33. Маньчжурские послы прибывают на конференцию. Приезд Головина

Наши послы явились в сопровождении офицеров. Они были одеты в церемониальные платья, то есть халаты из золотой парчи и шелка, расшитого драконами империи, они приготовили свои знамена и разукрашенные пики, но, когда они узнали о той помпезности, с которой должны были явиться московские послы, они решили явиться совсем просто и без всяких знаков их достоинства, если не считать большого шелкового зонтика, который несли перед каждым из них.

260 московских солдат, которые согласно договоренности должны были находиться вблизи места конференции, явились с офицерами во главе под звуки барабанов, флейт и волынок. За ними следовал московский посол верхом в сопровождении дворян и офицеров. У него было пять трубачей и один литаврист, 4 или 5 волынок, музыка которых, смешиваясь со звуками флейт и барабанов, производила приятный эффект. В состав посольства кроме него входили воевода Нерчинска и всех земель, подвластных великим князьям в этой стороне, и московский приказной советник с титулом дьяка посольства.

Глава посольства звался Федор Алексеевич Головин. Он был великий великокняжеский стольник и наместник брянский и сын генерал-губернатора самоедной Сибири и всех земель, подвластных Московской короне от Тобольска до Восточного моря. Он был [751] великолепно одет, поверх одежды из золотой парчи на нем был плащ или казакин тоже из золотой парчи, подбитой соболем. Это был черный и самый красивый мех, который я когда-либо видел. Я уверен, что в Пекине дали бы за него больше тысячи экю. Сам Головин приятный невысокий полный человек. Держался он просто. Он велел приготовить свой шатер. Шатер был украшен турецкими коврами. Перед послом стоял стол, покрытый двумя персидскими коврами, один из них был выткан золотом и шелком. На столе лежали бумаги, его письменный прибор и хорошие часы. Наши же послы расположились очень просто и без претензий на большой скамье и в их крытом сукном шатре, без всяких украшений, за исключением подушек, которые татары всегда носят с собой, чтобы садиться на них на земле по восточному обычаю.

Со стороны москвитян было трое, о которых я уже говорил. Двое сидели в креслах, третий на скамье, все остальные стояли позади них. С нашей стороны было 7 сановников, имевших ранг послов с совещательным голосом. Они сели против московских послов. Меня и Перейру посадили между нашими послами и москвитянами, поблизости от наших послов. Позади послов сидело четыре квартирмейстера. Все остальные офицеры и чиновники стояли.

34. Первое заседание. Спор о границе

После того как все заняли свои места, что было сделано на началах полного равенства, так как обе стороны одновременно спешились, те, кому было положено сидеть, сели и одновременно приветствовали друг друга. От москвитян порученное им дело изложил один из посольских дворян, родом поляк, изучавший философию и богословие в Кракове; он говорил по латыни бегло и довольно ясно. Закончив, он попросил наших послов также изложить и начать деловые переговоры. Наши послы уклонились, они хотели, чтобы москвитяне объяснились первыми.

Последовали разные церемонии вежливости. Обе стороны отказывались от преимущества и чести говорить первыми. Наконец московский посол спросил наших послов, имеют ли они полномочия договариваться о мире и границах, и тут же показал свои полномочия, написанные по всей форме. Наши послы отказались смотреть их и сказали, что им достаточно слова. Обе стороны согласились не вспоминать о прошлых недоразумениях и мелких инцидентах, пока не будут определены границы между двумя империями, что было единственным важным пунктом переговоров.

Сахалян-ула, как ее называют татары, то есть Черная река или по-русски Онон-Амур, это река, берущая свое начало в горах между Селенгой и Нерчинском. Она течет с запада на восток, и по ней могут ходить крупные суда на протяжении более чем 500 лье до Восточного моря, куда, обогатившись водой многих притоков, она впадает на широте примерно 53 или 54 градусов; меня заверили, что в устье ширина ее равна 4 или 5 лье.

Московский посол предложил эту реку считать границей между обоими государствами таким образом, чтобы все, что находится к северу от этой реки, должно принадлежать Московской короне, а к югу — Китайской империи. Наши послы остерегались согласиться на это, так как к северу от реки лежали их города и довольно населенные земли и в особенности потому, что к северу от реки были охотничьи собольи угодья.

Вот почему наши послы потребовали гораздо больше, чем могли рассчитывать получить. Они предложили, чтобы москвитяне отступили за Селенгу и уступили Нерчинск и Албазин и все подвластные им места империи, которую они представляли, мотивируя, что все эти территории когда-то ей принадлежали или платили ей дань, поскольку с того времени как западные по отношению к Китаю татары сделались хозяевами империи, все другие обитающие в этих местах татары тоже стали платить ей дань. Москвитяне же, однако, опровергли приведенные доказательства о том, что эти земли по праву принадлежали не москвитянам, а им.

Была уже почти ночь, когда начался этот спор. Ни та ни другая сторона не хотели вносить новые предложения и каждая ждала, чтобы инициативу брал на себя противник. На этом первое заседание закончилось. Было условлено, что следующее заседание состоится завтра и что оно пройдет в той же обстановке, что и сегодняшнее. Послы подали друг другу руки, приветствовали друг друга и взаимно довольные расстались.

Весь день было ясно и очень тепло.