Урок 4. Диалогические элементы древнерусской культуры

      Главная задача урока ≈ помочь учащимся понять, что элементы монологичности и раскола, характерные для русской культуры, не были преобладающими, что в культурном пространстве Древней Руси оставалось место для диалога ценностей и общественных групп. Полностью расколотая культура просто неспособна существовать длительное время. При этом материал учебника характеризует и ограниченность форм культурного диалога в прошлом.

      Для активизации знаний учащихся полезно проверить, насколько они усвоили представления об идеале диалогичности культуры. Если эта тема оказалась слишком трудной для понимания, можно использовать материал учебника для углубления знаний по истории Древней Руси вне зависимости от представлений о диалоге или монологе ценностей в рамках культуры. При этом набор вопросов, обсуждаемых на уроке, может быть ограничен за счет самых трудных. Для удобства вопросы, изучаемые на уроке, можно также сгруппировать по принципу: политика, религия, национальное самосознание. Форма урока ≈ лекция и опрос.

План изучения нового материала

      1. Власть и право.       2. Аскетизм и ╚труженичество╩.       3. Двоеверие.       4. Национальное самосознание.

      1. При изложении первого вопроса надо вновь вспомнить о том, в каких условиях жило большинство населения Руси до XVI в. К XV в. в поселениях с числом дворов свыше 50 проживало всего 0,1% населения Северо-Западной Руси. Длительность существования веча как реликта догосударственного, племенного устройства общества нельзя понять, не учитывая относительную удаленность от государственной и городской жизни большей части населения страны. Отсутствие стабильной правовой основы отношений князя и веча заставляло каждый из этих органов власти претендовать на ее полноту, так что равновесие между ними устанавливалось лишь при помощи открытой борьбы. Лишь в Новгороде они были в конце концов регламентированы. Но и там не было учета воли граждан (голосовали криками), что приводило к недовольству и столкновениям. В итоге вече не превратилось в городской институт власти, как на Западе, не развило собственных органов управления, не отражало сословного деления горожан (ремесленников, торговцев, пришлых крестьян и т. п.). Это было следствием неразвитости правового сознания и сословного общества на Руси и, в свою очередь, препятствовало отстаиванию сословных интересов.

      При изложении сюжета ╚Светская и духовная власть╩ необходимо вернуться к характеристике православия и взглядам на государственную власть в Византии. Переплетение духовной и светской власти характерно для языческой эпохи и, как отмечал К. Ясперс, для народов, не сумевших органически воспринять духовный опыт ╚осевого времени╩, преобразовать свое политическое устройство в соответствии с требованиями великих религий, разрушающих основы теократии. Так было в Римской империи, где император считался богом, а также в некоторой степени в Византии и на Руси, где духовная власть отчасти принадлежала императору и великим князьям. В рамках православия это оправдывалось тем, что князь по самой своей природе свят (Владимир Святой ≈ ╚апостол╩ еще до канонизации). Собственную роль в этой системе взглядов играло священство, которое объединяло князя (царя) и народ (земство) в единый союз добрых сил, противостоящий силам зла. Благодаря этому ╚царь свят и мир свят╩. В этой схеме ≈ священство, царство и земство ≈ можно видеть прообраз позднейшей формулы ╚самодержавие, православие, народность╩.

      Говоря о взаимодействии родоплеменного и сословного права, можно указать, что это форма взаимодействия догосударственных и государственных правовых норм, подобная взаимоотношениям князя и веча. Древнее обычное право во многом основывалось на языческих представлениях. В частности, судебные поединки имели целью выяснить, кто из судящихся обладает большей магической силой и, следовательно, кто прав. Впоследствии это было переосмыслено как испытание того, ╚на чьей стороне Бог╩. Ритуальный характер имели также месть и изгнание провинившегося.

      2. При изложении второго вопроса надо иметь в виду его дискуссионность. Однако по современным научным представлениям, ╚этика праздности╩ широко распространена среди крестьян в мире и выражается в ╚стремлении к минимизации трудозатрат и убеждении в том, что ничегонеделание есть высшее жизненное благо╩. Это реакция на непосильный труд в период страды и отклик на право общины распоряжаться страховым запасом, что уничтожает стимул трудиться сверх определенной меры.

      Для русских крестьян надо четко разделять труд как норму и труд как путь спасения. Известный философ-эмигрант С. Л. Франк в своей книге ╚Смысл жизни╩ (1925) подчеркивал, что для православия труд только меньший грех, чем безделье, но он не ╚основное... человеческое дело╩, не истинный путь спасения, полного преодоления греха. Последним является лишь аскетизм, внутренняя борьба человека с самим собой, ╚религиозное, внутреннее делание╩, вместе с молитвой очищающее душу. Пример такого рода ╚основного труда человеческой жизни╩ Франк видит в житии Серафима Саровского, простоявшего на коленях на камне 1000 дней и ночей. Однако так было не всегда, и богослов Г. Флоровский отмечал, что, хотя в истории России ╚юродство преобладает над труженичеством╩, ╚на высших подъемах православия труженичество во Христе вступает в свои права как путь спасения в истории, восстанавливая вместе с тем приоритет разума над сердцем и чувством, выдвигая идеал ╚духовного трезвения╩ и заботы о мире╩.

      3. При изложении третьего вопроса надо обратить внимание учащихся на то, что в язычестве главным является ритуал, в то время как в великих религиях ≈ слово Писания. Из-за массовой неграмотности населения обрядовая сторона веры оказалась преобладающей. Это приводило к тому, что христианский культ переплетался с языческим. Молясь Богородице, имели в виду мать сыру землю, Рожаниц, Мокошь или других богинь. Без хорошего знания Библии уйти от этой ситуации было невозможно. Но неграмотным было и духовенство, а порой и в монастырях на читающих книги смотрели как на одержимых бесом (так было с Никитой Затворником в Киево-Печерской лавре). Тем более глубокие корни сохранило язычество в деревне, где православные и языческие обряды переплетаются до сих пор.

      На Западе самостоятельная Церковь активнее вмешивалась в дела каждой семьи, чем государство. На Руси они шли рука об руку, порой государство опережало Церковь.

      4. При изложении четвертого вопроса полезно остановиться наряду с политическими и духовными на языковых влияниях Византии на Руси. Если из Греции до нас не доходили идеи античных мыслителей, то воздействовал сам строй, характер языка, выработанного греческой поэзией, смысловая наполненность слов, сочетающих несколько корней (милосердие, лучезарный), а также традиции эллинской живописи, переосмысленные в русской иконе. Влияние тюрок-кочевников также опосредовано широким обменом понятиями и имеет следствием, по мнению И. В. Кондакова, тягу русских к скитальчеству, странствиям, неопределенным (в том числе духовным) ╚исканиям╩, обусловливает роль загадок в фольклоре и гаданий в повседневном быту.

      Отношения Византии, Руси и Степи были столь тесными, что возникает подозрение о тех или иных формах их политического единства. Известно о претензиях Византии на верховную власть над Русью в силу принятия ею христианства. Л. Н. Гумилев высказывал идею о политическом единстве Половецкой земли и Древней Руси в XII≈XIII вв.

      Говоря о Древней Руси как варианте цивилизационного развития России, надо провести границу между цивилизационной альтернативой ≈ путем развития, образующим другой культурный мир (после этого культуры для общения нуждаются в ╚переводчике╩, как польская и русская), и цивилизационным вариантом, предполагающим такую меру культурного своеобразия, при которой сохраняется возможность прямого диалога и ╚открытость╩ культур навстречу друг другу, взаимное восприятие нововведений и влияний.