п. 2 ст. 200 ГК РФ, согласно которому по истечении 10 лет с момента возникновения долга, в отношении которого не оговорен срок исполнения, давность в любом случае истекает. В некоторых случаях установить, что такая расписка была написана в пределах 10 лет до момента подачи иска, может соответствующая экспертиза давности нанесения рукописного текста на бумагу (пример проведения такой экспертизы в отношении расписок см.: Определение КГД ВС РФ от 6 октября 2015 г. № 5-КГ15-128), но, насколько нам известно, возможности такой экспертизы не безграничны, а точность – не абсолютна.

Остается отметить, что нет никаких препятствий к тому, чтобы стороны «растворили» такую расписку в подписанном сторонами в виде единого документа договоре займа, указав в тексте такого договора, что сумма займа по данному договору уже фактически передана заемщику одновременно с подписанием такого договора или ранее. Такая практика достаточно распространена и не вызывает у нас сомнений (см.: определения КГД ВС РФ от 2 июня 2015 г. № 24-КГ15-5, от 24 июня 2014 г. № 24-КГ14-2 и от 17 июля 2018 г. № 46-КГ18-20).

В общем и целом все эти проблемы составления расписок в получении наличных денег, видимо, вскоре, по мере перехода к безналичным формам расчета, уйдут в прошлое. Но на данный момент в России, где оборот наличных в силу ряда причин имеет колоссальные масштабы, они все еще достаточно актуальны.

2.3. Риски при банкротстве. Следует учитывать, что оформление заемных отношений через передачу наличных денег воспринимается судами критически в случае банкротства заемщика и попытки установления требований займодавца в реестре требований кредиторов заемщика. По большому счету суды часто признают такие «формальнобумажные» доказательства передачи займа недостаточными в контексте банкротства, подозревая должника и займодавца в сговоре с целью потеснить реальных кредиторов в реестре требований за счет мнимых (так называемых нарисованных) долгов. Иначе говоря, если в обычном гражданском деле такой документ может быть признан достаточным доказательством, в контексте банкротства стандарт доказывания судами повышается, и одного лишь факта наличия расписки может оказаться недостаточно. На то, что вместо используемого в обычных гражданских спорах стандарта доказывания («разумная степень достоверности») при установлении требований в реестре требований кредиторов при банкротстве должника используется повышенный стандарт доказывания («ясные и убедительные доказательства»), указывают определения КЭС ВС РФ от 4 июня 2018 г. № 305-ЭС18-413, от 23 августа 2018 г. № 305-ЭС18-3533, от 23 июля 2018 г. № 305-ЭС18-3009 и др.

297

Применительно к ситуации с расписками это приводит к следующему. В силу Постановления Пленума ВАС РФ от 22 июня 2012 г. № 35 (п. 26) «при оценке достоверности факта наличия требования, основанного на передаче должнику наличных денежных средств, подтверждаемого только его распиской или квитанцией к приходному кассовому ордеру, суду надлежит учитывать среди прочего следующие обстоятельства: позволяло ли финансовое положение кредитора (с учетом его доходов) предоставить должнику соответствующие денежные средства, имеются ли в деле удовлетворительные сведения о том, как полученные средства были истрачены должником, отражалось ли получение этих средств

вбухгалтерском и налоговом учете и отчетности и т.д. Также в таких случаях при наличии сомнений во времени изготовления документов суд может назначить соответствующую экспертизу, в том числе по своей инициативе (пункт 3 статьи 50 Закона о банкротстве)…» (см. также: Постановление Президиума ВАС РФ от 4 октября 2011 г. № 6616/11).

Если к тому же такой заем якобы предоставило лицо, контролирующее заемщика или так или иначе с ним аффилированное (например, близкий родственник должника), суды нередко фактически исходят из опровержимой презумпции мнимости, а на лицо, утверждающее, что оно является реальным займодавцем, перекладывается бремя подтверждения реальности займа с применением крайне высокого стандарта доказывания. Это связано с тем, что, как указано в определениях КЭС ВС РФ от 23 апреля 2018 г. № 305-ЭС17-6779, от 4 июня 2018 г. № 305-ЭС18-413, от 23 августа 2018 г. № 305-ЭС18-3533, от 13 июля 2018 г. № 308-ЭС18-2197 и ряде других актах ВС РФ, при установлении

вреестре требований кредиторов должника требований, которые имеет к должнику контролирующее его лицо (например, неминоритарный акционер или бенефициар), применяется еще более высокий стандарт доказывания – «вне разумных сомнений».

2.4.Возврат расписки при погашении долга. Согласно п. 2 ст. 408 ГК РФ «если должник выдал кредитору в удостоверение обязательства долговой документ, то кредитор, принимая исполнение, должен вернуть этот документ, а при невозможности возвращения указать на это

ввыдаваемой им расписке. Расписка может быть заменена надписью на возвращаемом долговом документе. Нахождение долгового документа у должника удостоверяет, пока не доказано иное, прекращение обязательства». Иначе говоря, если выданная заемщиком займодавцу расписка в получении суммы займа наличными оказывается на руках у самого заемщика, из этого в виде опровержимой презумпции следует, что заем был возвращен; обратное может быть доказано займодавцем (например, если будет доказано, что расписка была у него выкрадена).

298

И наоборот, нахождение такой расписки у займодавца опровержимо презюмирует, что долг не погашен; обратное может быть доказано заемщиком.

На практике также нередко расписка, подтверждавшая получение денег заемщиком при погашении займа, не возвращается заемщику, а уничтожается (например, разрывается, сжигается или утилизируется посредством шредера).

В той же норме п. 2 ст. 408 ГК РФ отмечено, что при отказе кредитора выдать расписку, вернуть долговой документ или отметить в расписке невозможность его возвращения должник вправе задержать исполнение; в этих случаях кредитор считается просрочившим (ст. 406 ГК РФ). Из этого следует, что заемщик не несет ответственность за просрочку в уплате долга (п. 3 ст. 405 ГК РФ), а также не платит проценты за пользование займом за указанный период (п. 3 ст. 406 ГК РФ), вправе взыскивать с займодавца убытки, вызванные просрочкой кредитора, а также может депонировать соответствующую сумму долга у нотариуса по правилам ст. 327 ГК РФ.

2.5. Отличие расписки от документа, в котором фиксируется задолженность. На практике иногда сторонами в подтверждение заемного предоставления оформляется документ, в котором заемщик не фиксирует получение денег в долг, а просто подтверждает свой долг (а также иногда и указывает дату его планируемого погашения). Если такой документ указывает на то, что этот долг носит заемный характер (например, в нем указано на «возврат» долга, на то, что ранее такая сумма была получена должником, и т.п.), документ вполне может использоваться в подтверждение наличия между сторонами договора займа и являться основанием для предъявления к должнику исков, основанных на заемной природе отношений (например, вытекающих из акселерации долга по ст. 811 ГК РФ при нарушении должником установленного в таком документе графика платежей). Этот подход справедливо поддерживается в судебной практике (например, Определение КГД ВС РФ от 18 июля 2017 г. № 5-КГ17-94). Однако встречаются случаи, когда документ фиксирует задолженность, устанавливает график или срок ее погашения, но никаких намеков на то, что речь идет о возврате займа, не содержит. При этом на практике такие странные долговые документы также могут называться расписками.

Проблем здесь не возникает, если займодавцу удается доказать заемную природу отношений, представив иные письменные документы (например, переписку сторон или ранее оформленную расписку, которая подтверждала передачу заемщику той же суммы в заем), платежные документы, подтверждающие, что ранее он ту же сумму

299

переводил на счет заемщика, или видеозапись, на которой видно, что заемщик ранее получал от займодавца эту сумму. Но что, если такие доказательства представить нет возможности, подписант такого документа отрицает факт существования заемных правоотношений

ифакт получения этой суммы ранее от займодавца, а при этом п. 1 комментируемой статьи требует письменного оформления такого договора займа? Могут ли в такой ситуации займодавцем быть представлены свидетельские показания, которые могут прояснить природу отношений сторон и тот факт, что ранее займодавцем действительно предоставлялся заем на указанную сумму?

Как представляется, ответ на этот вопрос должен быть отрицательным. Но в одном из определений КГД ВС РФ Суд признал расписку, фиксирующую обязанность должника расплатиться по некоему не проясненному в расписке долгу в рамках определенного графика

ине подтверждающую факт более раннего получения той же суммы от кредитора в заем, в качестве основания для выведения заемной природы отношений сторон, учтя тот факт, что должник не смог привести альтернативное объяснение факта признания им за собой данного долга. Кроме того, Суд также признал допустимым учет показаний свидетелей, проясняющих заемную природу отношений сторон: он посчитал, что учет свидетельских показаний, подтверждающих факт более ранней передачи впоследствии признанной должником в форме этой расписки суммы займа, здесь не нарушает п. 1 ст. 162 ГК РФ

идопустим, так как в данном контексте свидетельские показания выступают не как инструмент доказывания факта совершения устной сделки (ибо, по мнению Суда, письменная форма сделки как таковая при наличии документа, в котором фиксируется признание долга, соблюдена), а как способ истолковать смысл расписки (Определение КГД ВС РФ от 22 июля 2014 г. № 49-КГ14-11).

Как представляется, допущение здесь свидетельских показаний несколько противоречит закону. Тем не менее, вероятнее всего, Суд оказался благосклонен к истцу в связи с тем, что ответчик не смог дать вразумительного альтернативного объяснения причин составления им такого долгового документа, от собственноручной подписи на котором он не отказывался. В тексте Определения имеется прямое указание на то, что ответчик не смог опровергнуть доводы истца о заемной природе признанного ответчиком долга. Не означает ли это, что ВС РФ исходит из того, что при наличии такого абстрактного документа, в котором должник фиксирует свою задолженность перед кредитором без прояснения ее правовой природы, бремя опровержения голословно предлагаемой истцом заемной теории объяснения

300