Нетовцы-спасовцы принадлежали к самым непримиримым противникам никоновских реформ.

Еще в середине XVII в. в России (в ярославском и нижего­родском Заволжье) возникла мистическая секта беспоповского толка, которая впоследствии получила наименование «хлыстов­щины». Возникновение этой секты большинство ученых-сектоведов относит в 1645 г., а некоторые -даже к 1613 г., т. е. еще до раскола в Русской Православной Церкви. Следовательно, она не относится к старообрядческой. Они не признавали никаких ду­ховных книг - ни старых, ни новых, говоря, что «буква убивает, а дух животворит».

Название «хлысты», по-видимому, произошло от искаженно­го слова «христовщина», так как члены этой секты называли се­бя «христами», полагая, что в них за их богоугодную жизнь «во­площается Христос». Свои духовные объединения они называли «кораблями», считая, что они, подобно кораблям, «брошены в бу­шующее море человеческой жизни» и вынуждены плыть по не­му, подвергаясь опасности. Община избирала себе наставника («кормщика»). С момента его избрания в него, как они полагали, вселялся Святой Дух, и потому весь «корабль» благоговел перед ним: на него молились как на Бога и беспрекословно исполняли все его приказания.

В конце XVIII - начале XIX вв. эта секта распространилась во Владимирской, Рязанской, Тверской, Вологодской, Симбир­ской и Пензенской губерниях. Обосновалась она и в Москве. Ее адепты появились даже в Петербурге. Жизнь этой секты была окутана непроницаемой тайной и вследствие этого породила мас­су слухов об их «радениях» с самобичеванием, завершавшихся «свальным грехом». Хлысты старались не выдавать свою принад­лежность к этой секте и были самыми усердными посетителями православных храмов. Вступавший в секту давал расписку-клят­ву: «Клянусь соблюдать тайну в том, что увижу и услышу в соб­раниях, не жалея себя, не страшась ни кнута, ни огня, ни всякого начальства». Поэтому даже те, кто порывал с этой сектой, не вы­давали ее тайн.

По характеру вероучения и обрядности к хлыстовщине при­мыкало скопчество, возникшее в России в середине XVIII в. как ответвление от хлыстовства. Их общины также назывались «ко­раблями» во главе с наставниками-«кормщиками», обладающи-

ми неограниченной властью в общине. Вступающий в эту секту подвергал себя добровольному оскоплению, чтобы освободить­ся от «влияния плоти» и «первородного греха», становясь «подоб­ным небесным ангелам». Оскопление называлось «убелением», а оскопленные - «белыми голубями».

Секта скопцов стала быстро расти с 70-х годов XVIII в. В на­чале XIX в. только в Петербурге насчитывалось не менее 300 чле­нов этой секты. В нее были вовлечены солдаты, моряки, даже некоторые офицеры гвардии и представители высшего света (в числе их два племянника петербургского генерал-губернатора М.А.Милорадовича), что вызвало серьезные опасения властей. Были приняты суровые меры против распространения скопчества. Руководитель секты Кондратий Селиванов в 1820 г. был заклю­чен в тюрьму Спасо-Евфимиева монастыря, где он и умер в 1832 г. После его смерти начались судебные процессы против скопческой «ереси». Часть ее приверженцев была сослана в Си­бирь, остальные скрылись от кары за границей (в княжества Валахию и Молдавию). Скопчество считалось самой вредной сектой, и ее последователи при Николае I подвергались особенно суровым гонениям.

В 1784 г. образовалось согласие «странников» или бегунов. Страннический толк - одно из самых крайних и гонимых течений в беспоповщине. Возникло во второй половине XVIII в. Они проповедовали близкий конец света, убегали из центральных областей России в безлюдные места на окраины. Проповедовали уже воцарение антихриста в мире. Так как открыто с антихристом бороться было нельзя, необходимо уйти от мира, где царствует антихрист, разорвать с обществом. Вступивший на путь стран­ничества покидал родной дом, принимал новое крещение и новое имя, не имел постоянного места жительства. Бегуны не желали иметь ничего общего не только с государством и официальной Православной Церковью, но и с «миром» вообще; отказывались брать любые официальные бумаги и даже деньги, «на которых стоит двуглавый орел - антихристова печать». Согласно их пра­вилам, они не должны жить в обществе, записываться в ревизии, брать паспорта, платить подати и вообще исполнять какие бы то ни было повинности, а также вступать в официальные браки. Не имея ни дома, ни семьи, они жили на нелегальном положении, постоянно находясь в бегах, скрываясь от светских и духовных властей. С ними тесно было связано старообрядческое согласие

199

так называемых «жиловых христиан» или «странноприимцев», да­вавших бегунам приют и укрывательство от властей.

Наступление на раскол возобновилось в последние годы цар­ствования Александра I, в связи с усилением реакционного по­литического курса. Так, указом 1822 г. старообрядцам было за­прещено возводить новые и ремонтировать старые молитвенные здания. Это запрещение было подтверждено потом указами Ни­колая I (1826 и 1827 гг.). 13 марта 1825 г. был образован спе­циальный секретный комитет для выработки мер против распро­странения раскола. К борьбе с расколом в 1825 г. было под­ключено Министерство внутренних дел, а в 1826 г. и 111-е отде­ление собственной его императорского величества канцелярии. Указ 1827 г. объявлял браки «раскольников», заключенные по их обрядам, недействительными, а родившихся у них детей «неза­коннорожденными», которые лишались права наследовать иму­щество своих родителей.

Старообрядцам запрещалось отлучаться с места жительства далее 30 верст; кто вел предпринимательское дело, тому было за­прещено записываться в купеческие гильдии, не принимали и их свидетельства в судах; детей старообрядцев не принимали в учеб­ные заведения.

Массированное гонение против старообрядцев началось в царствование Николая I. При нем было издано свыше 500 разно­го рода постановлений и актов по расколу. Борьба с расколом приняла уголовно-полицейский характер, ибо раскол рассмат­ривался как государственное преступление, как проявление «свое­вольства» и «неповиновения» властям. Поэтому одной из важных задач учрежденного 4 апреля 1826 г. ведомства высшей полиции - III-го отделения императорской канцелярии - была борьба с «расколом».

Светские власти интересовались не столько обрядовыми и догматическими тонкостями старообрядческих и сектантских толков, сколько их отношением к официальным властям, к госу­дарству, т. е. с точки зрения их государственного «вреда». В силу этого старообрядческие согласия и рационалистические секты подразделялись на три категории: «терпимые» (единоверцы и во­обще те поповцы, которые лояльно относились к светской и цер­ковной властям), «вредные» (основная масса беспоповцев, призна­вавшие царя, но не признававшие Православную Церковь) и «особо вредные» (или «вреднейшие»), не признававших ни цер-

200