Филипп Старк вещи для любви155

2002

[…]

Когда 25 лет назад я начал работать, понятие "дизайн" означало очень красивые и дорогие вещи для очень богатых людей. "Дизайн" делался для 5000 таких людей – и это в целом мире. Если вы думаете, что я всю жизнь проведу, работая на эту горстку – спасибо, я лучше посплю. Это слишком просто, это не интересно. Я всех их знаю. Что это за работа: "Привет, Пьер, я знаю, тебе нужна супер-кровать, это будет стоить двадцать тысяч долларов, но ты зарабатываешь миллионы, и ты можешь заплатить". Это, знаете ли, глубоко вульгарно. Я на это не согласен. Поэтому всю жизнь я занимаюсь тем, что убиваю дизайн – вернее, уничтожаю эту его элитарность. Есть дизайнеры и лучше меня, но я единственный с подобной "идеей фикс". В современном мире хороший тон – это делиться хорошей идеей, если она у вас есть, повторять ее, воспроизводить, чтобы дать лучшее максимальному количеству людей.

[…]

Мой первый крупный успех, двадцать лет назад, – стул Cafe Costes, стоил $1000. Все были счастливы, и я тоже. Но я подумал – кто может заплатить $1000 за стул? Что, у вас вокруг обеденного стола будут стоять 12000 долларов? Сколько ж нужно пахать, чтобы на это заработать? И я начал бороться со своими производителями, уговаривая снизить цену. Наконец, с большим скрипом, они согласились. И я сделал первый пластиковый стул, который стоил около $200. Это был огромный успех, это изменило рынок – компании, которые не делали пластиковых стульев, просто разорялись. Но я уже увлекся и стал двигаться по спирали вниз. $190, $160, $140, $80, $60 за стул. Прошлый раз в Милане были выставлены мои стулья стоимостью $50. Все еще дорого! Есть люди, которым это не по карману. Я связался с другими производителями - лучшей дистрибьюторской сетью в США, Target. На следующей неделе в крупнейших универмагах по всем Штатам появятся 10 предметов – карандаши, щетки, детские соски – по цене от доллара до трех, и стул – за 9 долларов. От $1000 к $9 – это три нуля долой. Концепция прошла в жизнь: за 9 баксов практически все могут стул купить, и это будет хороший стул, качественный и респектабельный. Я сделал свою работу. В США уже прошли пробные продажи, очень успешные – с полок все смели. Это означает, что конкурентам моих новых производителей придется теперь потратиться на дизайн, чтобы и их вещи лучше продавались. В результате качество предметов в этом ценовом диапазоне улучшится – произойдет апгрейд, как в компьютере, и люди выиграют. Это моя цель.

[…]

Я действительно очень люблю пластик. Во-первых, он создан человеческим интеллектом – нами, а не богом. Технологически он умнее и сложнее, чем любой природный материал. Это символ цивилизации. Пластик "экологически дружелюбен": при правильной технологии и хорошем производителе он и экономичен, и безопасен. Кроме того, он позволяет произвести максимальное количество доступных предметов для людей, И как бы я без него работал, я не знаю. Металл, экологически, в какой-то мере к нему приближается, и из него тоже можно сделать массу вещей… Что я никогда не буду использовать, так это части мертвых животных. Я предпочитаю оставлять кожу на зверях, а деревья – в лесу.

[…]

Прежде всего, я создаю вещи, и именно потому, что их не надо никому навязывать. Я могу их вам предложить, а вы можете их выбросить. Я никогда не делаю жилых интерьеров – я считаю, что дизайнерские интерьеры вредны, свою жизнь нужно строить самостоятельно. Я проектирую только общественные пространства – рестораны, отели, музеи, – потому что это, по сути, машины, обеспечивающие людям новые ощущения.

[…]

Это настоящие дизайнеры делают вещи, которые красивы и которыми удобно пользоваться. Деятели вроде меня случайно нашли себе средство выражения именно в этой области. И поскольку главное для них – говорить о чем-то помимо дизайна, то рабочая метода совсем другая: это не выражение функции в форме, но работа с семантикой, интуитивная, через бессознательное. Настоящий дизайн – это функционализм. То, что делаю я, это скорее фрейдизм¹⁵⁶. У меня есть, например, страшно неудобная соковыжималка для цитрусовых для Alessi. Она предназначена для того, чтобы "говорить о чем-то другом" – в большей степени, чем для того, чтобы "выжимать сок из цитрусовых". А выжимать сок ею интереснее, чем действительно удобной электрической. Надо понимать, что очевидная функция вещей не всегда есть их истинное предназначение. А мое имя под предметами ставится во многом для того, чтобы я имел право контролировать их качество и в случае чего сказать производителю: "Пардон, это мое имя, а под этим я не подпишусь".

[…]

Глупо размышлять о будущем, когда необходимо решать повседневные проблемы. Современная жизнь весьма архаична, и нельзя думать о будущем, живя в прошлом. Если вы хорошо работаете сегодня, то вы уже в будущем. С другой стороны, сегодня всем правит материальный интерес. Людям кажется, что собственность важнее любви. Это ужасно, потому что красота нашего биологического вида и нашей цивилизации в том, что мы изобрели любовь. Надо бороться за то, чтобы эта прекрасная идея сохранилась, бороться с этой глупой материальностью. Надо сказать людям – задумайтесь на секунду, что вы предпочитаете: иметь два "Мерседеса" и жить в одиночестве или идти пешком, держа за руку величайшую любовь своей жизни? Подумайте дважды. Наше будущее очевидно – нам надо быть людьми, или вообще никакого будущего у нас не будет. 20-й век был веком материальности. 21-й должен стать веком человечности и любви. Иначе мы потеряем все.