§ 2. Власть и общество накануне Первой мировой войны

Потрясения, принесенные русскому обществу позорным итогом японской войны, революционными актами 1905-1907 гг., унизительным опытом двух первых дум и увенчавшим все это третьеиюньским переворотом со столыпинским "успокоением", очень сильно повлияли на мировоззрение ряда видных представителей русской интеллигенции. Показателем сложного процесса смены мировоззренческих установок стали "Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции", опубликованный в 1909 г. известными публицистами: П.Б. Струве, Н.А. Бердяевым, С.Н. Булгаковым и др.

Авторы "Вех" некогда были либеральными деятелями и даже сторонниками революционного нажима на самодержавие для установления в России конституционного строя. Теперь же они устроили на страницах "Вех" суд над революцией и заодно над интеллигенцией как главной виновнице революционных потрясений. Они утверждали, что "революция есть духовное детище интеллигенции" и печальный исход борьбы 1905-1907 гг. показал ошибочность основных установок интеллигенции. Но, как писал, в частности, Струве, ошибка заключалась "не в том, как делали революцию, а в том, что ее вообще делали". Осудив революцию как способ общественного переустройства, "веховцы" осудили и интеллигенцию за ее "безрелигиозное отщепенство от государства" и "социалистическое отрицание личной ответственности" за совершенные деяния.

Идеи "Вех" многими убежденными либералами были встречены крайне негативно, как попытка очередного самобичевания и отречения от старых идолов, свойственного ряду представителей образованного общества. И.И. Петрункевич иронично писал: "Еще вчера мы были западниками, сегодня стали славянофилами; вчера спасались наукою, сегодня ищем спасения в лоне православной церкви". Кадетские авторы, выпустившие "антивеховский" сборник "Интеллигенция в России", доказывали, что именно либеральная интеллигенция являлась выразителем интересов всего русского общества задолго до революционных потрясений 1905 г. Сама революция, по мнению кадета Н.А. Гредескула, означала тот факт, что в борьбу против абсолютизма включился весь народ. "Борьба с абсолютизмом перешла с плеч интеллигенции на плечи народа".

Начиная с 1910 г., в России вновь наблюдался общественный подъем. Первым его проявлением стали похороны Л.Н. Толстого, умершего 7 ноября 1910 г. Великий русский писатель, несмотря на свое отлучение в 1901 г. от официальной церкви, пользовался огромным нравственным авторитетом. Толстой отвергал революционные способы борьбы с властью, пусть даже и деспотической, ему чужда была и цель оппозиции - установление представительного правления. Вместе с тем Толстой в статье "Не могу молчать!" (1908 г.) категорически осудил правительственное "успокоение" и казни революционеров.

Смерть Толстого вызвала ряд демонстраций под лозунгом "Отменить смертную казнь!". В обществе собирались подписи под декларацией против казней, а в Думе левые фракции внесли предложения одобрить законопроект об отмене смертной казни в России. Но усилиями в основном правооктябристской части Дума отложила рассмотрение этого вопроса.

В январе 1911 г. начались волнения студентов из-за запрещения деятельности всех студенческих организаций и собраний. Негодование в России вызвал Ленский расстрел 4 апреля 1912 г. - расправа войск с бастующими рабочими золотых приисков "Лена Голфирс" в Сибири, когда погибло 270 чел. В ответ по России прокатились политические забастовки, в которых участвовало более 300 тыс. чел.

Русское общество также было обеспокоено разгулом антисемитизма и тем, что правительство встало на сторону антисемитов. Показательным стало "дело Бейлиса" - обвинение в 1911 г. жителя Киева Менделя Бейлиса в убийстве с ритуальными целями православного мальчика. Это обвинение поддержали и правые в Думе, и члены правительства. Однако в 1913 г. суд присяжных оправдал Бейлиса.

В этих неспокойных условиях проходили выборы в IV Думу, которые показали оппозиционность не только кадетов и более левых фракций, но и октябристов. В частности, в своей предвыборной программе октябристы требовали прекращения произвола властей, укрепления конституционного порядка, в частности, реформирования или ликвидации Госсовета, который считался консервативным противовесом Думе.

По сравнению с предыдущим составом, представительство правых и националистов несколько увеличилось. Октябристы сохранили за собой роль ведущей по численности фракции и думского центра, но при этом их представительство сократилось со 154 до 98 голосов, причем качественно состав фракции обновился на ?. Октябристы теперь проходили в Думу часто вопреки желанию властей, а их лидер А.И. Гучков был вообще забаллотирован в Москве. Возникла новая заметная политическая сила - "прогрессизм" (лидеры - А.И. Коновалов, В.П. и П.П. Рябушинские). Прогрессисты заняли промежуточное место между октябристами и кадетами, получив 48 голосов. Они включали тех представителей либеральной буржуазии, которые стремились занять оппозиционное положение в отношении правительства, чем "Союз 17 октября", и добиваться серьезных либеральных реформ. В целом сохранили свое представительство и оппозиционные фракции

Таким образом, в Думе сложилась следующая расстановка политических сил: "правые" - 153 места (приблизительно 1/3), "центр" - 130 мест (также чуть менее 1/3) и "оппозиция" (от прогрессистов до социал-демократов) - 152 места (также 1/3). Такой исход выборов свидетельствовал о постепенном распаде третьеиюньской системы.

1912-1914 гг. стали временем конфронтации Думы и правительства. Думские депутаты - центр и оппозиция - призывали правительство "твердо и открыто вступить на путь осуществления начал Манифеста 17 октября и водворения строгой законности". Думцы резко критиковали деятельность министерства внутренних дел, боровшегося с общественным движением. В свою очередь, правительство окончательно отказывается от проведения каких-либо новых реформ. Показателем консервации режима стала смена главы правительства. 29 января 1914 г. Коковцов был оправлен в отставку и заменен И.Л. Горемыкиным - престарелым бюрократом, не желавшим проводить либеральный курс и сотрудничать с обществом.

К 1914 г. Россия подошла в состоянии назревающего нового кризиса. Если в 1910 г. бастовало 47 тыс. рабочих, то в 1911 - 105 тыс., в 1912 - 725 тыс., в 1913 - 887 тыс. и в первой половине 1914 г. - 1 337 тыс. В 1912 г. политические забастовки составляли 41,6% всех акций, в 1914 г. - уже 79,9%. Опасения правительства вызывало и аграрное движение, особенно резко усилившееся в 1910-1911 гг.: так, в 1910 г. произошло более 6 тыс. крестьянских выступлений, т.е. в 3 раза больше, чем в послереволюционном 1908 г. И хотя позже число волнений в деревне сократилось, агарное движение сохраняло свою антипомещичью направленность; накануне войны участились и выступления против зажиточных односельчан, выделившихся из общины. Новое обострение политической обстановки неизбежно всколыхнуло бы и крестьянство. На фоне роста массового движения активизировали свою нелегальную деятельность революционные партии. В России назревала новая революция, и лишь начало войны отсрочило ее.