Глава 7.

ковных, ни светских властей. К последним относили бегунов, скопцов, духоборов, молокан. Из них мужчин, способных к воен­ной службе, Николай 1 распорядился сдавать в солдаты, а осталь­ных ссылать в Сибирь на поселение. В 1839-1841 гг. духоборов и молокан, проживавших в районе р. Молочные воды и отчасти в центральных губерниях России, поведено было выслать в За­кавказье (в южную часть Грузии).

В 1831 г. в Москве был учрежден Комитет о раскольниках в составе московского митрополита, военного генерал-губернатора и гражданского губернатора г. Москвы. В 1838 г аналогичные ко­митеты были созданы в Петрозаводске, Перми, Тамбове, Черни­гове, Вятке, Иркутске, Харькове, Костроме, Ярославле, Витебске, Тобольске, Уфе, Могилеве, Нижнем Новгороде, Самаре и Риге. В эти комитеты входили епархиальные архиереи, губернаторы, жандармские штаб-офицеры. Таким образом, с расколом боро­лись рука об руку светская власть с духовной.

Права старообрядцев всё более ограничивались. Указ 1832 г. запрещал старообрядцам принимать беглых православных свя­щенников. Указ 8 октября 1835 г. запрещал не только возводить новые молитвенные дома, но и ремонтировать старые. Затем по­следовало закрытие частных молелен.

С 1837 г. регистрация рождений и смертей старообрядцев была передана в ведение местной полиции. Дети родителей-старообрядцев, которые состояли в браке, заключенном не по официальному церковному обряду, объявлялись «незаконно­рожденными». Их отбирали у родителей и крестили по православ­ному обряду, а мальчиков отдавали в кантонисты. Старообрядцам было запрещено заниматься общественной деятельностью и бла­готворительностью.

С начала 40-х годов XIX в. входит в практику посылка на места чиновников Министерства внутренних дел для изучения раскола и разработки конкретных мер против его распостранения. В губернии, особенно «зараженные расколом», посылались спе­циальные комиссии, облеченные чрезвычайными полномочиями «для обращения раскольников в лоно православия». «Отпадших от православия» насильно «перекрещивали», наиболее упорных отправляли «для исправления» в монастыри или в ссылку под полицейский и духовный надзор. С раскольничьих молелен сни­мали кресты, запрещали колокольный звон, монахов старообряд­ческих монастырей (скитов) было поведено считать «простолю-

201

динами», так как за ними не признавалось принятое ими по старо­обрядческому правилу монашество.

В 1853 г. было проведено массированное наступление на «раскол». 13 февраля 1853 г. был образован новый секретный ко­митет «для пересмотра постановлений о раскольниках и состав­лении новых правил». Последовали и конкретные карательные действия против старообрядцев как поповского, так и беспопов­ского толка. Первоначально подверглись разгрому старообрядчес­кие скиты по р. Иргизу в Саратовской губернии, затем стародубские в Черниговской; несколько позже - керженские и чернора-менские в заволжской части Нижегородской губернии. Наконец, той же участи подверглись поморские скиты в Архангельской гу­бернии. С помощью посланных воинских команд чиновники и полиция закрывали старообрядческие молельни и скиты; право­славные священники «перекрещивали» старообрядцев в правосла­вие, наиболее упорствующих в приверженности к своей вере от­правляли под конвоем в православные монастыри «для исправле­ния» или даже в сибирскую ссылку под полицейский и духовный надзор, а «распространителей лжеучений» и старообрядческих нас­тавников ловили, подвергали наказанию кнутом, клеймили и ссылали на каторгу. Только за пять лет (1847-1852 гг.) под судом находилось 26,5 тыс. особенно непримиримых раскольников.

В итоге, по официальным отчетам, за 25 лет применения этих мер были «возвращены в лоно православия» 2 268 тысяч человек. Однако в своем подавляющем большинстве они продолжали при­держиваться «старой веры». Практика показала, что никакие су­ровые меры не достигали цели. Преследуемые откупались взят­ками, что легко было им сделать при всеобщей продажности чи­новников и полиции, «боровшихся с расколом». Сами чиновники рассматривали «раскольничьи дела» как весьма прибыльную «ста­тью дохода». В своих отчетах они писали об «искоренении рас­кола», который на деле нисколько «не искоренялся», даже получал свое дальнейшее распространение. Это выявили проверки и реви­зии. В 40-х годах проведенные на местах обследования показали совершенную неверность присылаемых чиновниками данных от­четов о числе «раскольников» в их губерниях. Так, в Ярославской губернии по отчетам значилось 14-15 тысяч «раскольников», а специальные проверочные расследования выявили, что «раско­лом заражена половина губернии». В Вологодской губернии мест­ные отчеты показали наличие в ней 3,5 тысяч «раскольников», а

202