4. Справедливость и государство

Справедливость, мораль, государство. Государство можно рас- сматривать в двух значениях: как государственную власть и как страну, как юридически организованный народ. В обоих случаях речь идет о людях, организованных особым образом. Можно сколь- ко угодно искать дефиниции государства той или иной степени аб- страктности и сложности, но нельзя уйти от реальности, состоящей в том, что государство - это люди, обладающие сознанием и волей. Поскольку государство как аппарат и как страна - это люди, вполне обоснованным будет вывод, что одна из сфер существования госу- дарства - общественное сознание, аккумулирующее нормы и цен- ности. Было бы странным предполагать, что люди, распределенные по институтам государства и тем самым организующие его, суще- ствуют где-то помимо норм и ценностей. Политология выделяет нормы и ценности как элементы политической системы, тем самым как бы противопоставляя их государству. Такой логический при- ем вполне оправдан, поскольку нормы и ценности, выделившись в определенную совокупность, действительно в известном смысле противостоят людям в качестве некоей самостоятельной реально- сти. Вместе с тем очевидно, что нормы и ценности, располагаясь в общественном сознании, являясь неотъемлемой частью правосо- знания людей, образующих собой государство, пронизывают всю его ткань. Государство - это живой организм, наполняемый идеями, ценностями и нормами организующих его людей. Люди распределя- ются по институтам государства и осуществляют соответствующие функции потому, что они подчинены, а лучше сказать, считают себя подчиненными нормам и ценностям. Государство как организация людей есть совокупность нормативных систем (морали, религии, права, корпоративных норм), вступающих друг с другом в тесное взаимодействие. Государственные органы реализуют свои полно- мочия потому, что составляющие их служащие подчинены нормам и действуют в соответствии с ними.

Нормативная природа государства проявляет себя в трех аспек- тах. Во-первых, государственный аппарат в качестве единого целого подчинен, как правило, нескольким нормативным системам (мора- ли, религии, праву, корпоративным нормам). Специфика историче- ских эпох предопределяла доминирование одной или нескольких нормативных систем: в Древнем мире и в Средние века на первом плане были религия и мораль, в XIX-XX вв. - право. Во-вторых, разные подразделения государственной власти могут иметь свои собственные нормативные системы в виде корпоративных норм. Так, армия, судейский корпус, полиция, спецслужбы, управленче- ский аппарат, парламентарии всегда стоят перед проблемой кол-

352

лизий между корпоративной моралью и нормативными системами государства в целом. В-третьих, существуют свои нормативные си- стемы, объединяющие в единое целое государственную власть и на- род. Между властью и обществом складываются отношения, требу- ющие своего неформального регулирования, и право здесь - далеко не самый главный регулятор. Таким образом, государство как госу- дарственная власть и государство как юридически организованный народ есть совокупность нормативных систем, в целом согласован- ных между собой, но где-то и конфликтующих. Сила и эффектив- ность государства может свидетельствовать о единстве норматив- ных систем, слабость и разбалансированность - о значительных противоречиях между ними. Так, бесконечные перевороты XX в. в странах Латинской Америки, приводившие к власти военные хун- ты, могут, в частности, говорить о конфликте корпоративных норм военных с нормативными системами других частей государства и государства в целом.

Поскольку справедливость - часть морали, справедливость про- низывает всю ткань государства. Справедливость существует как в виде представлений о ней, так и в качестве феномена реальной жизни. Древние греки и римляне не зря считали справедливость основой государства, поскольку она обеспечивала баланс интере- сов различных частей государства, государства и народа. Наруше- ние справедливости ведет к нарушению баланса интересов, а зна- чит, к распаду государства. Наличие государства - показатель не только единства воли и интереса большинства или государственно образующего класса, оно свидетельствует о реализованной справед- ливости. В данном случае иод справедливостью понимается норма, подчиняющая себе все части государства, власть и подвластных. Справедливость, положенная в основу государства, - это не пред- ставления отдельных духовных аскетов или «униженных и оскор- бленных», а подлинный баланс интересов, сложившийся с учетом расстановки социальных сил в обществе. Так называемая попранная справедливость угнетенных классов в условиях эксплуататорского общества - фантазии и мечты, их подлинное представление о спра- ведливости не может подниматься выше их эмпирических условий жизни. Если система эксплуатации насчитывает сотни и тысячи лет, значит, она демонстрирует некий устойчивый баланс сил и интере- сов, т.е. реальную, а не выдуманную справедливость. Эксплуататор- ский строй, показывающий большой запас прочности, опирается на ту коллективную мораль (соответственно - и на справедливость как ее часть), которая способна быть объединителем общества. Кон- фликт нормативных систем господствующих и эксплуатируемых классов - объективная вещь, но, поскольку государство существу- ет и эффективно осуществляет свои функции, нормы и ценности

353

подвластных каким-то образом адаптируются к справедливости го- сподствующих классов и в той или иной мере становятся ее частью. В любом другом случае государство распалось бы.

Справедливость распределения благ и государство. Важней- шая функция любого человеческого сообщества - физическое вы- живание. Разрушение первобытной общины и возникновение го- сударства были в решающей степени связаны с необходимостью повысить уровень гарантированности против голода и других при- родных невзгод. Вовсе не случайно первые государства появляются после перехода человечества от присваивающей экономики к произ- водящей. Потестарные институты первобытной общины постепен- но трансформируются в государственные по мере роста производи- тельных сил, а появление государства, в свою очередь, сильнейшим образом оказывает влияние на развитие производства материаль- ных благ, становится одним из главных его организаторов. Государ- ство изначально было включено в процесс производства, распреде- ления, обмена и потребления материальных благ, борьба за власть всегда была сопряжена с борьбой за собственность. Марксизм глу- боко и верно показал связь материального производства, классовой борьбы и борьбы за политическое господство. Согласно гипотезе Ф. Энгельса государство возникает как следствие раскола первобытно- го общества на антагонистические классы - эксплуататоров и экс- плуатируемых, государство силой принуждения закрепляет систему эксплуатации, обеспечивающую неравное распределение матери- альных благ. Можно дискутировать о том, благодаря каким главным факторам возникает государство (современные европейские госу- дарства рождаются, как правило, в горниле захватнических войн), но главный тезис марксисткой теории неоспорим: борьба за власть есть перенесенная в сферу политики борьба за материальные блага. Надо очень сильно заблуждаться относительно природы человека, чтобы видеть в борьбе за власть некую самодовлеющую сферу че- ловеческой деятельности, оторванную от экономики. Большинство войн происходило именно из-за перераспределения материальных благ. Война - это хороший способ приобретения новых территорий, имущества и эксплуатируемого населения. Особенно могут вводить в заблуждение так называемые религиозные войны (например, кре- стовые походы) - это прикрытая религиозной демагогией борьба за материальные ресурсы. Приобретение колоний с их сырьем и деше- вой рабочей силой также подавалось европейскими странами как миссионерская деятельность по распространению христианства среди варварских народов. Еще один пример - революции и граж- данские войны, в основе которых всегда лежала борьба за матери- альные блага. Борьба за власть - это в конечном счете проявление борьбы за физическое выживание.

354

Справедливость есть реализованный баланс интересов, что к сфере материальных благ имеет прямое отношение. Баланс интере- сов есть сфера эмпирических условий жизни людей, где материаль- ная сторона - важнейшая. Модель распределения и перераспределе- ния материальных благ всегда зависела от культурно-исторических условий переживаемой эпохи. Эта модель определялась двумя вещами: сложившимся укладом жизни народа и принуждением со стороны власти. Следует понимать, что власть, идущая против уклада народной жизни, обречена на поражение, чтобы в какой-то форме существовать и быть эффективной, она обязана вписаться в существующий быт. Имущественное неравенство - это результат не столько голого насилия со стороны государства, сколько след- ствие социальной борьбы. Государство лишь фиксирует сложив- шийся баланс сил и оказывается на стороне более могущественных слоев. Точнее будет сказать так: государство создают экономически господствующие классы, государственная власть, вырастая из эко- номических отношений, закрепляет фактически сложившийся со- циальный порядок и в дальнейшем его защищает и совершенствует. Становление материального неравенства - в своей основе стихий- ный процесс, сама человеческая природа, природа общественных отношений ведет к тому социальному факту, что сильные обога- щаются, слабые становятся бедными. Данный факт вряд ли радует бедных, но они принимают его как реальность, против которой бес- смысленно восставать. Такое положение дел воспринимается ими как неизбежный баланс интересов, а значит, как нечто справедли- вое. Государство, поддерживающее данный баланс интересов, также воспринимается как нечто, включенное в феномен реализованной справедливости. Наблюдаемые в ходе мировой истории бесконеч- ные бунты бедных против богатых, эксплуатируемых масс против государства, всегда находящегося в руках экономически господ- ствующих классов, следует рассматривать как своего рода эксцес- сы, в целом укладывающиеся в модель справедливости, признанной в данном обществе. Если меняется реальность, меняется характер экономических отношений, меняется и общепризнанная модель справедливости. Например, буржуазное государство в отдельных странах Европы последней трети XX в. становится еще и социаль- ным, т.е. справедливость, с точки зрения этих обществ, проявляет- ся не только в том, что государство стоит на страже собственности, но также в предоставлении с его стороны материальных гарантий. Таким образом, сначала в процессе естественно складывающихся экономических отношений формируется господствующая модель справедливости, затем ее берет на вооружение государство. Господ- ствующая модель справедливости, вырастая из материальных от- ношений, подчиняет себе государство. Массы, воспринимая эконо-

355

мическую политику государства как несправедливую, обращают на него свой гнев и восстают против него. Однако экономические отно- шения, оставшись прежними, вновь воспроизводят государство, от- ражающего господствующую в экономике модель справедливости. В целом мировая история демонстрирует модель, предлагая воспри- нимать имущественное неравенство и защищающее его государство как проявление справедливости, иногда требующее известной кор- ректировки. Обездоленность широких народных масс становится фактом реализованной справедливости, навязанной силой эконо- мического развития.

Справедливость и легитимность власти. Легитимность госу- дарственной власти означает ее фактическое признание со стороны общества или его большинства. Любая власть нуждается в своей ле- гитимации, поскольку это существенно повышает эффективность управления страной. Доверие к власти со стороны подвластного на- селения или, как минимум, нейтральное к ней отношение позволяет власти широко использовать энергию масс при проведении своей политики. Проблема легитимности касается именно государствен- ной власти, но не государства в целом. Если общество привыкло жить в условиях публичной власти, от которой исходит право, еди- ный правопорядок и правосудие, то сама такая модель, как правило, не встречает возражений. Более того, народы, столетиями живущие в условиях государственно организованного общества, не могут себе даже представить, как можно организовать жизнь иначе. Сам факт существования государства, как правило, не ставится под со- мнение. Совсем другое дело - власть, т.е. конкретная организация людей, строго персонифицированная (особенно, если речь идет о верховной власти), имеющая свои интересы и ставящая своей целью их достижение при помощи власти. Государственная власть всегда связана с какими-то социальными группами, ее организую- щими, и их интересами. Политика, проводимая государственной властью, отражает ценностные установки властной группировки, ее цели, формы и методы руководства. Разумеется, государственный строй и государственную власть трудно отделить друг от друга, что, например, демонстрировали русские крестьяне, поднимавшие вос- стания против «плохих бояр» и за «хорошего царя». Тем не менее подвластное население осознанно или неосознанно обычно прово- дит различие между государственным устройством как формой со- циальной жизни и государственной властью как организацией кон- кретных людей со своими целями и интересами, а потому проблема легитимации всегда встает.

Проблема легитимации стоит перед властью всегда, поскольку любой крутой поворот в проводимой политике может развернуть общественное сознание против власти с перспективой полной утра-

356

ты доверия со стороны общества. Особенно остро проблема леги- тимации встает во время революций, переворотов, а также в ре- зультате захвата чужих территорий. Каждый случай легитимации уникален и зависит от своего, особого набора факторов. Вместе с тем можно попытаться установить некие универсальные условия, при которых легитимация может состояться, и восприятие власти в качестве справедливой - одно из них. Если справедливость есть баланс интересов, некое состояние равновесия между участниками общественных отношений, то восприятие власти в качестве спра- ведливой может означать равновесие между властью и обществом. Восприятие власти в качестве справедливой может означать также, что проводимая ею политика поддерживает баланс интересов, сло- жившихся в обществе. Механизм взаимодействия справедливости и легитимации выглядит следующим образом: в обществе склады- вается господствующий баланс сил и интересов, что принимается в качестве базовой модели справедливости; государственная власть, поддерживая данную модель и опираясь на нее, проводит соответ- ствующую политику; общество, осознавая этот факт, воспринима- ет власть в качестве легитимной. Иначе говоря, власть, чтобы стать легитимной, обязана соответствовать господствующим в обществе представлениям о справедливости.

На первый взгляд такое объяснение выглядит логичным и вро- де бы не вызывает возражений. Однако данная схема перестает ра- ботать, как только речь заходит о политических переворотах и тем более о революциях. Революция или переворот - это всегда на- сильственный захват власти, требующий установления диктатуры на относительно продолжительный срок. Диктатура необходима, чтобы подавить сопротивление свергнутого политического класса и создать новую систему государственной власти. Очевидно, что в условиях острой политической борьбы может нарушаться базо- вая для общества модель справедливости, что разрушает основу для легитимности. Революция, таким образом, естественным ходом событий разрушает былую легитимность и стремится установить новую. История свидетельствует, что в большинстве случаев это удается. Благодаря каким механизмам это происходит? Для отве- та на поставленный вопрос сравним классические буржуазные (ан- глийскую и французскую) и большевистскую революции. Разли- чие между буржуазной и социалистической революциями показал Маркс. В основе перехода от одной формации к другой, утверждает он, лежит развитие производительных сил общества. На определен- ном этапе противоречие между производительными силами и про- изводственными отношениями достигает такой остроты, что рево- люционная смена власти оказывается неизбежной. Когда страны Европы переходят от феодализма к капитализму, в недрах феодаль-

357

ного общества вызревают новые капиталистические отношения и класс буржуазии. Накануне буржуазных революций в наличии были и рыночная экономика, и класс буржуазии. Буржуазные ре- волюции, передав власть от дворянства буржуазии, завершали про- цесс перехода от феодальной формации к капиталистической. При переходе от капитализма к коммунизму, по Марксу, должна быть другая последовательность. Капитализм, рассуждает он, не рождает в своих недрах социалистическую экономику, он лишь создает ус- ловия для ее появления в будущем (обобществление труда и капи- тала, формирование демократии и воспитание с ее помощью проле- тариата и т.д.). Социалистическая революция необходима для того, чтобы насильственно отнять власть у буржуазии, установить про- летарскую диктатуру и начать строить новую социалистическую экономику. Таким образом, если буржуазная революция завершает переход от одной формации к другой, то социалистическая - его от- крывает. Пришедшая к власти буржуазия при помощи диктаторских методов расширяет и углубляет уже возникшую новую экономику, пролетарская власть создает экономические отношения, никак не связанные с прежним хозяйством. Новое буржуазное государство хотя и находится в состоянии острой борьбы с дворянством и дру- гими классами, поддерживавшими уходящий феодальный строй, в целом имеет твердую почву под ногами в виде рыночной экономи- ки и соответствующей ей модели справедливости. Буржуазия силой сметает абсолютистскую власть и навязывает новую модель спра- ведливости, но, поскольку рыночное хозяйство - уже повсеместная реальность, предлагаемая модель отношений воспринимается как справедливая. В этом смысле показательна диктатура Наполеона. Если требовалось, он подавлял восстания рабочих с помощью ар- тиллерии, но на всем протяжении его правления за ним шла почти вся Франция, недостатка в легитимности у него никогда не было. И все это потому, что шедшая от власти новая модель буржуазной справедливости в той или иной мере была принята большинством народа.

Совсем иное дело - большевистская революция. Советская власть, поначалу поддержанная по всей России, очень быстро пе- реходит к методам террора против своего народа. Большевики вы- нуждены были это сделать, поскольку лишив русское крестьянство (подавляющее большинство населения России па 1917 г.) земли и свободы, сломав их привычный быт, сделали их своими врага- ми. Советская власть предложила тип хозяйства, где не было места частной собственности и свободному рынку труда, т.е. такую модель справедливости, которая противоречила эгоистической природе че- ловека и элементарным законам экономики. Большевики строили новую экономику и новую мораль на основе голого насилия, пред-

358

полагая с его помощью изменить самого человека. Через одно-два поколения (к 1950-м годам точно) появилось поколение людей, для которых советская модель справедливости, основанная на плановой экономике и уравнительном распределении, казалась вполне есте- ственной и закономерной. Стабильность и мощь советского строя демонстрировали очевидный факт: советская власть воспринима- лась большинством общества как справедливая и легитимная. Это означало, что дети репрессированных, раскулаченных и деморали- зованных русских крестьян, по большей части покинувших свои деревни и живших в городах или на стройках народного хозяйства, видели в советском государстве свою родную власть. Опыт больше- визма в очередной раз доказал, что методы террора и репрессий мо- гут быть вполне эффективны в деле создания новой экономики, но- вой морали и новой модели справедливости. Человек слаб и очень пластичен, чтобы выжить, он готов приспособиться практически к любым социальным условиям. Власть может восприниматься справедливой по праву ее силы. Но рано или поздно природа берет свое, политический режим, ей противоречащий, падает, а с ним - насильственно насажденная модель справедливости.

Справедливость и монополия на принуждение. Монополия на принуждение - один из главных признаков государства. Без способ- ности государства устанавливать свой суверенитет на территории всей страны, без способности подавлять и подчинять себе подвласт- ное население государственная власть теряет свои специфические свойства, она перестает быть властью. Способность государства принуждать есть в конечном счете требование общества, нуждаю- щегося в едином правопорядке и безопасности. Принуждение - одна из важнейших функций любого коллектива, это требование коллектива в отношении его членов. Поскольку человек - стадное существо, поскольку он всегда живет только в коллективе, посколь- ку коллектив требует нормативного регулирования, принуждение, исходящее от коллектива для защиты норм, - естественная и не- обходимая вещь. Общество воспринимает принуждение в качестве механизма исполнения норм, в нем установленных. Если справед- ливость - своего рода норма, представленная как в сознании, так и в жизни, принуждение связано и со справедливостью. Данный механизм детально описан европейскими просветителями в теории общественного договора. Государство, с их точки зрения, есть ре- зультат сделки, заключенной гражданами между собой и с властью. Одно из условий договора - обеспечение единого правопорядка и безопасности, плата за это - безусловное подчинение государству. Общество в целом и каждый в отдельности обязаны подчиняться власти, со своей стороны власть должна поддерживать правопоря- док. Налицо баланс интересов, т.е. наличие справедливости. Если

359

власть использует свою монополию на принуждение в корыстных интересах, либо государственное принуждение перерастает в произ- вол, баланс интересов разрушается, справедливость исчезает, массы считают договор расторгнутым и требуют заключения нового. Те- ория договорного государства - вещь умозрительная, но здесь она верно указывает на суть отношений между обществом и государ- ством.

Между государственным принуждением и справедливостью связь опосредованная. Государство - это публичный институт вла- сти, вырастающий из гущи народной жизни (если брать более или менее устоявшиеся национальные государства). Государство вто- рично по отношению к укладу народной жизни, к его быту и пред- ставлениям. Уклад народной жизни передает свои свойства госу- дарству, но не наоборот. Внешне может казаться, что государство определяет быт народа, но это не так, у государства нет таких воз- можностей. Государство может использовать только те ресурсы, ко- торые способно почерпнуть у общества. Феномен справедливости рождается главным образом в стихии материальных отношений или отношений, тесно с ними связанных. Если общество не рас- падается, демонстрирует относительную стабильность на протя- жении длительного времени, можно сделать предположение, что в нем установлен баланс интересов, а значит, найдена своя модель справедливости. Состоявшийся уклад народной жизни есть вер- ный показатель наличия баланса интересов и справедливости. Го- сударство - всегда часть этого уклада, перенимающего стереотипы социальной среды, в том числе представления о справедливости. Господствующая в обществе модель справедливости (прежде всего в области материальной) перенимается государством, представле- ния о государственном принуждении - неотъемлемая часть феноме- на справедливости. Нарушенный баланс интересов требует его вос- становления, и если участники отношений его не восстанавливают добровольно, общество прибегает к принуждению. Таким образом, государственное принуждение есть разновидность общего социаль- ного принуждения, вытекающего из феномена справедливости.

Современное государство, осуществляя принуждение на осно- ве законов и юридических процедур, может создавать впечатление своей полной автономности от общества. И действительно, со- временное государство осуществляет свои властные полномочия, опираясь на армию, полицию, спецслужбы и административный аппарат, а потому чувствует себя вполне независимо от общества. Даже современное демократическое правовое государство ощуща- ет свою значительную независимость от общества: оно, например, способно, не спросив у общества, начать войну, принудительно осуществив мобилизацию всего населения, попутно наказывая тех,

360

кто пытается от нее скрыться. Государственное принуждение, исхо- дящее от воли должностных лиц, может некоторое время противо- речить справедливости, господствующей в укладе народной жизни, и даже навязывать свое представление о справедливости. Однако, если уклад не меняется, а ресурсы государства истощаются и при- нуждение, от него исходящее, противоречит признанной обществом справедливости, власть государства начнет слабеть, его приказы все более будут игнорироваться. Государственное принуждение может быть эффективным только в случае его соответствия императивам справедливости, принятым в обществе.

Справедливость как предел власти. Как отмечалось выше, справедливость - одновременно факт эмпирической и идеальной жизни людей. Справедливость как элемент коллективной морали существует в общественном сознании и в самой ткани обществен- ных отношений. В обоих аспектах справедливость становится фак- том, с которым государству приходится считаться. Справедливость есть баланс интересов, который устанавливается в ходе практиче- ской жизнедеятельности. Справедливость не имплантируется ис- кусственно в ткань общественных отношений, она рождается силой экономических и других потребностей людей. Справедливость - это проявление человеческого эгоизма, стремление индивидов удовлет- ворить свой интерес, не ввергая при этом коллектив в состояние ха- оса. Весь уклад жизни того или иного общества представляет собой реализованную справедливость. Государство, вырастая из обще- ства, вынуждено опираться на те формы социального бытия, ко- торые были выработаны естественным ходом самой жизни. Уклад жизни народа с его формами хозяйства и ценностными установками не может быть насильственно изменен государством без существен- ных потерь для последнего. Советская власть попыталась осуще- ствить «великий эксперимент» по изменению форм русской жизни и созданию нового человека, результат известен: на 74 году своего существования она рухнула. По большому счету большевикам не удалось изменить ни ценностные установки русского народа, ни его отношение к труду и власти. Стереотипы сознания и поведения в целом остались те же, что проявлялись на протяжении сотен лет. Партийная диктатура временами умело использовала психологиче- ские стереотипы русского человека, но в целом ее политика оказа- лась неадекватной складу отечественной культуры. На время с по- мощью массового террора большевистская власть смогла навязать новые формы быта, связанные с отказом от частной собственности и рыночной экономики, но результатом явились всеобщая ложь и политическая демагогия. Советская реальность как бы раздваива- лась на официальную, где якобы торжествовали социалистические ценности, включая социалистическую справедливость, и народный,

361

фактический быт со своим представлением о справедливости. Дру- гой пример - буржуазная демократия, которая в XX в. во многих странах перерождалась в фашистские диктатуры. Национал-со- циализм в Германии попытался погрузить западного европейца в глубокое средневековье, лишить его свободы, всколыхнуть в нем воинственные инстинкты и тем самым очистить его от буржуазной культуры. Поражение нацизма было не только военным, оно было предрешено самой идеей сломать индивидуалистическую культуру Запада, составлявшую к XX в. прочную основу сложившегося быта. На какое-то время немцы готовы были изображать из себя воин- ственных средневековых варваров, не имеющих представления об индивидуальной и общественной свободе, но стереотипы сложив- шегося быта были настолько сильны, что противостоять им Третий рейх не смог. Для немецкого бюргера (горожанина, гражданина) свобода и собственность, а также основанная на них справедливость оказались ценностями более высокого порядка, чем воинственность, тоталитаризм и стремление изображать из себя «сверхчеловеков». Буржуазная справедливость, пронизывающая уклад западного ев- ропейца, оказалась той непроходимой гранью, о которую разбилась государственная машина национал-социализма.

Справедливость как феномен общественного сознания также может выступать пределом власти. Как говорил Маркс, идеи, ов- ладевшие массами, становятся материальной силой. В этой фразе сформулирована суть дела. Не следует думать, будто идеи действи- тельно движут миром и могут выступать, в частности, пределом власти государства. Буржуазные идеологи, например, пытались доказать, что идеи прав человека, разделения властей, демократии и законности ценны сами по себе, а потому способны завоевать по- пулярность в народе и в конечном счете стать реальностью. При рассмотрении правового государства указывалось, что оно суще- ствует благодаря метафизическим основаниям, укорененным в со- знании общества. И действительно, Конституция и государственное устройство в США не меняются уже более 200 лет не потому, что все это поддерживается силой принуждения, а потому, что правовое государство стало прочным фактом правосознания американского народа. Гарантию против того, чтобы изменить демократический государственный строй, обеспечивает не конституция (ее в любой момент можно поменять), а правосознание народа и его политиче- ского класса. Вместе с тем следует понимать, что ценности демо- кратии - это не просто идеи, а формы социального бытия нации, обусловленные эмпирическими условиями ее жизни. Идеал демо- кратии и правового государства появляется на Западе не вследствие пробуждения общественного сознания (как припоминание идей в философии Платона), а в ходе изменения самих общественных от-

362

ношений. Сила экономического развития, в данном случае - капита- листического, создавала тот уклад народной жизни, который потре- бовал и защиты прав человека, и разделения властей, и законности, и демократии. Этический и политический идеал буржуазии не был дан ей изначально, он формировался общественной практикой. Правосознание буржуазии, включая ее представление о справедли- вости, - факт идеальной действительности, который в качестве сво- его рода идеального каркаса не дает правовому демократическому государству переродиться в свою противоположность. В этом смыс- ле буржуазная справедливость - предел государственной власти. Но не надо забывать, что буржуазная справедливость как идея су- ществует потому, что она уже реализована в материальных и иных отношениях. Так, развивающиеся демократии в странах Европы, Азии, Латинской Америки, Африке предполагают, конечно, нали- чие у них некоего идеала правового государства, тем более, что есть наглядные примеры стран Запада. Однако этого явно недостаточ- но, чтобы развивающаяся демократия стала, наконец, окончатель- но развитой. Этому мешает не недостаточная укорененность идеа- ла в общественном правосознании, а консерватизм национального быта, уклада народной жизни. В самой практической деятельности народов этих стран нет еще реализованной буржуазной справедли- вости, потому и ее идеал оказывает незначительное влияние. Таким образом, справедливость может быть пределом власти, но только тогда, когда она уже реализована в самой жизни. Только в единстве двух составляющих (в форме сознания и в практических отноше- ниях) справедливость может быть подлинным пределом государ- ственной власти.