5.5. Парадокс ненасилия.

Нельзя не согласиться с тем, что ушедший ХХ век был столетием с колоссальным опытом зла, насилия, разрушений. Но и век XXI, словно символически начавшийся актом глобального насилия «11 сентября», не обещает нам быть спокойным и нравственным.

Однако парадокс заключается в том, что все прошедшие века новой и новейшей истории – это столетия, имеющие одновременно и огромный опытом ненасильственных действий, мирных решений многих назревавших и возникавших конфликтов.

«Если бы враждебность была превалирующей силой, мир давно был бы разрушен», - подчеркивал Махатма Ганди, выдающийся руководитель движения индийского ненасильственного сопротивления.

Но при первом взгляде на историю все ж создается впечатление, что насилие почти всегда много эффективнее добра, ненасильственных действий. Ошибочность подобного впечатления интересно проследить на примере того, как датская газета «Политикен» подвела итоги ушедшего в историю второго тысячелетия от Рождества Христова. Газета к важнейшим событиям тысячелетия отнесла вторжение викингов на Британские острова и основание в итальянском городе Балонья первого в Европе университета в XI столетии, знакомство европейцев с арабскими цифрами и строительство соборов в Старом Свете в XII веке, появление первых письменных трудов по хирургии, распространение очков и компасов – в веке XIII-м. XIV столетие отмечено эпидемией чумы на континенте и рождением тенниса в Англии. XV-е – пришествием кофе и экспедицией Колумба. В XVI-м веке в Европу пришел табак, Коперник совершил переворот в естествознании, а Шекспир – в литературе. В XVII веке рабы из Африки были впервые доставлены в Америку, в Германии начала выходить ежедневная газета, Ньютон сформулировал основные законы механики. В XVIII веке список полезных вещей пополнился бильярдом и термометром, США обрели независимость, во Франции прозвучала «Марсельеза» (то есть началась кровопролитная Великая Французская революция, положившая начало глобальным демократическим преобразованием в Европе и мире в последующие десятилетия и века). В XIX-м веке основал свою теорию Дарвин, зазвонил телефон и распахнули двери первые кинотеатры. Важнейшим событием XX-го века датская газета, несмотря на две кровопролитнейшие мировые войны, называет полет первого искусственного спутника Земли 4 октября 1957 года. Напомним: он был нашим, советским, российским.

Таким образом, ненасильственные отношения в обществе преобладают над даже многочисленными фактами насилия. Человеческая жизнь вообще возможна лишь в той мере, в какой добрые, бесконфликтные отношения в ней преобладают над насилием, конфликтами и принуждением. Однако возможности баланса «с преобладанием» в современную эпоху исчерпаны почти полностью. В значительной мере возможность такого баланса ранее была обеспечена относительной слабостью разрушительных средств, и опыт прошедших и идущих войн заставляет заново взглянуть на старые «истины». Новая логика нужна здесь еще и потому, что зло и насилие, преступность, терроризм, с одной стороны, противостоящие им «силовые министры», их структуры от милицейских дубинок до ядерных ракет, с другой, казалось бы, все больше доминируют над обычным человеческим добром. Однако превосходство насилия над другими формами жизни – лишь кажущееся преобладание.

Является ли ненасилие отсутствием силы?

Зададимся вопросом: является ли ненасилие отсутствием силы?

Хорошо известно утверждение: «ответное насилие лучше, чем покорность несправедливости». Однако, «отождествление ненасилия с пассивностью и покорностью есть глубокий общественный предрассудок», - многократно подчеркивал французский исследователь Жанн Госс. Обыденное заблуждение о том, что ненасилие равно покорности и злу, имеет место еще и из-за неточного перевода термина на европейские языки с санскрита (индийского языка). Ганди употреблял «ненасилие» для обозначения отказа от применения разрушительной силы в борьбе со злом. «Однако, коль скоро мы не хотели бы применять насилие в борьбе за справедливость, мы должны прибегнуть к другой силе, созидательной и миротворческой», - подчеркивал он. Для обозначения этой силы Ганди использовал термин «сатьяграха» (от индийского «сатья» – «правда», «истина», «бог»), под чем понимал силу правды, силу любви (этимологически «сатьяграха» означает «упорство в истине»). Сила добра, любви – это и есть ненасилие. «Сатьяграха» не был переведен адекватно на европейские языки, что породило многие заблуждения.

Сатьяграха есть концепция, сущность которой – в стремлении выпрыгнуть из «заколдованного» круга ненависти и насилия. На чем она основана? На амбивалентности человека добру и злу, то есть открытости людей как злым, так и добрым началам. Человек рождается на свет, не будучи злым или добрым. Эти качества он приобретает по мере своей социализации. Жизнь трудна и терниста, в ней впитываем мы всё, зло и добро, если не можем или бессильны противостоять злу.

«Даже в самом худшем из нас есть частица добра, даже в самом лучшем из нас есть частица зла», - утверждал Мартин Лютер Кинг, один из самых верных продолжателей дела М. Ганди, дела ненасилия в общественных отношениях.

Какую стратегию избрал этот лидер негритянского сопротивления в 60-х годах XX века? Америка задыхалась от катаклизмов, противостояния, ненависти белых и черных своих граждан. Даже после победы Севера в Гражданской войне негры не получили полных фактически с белыми прав. Известно: были те права декларированы как равные для всех, но негров не было в конгрессе, их не избирали мэрами городов, не принимали на достойно оплачиваемую работу и т.д. Разными были школы, для белых и для черных отдельно. И самое страшное – «куклусклан»: движение непримиримых белых, поддерживаемое, явно или тайно, немалым числом американцев при едва скрытой симпатии государственной власти. Ненависть полыхала по обе стороны (баррикад), провоцируя масштабное столкновение. Как поступил в той ситуации Кинг? Он поднял братьев по черному цвету кожи на войну и восстание? Нет. Кинг произнес, казалось бы, невообразимое: «Белые нуждаются в любви негров, потому что они запуганы собственными репрессиями против нас» (!!!) Развернутое им движение ненасилия принесло успех не вдруг и не сразу. Но где сейчас Америка в социальном смысле? Ответ известен. А что случилось бы в столкновениях? Достаточно взглянуть на карту современного мира...

Управление и ненасилие.

В практике управления терпение, толерантность, любовь (агапе, греч. – незаинтересованная любовь) приносят в итоге большие по продуктивности результаты, чем нетерпимость.

Менеджмент как «использование труда других» есть нацеленное на общий результат в использовании лучших и ценных (деловых, интеллектуальных, иных) качеств людей, для достижения целей организации и целей самих «других», не в ущерб, а на пользу им. Степень взаимополезности на оси «работник – организация и ее менеджмент» есть степень устойчивости этой связи. Тенденция развития современных организаций ведет к тому, что работник (интеллектуал, прежде всего, «новый служащий», как называет его П. Друкер) все менее нуждается в менеджменте в прежнем его смысле: самостоятельное определение «производственного задания», самоконтроль и ответственность за качество в итоге определяют сущность организаций нового типа. В подавляющем большинстве случаев в XXI веке взаимо­отношения работников с организа­цией, обеспечивающей их работой, характеризуются тем, что они заинтересованы друг в друге в равной степени.

В сегодняшнем обществе порой кажется очевидным, что именно насилие ведет к успеху в управлении, в отношениях между людьми. Но парадокс заключается том, что насилие ведет в социальный тупик, а ненасильственные формы отношений, добро и любовь, несмотря на их первоначальную слабость, оказываются в перспективе много сильнее принуждения людей. Учения Ганди и Кинга сначала казались «экзотикой» человеку обычного здравого смысла. Но в результате: Индия – давно свободна, в США – национальное согласие.

Поэтому как итог сформулируем основные положения «Ненасильственной программы социального управления». Это своего рода идеал отношений менеджера к персоналу, работникам организации. Это и идеал социального управления в демократическом обществе.

Такая программа рекомендует:

во-первых, отказаться от монополии руководителя, директора, администратора, менеджера на истину по отношению к руководимым им гражданам, работникам, демонстрируя свою готовность к пониманию, изменениям, диалогу, к компромиссам;

во-вторых, предполагать критическое отношение руководителя к своему собственному поведению с целью выявления того, что в нем могло бы питать зло руководимых им людей;

в-третьих, уметь анализировать ситуацию глазами своих сограждан, своих подчиненных в организации с целью понять их и найти такой выход в ситуации непонимания друг друга, который позволил бы последним сохранить лицо и выйти из сложившейся ситуации с честью;

в-четвертых, побуждать себя как руководителя к борьбе со злом в другом при одновременной любви к нему как к человеку, стоящему за этим злом и обладающему добром одновременно;

в-пятых, базироваться на максимальной открытости в своем поведении (при всей необходимости хранения профессиональной тайны, управленческих секретов и т.д.), на отсутствии в руководителе в отношении другого какой бы то ни было лжи и скрытых коварных намерений.

Сама история подсказывает этот путь. Осуществить «программу ненасилия» в управлении обществом и в менеджменте организации очень непросто, ибо в природе человека борются два начала – зла и добра.

Как же поступать практику-управленцу?