49. Перейра уговаривает китайских послов подождать еще немного

Поскольку московский посол уже попросил меня остаться, я воспользовался случаем и сказал: «Смотрите, как настойчиво зовут меня обратно наши послы. Поэтому забудьте о моем гневе, я буду осторожен и сделаю все, что надо». Я поспешил вернуться к послам и, прибыв почти бездыханным, нашел там москвитянина, прибывшего с той же целью. Один из наших послов посадил меня на свое кресло напротив москвитянина; этой чести я не ожидал и не заслужил. Я стал успокаивать их, приводя различные аргументы; я сказал им, что, если они ждали столько дней, они должны подождать и сегодня, когда, без сомнения, будет подписан мирный договор.

Оставив их, я пробежал целую лигу по дороге, но на полпути должен был остановиться и передохнуть, так как иначе у меня не хватило бы дыхания сказать москвитянам все, что нужно. Когда дело было почти закончено, я вновь вернулся к своим послам. Я стал, таким образом, врачом двух пациентов, из которых один нетерпелив, а другой до тошноты медлителен, первого я успокаивал, заставляя терпеть, а второго подгонял нужными в этом случае словами.

Оставив своего сотоварища перевести статьи договора, я, не теряя времени, пошел к нашим послам, чтобы предложить им тихонько отправиться в путь, что облегчило бы их ожидание и в то же время осталось бы достаточно времени для перевода договора. Перевод пришлось переписывать три раза из-за ошибки в переводе одного слова. В этом отношении москвитяне настолько педантичны, что виновник, сделавший одну буквенную ошибку в документе, где упоминался великий князь, мог быть приговорен к смерти.

50. Последние подготовительные шаги к подписанию договора

Наши послы были так обрадованы тем, что было достигнуто соглашение, что сразу вскочили на лошадей и пустились в путь со всей свитой. Я попросил их ехать потише, а сам поспешил в лагерь москвитян, чтобы подготовить их к приезду наших послов и закончить перевод статей мирного договора. Я поговорил с московским послом также по поводу большой разницы в седалищах московских и китайских послов, которые были ранее избраны по добровольному желанию. Я знал, что самолюбие наших послов было уязвлено в результате их собственного выбора, и потому просил московского посла в интересах единообразия удовлетвориться сегодня местом на скамейке, а также приготовить общее место для подписания договора. Я предупредил, что наши послы не привезут своих скамей. Услышав это странное предложение, он улыбнулся и сказал, что он осведомился по этому поводу у наших послов уже на первом заседании и они ответили, что каждая сторона привезет свой шатер, но тем не менее он будет рад выполнить мою просьбу. Он велел разбить общий шатер, в котором вокруг стола будут приготовлены места для сидения, покрытые дорогими коврами. Я сказал, что, поскольку китайцы очень педантичны в вопросах этикета, им было бы очень приятно, если бы, когда они приедут, он встретил бы их перед шатром и пригласил бы войти. Он одобрил это предложение и любезно выполнил его.

Было уже около шести часов вечера, когда они вошли в шатер. Только послы, мы двое и пять наиболее важных сановников сидели, остальные же, включая некоторых важных лиц, остались стоять, создав, таким образом, свиту или двор вокруг наших послов, так же как москвитяне вокруг своего посла.