§ 5. Пространство

Пространство так же многообразно, как и время: есть биологическое пространство, психологическое, пространство культуры, физическое, географическое и историческое пространства. Закон биологического пространства строго соблюдается в растительном и животном мире: деревья растут на определенном расстоянии друг от друга, при ску­ченности животных на малом пространстве между ними возникает истребительная война, которая ведется до тех пор, пока не останется животных ровно столько, сколько нужно для их нормальной жизни, и т.д.

Психологическое пространство — очень важная категория челове­ческого общежития. Человеку остро необходимо, чтобы вокруг него было определенное свободное пространство, иначе он чувствует дис­комфорт, например в толпе. Проблема психологической совместимости у членов экипажей самолетов, космических кораблей и т.п. — это еще и проблема психологического пространства.

Учение современной физики о пространстве также поражает нас своей значительностью и неоднозначностью: пространство трехмерно и изотропно, т.е. не имеет предпочтительного направления (в Космосе нет ни верха, ни низа, ни запада, ни востока); к тому же вблизи звезд и планет оно искривляется под влиянием гравитации, имеет положи­тельную кривизну. Существовали концепции замкнутой сферической Вселенной с положительным радиусом кривизны, хотя можно предста­вить себе и геометрическую модель сферы с отрицательной кривизной (геометрия Лобачевского) или вообще не имеющей таковой (плоскост­ная геометрия Евклида). Некоторые современные физики полагают, что скорее всего пространство — псевдосфера с постоянной отрица­тельной кривизной.

У древних народов пространство, как и время, было сакральным и профанным. Сакральное пространство — это центр, где находится мо­гила культурного героя, святое место; чем дальше от этого места, тем проще и зауряднее пространство. Так, в Москве сакральный центр — Красная площадь. Здесь и могила культурного героя, здесь все освяще­но, все торжественно. Печать святости и на прилегающих к Кремлю улицах, но чем дальше от него, тем она вес более убывает, и где-нибудь на окраине уже нет ничего святого: унылые коробки домов, грязь, пыль и хулиганы по вечерам.

У кочевых народов пространство — это путь, который проходит культурный герой, побеждая врагов и совершая разные подвиги. Путе­шествия Язона и Одиссея — дошедшие до древних греков отголоски кочевой эпохи.

У оседлых народов пространство замкнуто, закрыто, города в виде концентрических кругов улиц. Родина — это все то, что можно увидеть вокруг с самого высокого дерева или с холма. Древние греки, строив­шие маленькие города-государства (полисы), испытывали страх перед бесконечным пространством. Во времена Перикла за учение о беско­нечности могли подвергнуть смертной капни. У греков не театры, а цирки — замкнутое со всех сторон пространство; не картины, а скульп­туры — то же завершенное пространство. Греческий храм построен по тому же принципу — его можно охватить одним взглядом.

Совсем другое дело в Средневековье и более поздние времена. Христианский храм — это путь от входа к алтарю, который символизи­рует бесконечность. Появляется перспективная живопись — уходящие вдаль линии ландшафта, горизонт. В театре есть задник, символизирующий открытое пространство. Возникает учение о бесконечности пространства (Бруно). В математике вводится понятие вектора. Евро­пейские города постепенно начинают выпрямлять свои улицы — про­рубаются прямые, уходящие вдаль проспекты, и новые города строятся исключительно по такому принципу (сравните Москву (старый центр) и Петербург).

Позднее в живописи стал использоваться густой коричневый фон, символизирующий бесконечность (Рембрандт), бесконечность звучит в симфониях Моцарта и Бетховена. Наконец, появляется психология, которая открывает бесконечность и неисчерпаемую сложность челове­ческой души.

Пространство — это способ выражения человеческой души, выпес­тованной в данной культуре, выражение того, как она воспринимает и переживает окружающий ее мир. В современной культуре, почти цели­ком профанной, все еще сохранилось сакральное восприятие простран­ства, присущее в основном художникам. Напомним, как Гоголь писал в «Страшной мести»: «За Киевом показалось неслыханное чудо. Все паны и гетьманы собрались дивиться сему чуду: вдруг стало видно далеко, во все концы света. Вдали засинел Лиман, за Лиманом разли­валось Черное море. Бывалые люди узнали и Крым, горой подымав­шийся из моря, и болотный Сиваш. По левую руку была видна земля Галичская».

Как время состоит из «теперь», «потом» и «раньше», вырастающих из опыта нашего существования, погруженного в мир, точно так же, согласно метафизической точке зрения, из этого опыта появляются «здесь» и «там», «выше» и «ниже», «слева» и «справа», которых в самом по себе мире нет. Пространство — не среда, в которой расположены вещи, не эфир, в который они погружены, а средство, благодаря которо­му становится возможным взаимное положение вещей, способ их коор­динации друг с другом. Но эта координация и способ взаимного распо­ложения вещей опять же существуют только для человека, который их описывает и несет в себе. Когда мы говорим, что вещь огромна или крохотна, то это соотносится с позицией нашего собственного тела, с масштабом досягаемости наших жестов, с воздействием нашего сущест­вования на окружающий мир. Вертикаль и горизонталь, близкое и дале­кое — это абстрактные ориентиры для человеческого бытия в мире, они предполагают, что субъект и объект находятся лицом к лицу. Из этого первичного опыта, когда мир всего лишь феномен, когда еще нет «объ­ективного мира и пространства» науки, появляется поле взаимной связанности человека и мира, появляются первичные модели физического, биологического, исторического и какого-либо другого пространства.