2. Спор славянофилов и западников
Идеологи раннего славянофильства – братья Киреевские, братья Аксаковы, Хомяков, Самарин, Кошелев, Валуев, Чижов. Славянофильские взгляды разделяли писатели В.И. Даль, А.Н. Островский, Ф.И. Тютчев. А.И. Герцен в статье на смерть К.С. Аксакова писал: «Да, мы были противниками их, но очень странными. У нас была одна голова, но не одинакая… И мы как Янус или как двуглавый орел, смотрели в разные стороны, в то время как сердце билось одно». А. С. Хомяков (1804–1860), бесспорно, был самой выдающейся личностью среди славянофилов. Выходец из богатой дворянской семьи, он получил прекрасное образование, а круг его интересов был исключительно широким. В 1838 году он ознакомил друзей с работой «О старом и новом». Эта статья и последовавший на неё отклик И.В. Киреевского ознаменовала возникновение славянофильства как философского и культурного явления. В этой работе Хомяков очертил постоянную тему будущих дискуссий: «Что лучше, старая или новая Россия? Много ли поступило чуждых стихий в ее теперешнюю организацию?.. Много ли она утратила своих коренных начал и таковы ли были эти начала, чтобы нам о них сожалеть и стараться их воскресить?» Своим творчеством А.С. Хомяков заявил и обосновал потребность русской культуры в развитии самобытной национальной философии. Целостность духа, соборность, примат внутренней свободы по отношению к внешней – вот основные идеи этой философии.
Прекрасные страницы посвятил Хомякову А. И. Герцен в романе «Былое и думы». Он вспоминает время, когда идейные противники еще сходились для споров в одних гостиных, безмерно уважали друг друга и печатались в изданиях друг друга. Что отличало позиции славянофилов и западников?
Первое: отношение к Западу и России.
1. Отношение к Западу было довольно сложным. Можно сказать, что если бы не было России, они все были бы европейцами. Это были люди образованные европейски, прекрасно знавшие западную философию, вообще высоко ценившие просвещение и цивилизацию Запада. А.С. Хомяков называл Европу страной святых чудес. Хотя были и другие славянофилы, ненавидевшие Запад и говорившие о его гниении (Швырев, Аксаков). Но как только речь заходила о сравнении Европы и России, предпочтение без колебаний отдавалось России. Философию этого предпочтения лучше всего выразил И.В. Киреевский в статье «О характере просвещения Европы и его отношению к просвещению России». По его мнению, тип русского мышления и русской культуры сильно отличается от западноевропейского. Западное мышление – дифференцированное, разделенное на категории. Русское мышление – тоталитарное и целостное. На Западе все произошло от торжества формального разума. Рациональная рассеченность была как бы вторым грехопадением человечества… Богословие на Западе приняло характер рассудочной отвлеченности; в православии оно сохранило внутреннюю целостность духа; там – развитие сил разума; здесь – стремление к внутреннему, живому, то, что Хомяков назовет живознанием. К. Аксаков писал: «На западе души убивают, заменяясь усовершенствованием государственных форм, полицейским благоустройством; совесть заменяется законом, внутреннее побуждение – регламентом, даже благотворительность превращается в механическое дело; на Западе вся забота – о государственных формах»
2. Отсюда – отношение славянофилов к прошлой истории России, тоже не одинаковое для всех. К. Аксаков писал: «В основании государства Российского – добровольность, свобода и мир». Эта мысль находится в вопиющем противоречии с историей. Как объяснить тогда возникновение огромной империи военного типа и гипертрофию государства за счет свободы и благосостояния народа? Государство пухло, а народ хирел, скажет русский историк Василий Ключевский. Между тем, идеальную целостность и идеальную соборность славянофилы видели в допетровской Руси, в Московском царстве. Петровские реформы с их точки зрения разрушили эту целостность и прервали естественный ход событий русской истории. Петровские реформы – измена России. Любовь к периоду Московского царства и царствованию Ивана Грозного парадоксальным образом сочеталась с их любовью к свободе и просвещению. Но где же найти свободу в Московской Руси? – спрашивает Н.А. Бердяев. Историк Ключевский говорит о царствовании Ивана Грозного: «Разгром Новгорода по одному лишь подозрению в измене, московские казни, убийство сына и митрополита Филиппа, безобразие с опричниной в Москве – читая обо всем этом, подумаешь, что это был зверь от природы».
Пожалуй, один А.С. Хомяков не склонен был идеализировать прошлое России, писал о её бедах. «Ничего доброго, ничего достойного уважения или подражания не было в России. Везде и всегда были безграмотность, неправосудие, разбой, крамолы, личности угнетения, бедность, неустройство, непросвещение и разврат. Взгляд не останавливается ни на одной светлой минуте в жизни народной, ни на одной эпохе утешительной». Он призывает осознать грехи прошлого и покаяться в них. Тема покаяния постоянно присутствует в творчестве Хомякова. В знаменитом стихотворении «К Руси» Хомяков пишет:
В судах черна неправдой черной
И игом рабства клеймена,
Постыдной лести, лжи тлетворной,
И лени мертвой и позорной,
И всякой мерзости полна.
Поэт призывает к покаянию:
За все, за всякие страданья,
За всякий попранный закон,
За темные отцов деянья,
За темный грех своих времен,
за все беды родного края
пред Богом благости и сил
молитесь, плача и рыдая,
чтоб он простил, чтоб он простил.
И только покаявшаяся, очистившая от грехов Россия сможет выполнить свою мессианскую роль – указать Западу истинный путь духовного развития и возглавить этот процесс.
3. Отношение славянофилов к самодержавию тоже было неоднозначным. С одной стороны, они – монархисты и сторонники самодержавия. С другой, они не любили государства и власти, критиковали самодержавие, писали о глубокой противоположности между святой Русью и империей. Власть же вообще считали грехом. Но пусть лучше один человек – монарх будет замаран этим грехом. Народ не должен участвовать в грязной политике. Самодержавие избавляет общество от участия в политике, предоставляя ему формировать структуры, основанные на свободном согласии (например, общины). Аксаков учил, что русский народ государственности не хочет, он хочет для себя не политической свободы, а свободы духа. Форму государственного устройства в виде российской монархии, противоположную западному абсолютизму, славянофилы считали необходимым началом русского своеобразия. Хотя они утверждали три основы общества – православие, самодержавие и народность, но понимали их иначе, чем официальные правительственные идеологи, у которых православие и народность подчинены самодержавию. У славянофилов же православие стоит во главе этой троицы, на втором месте – народность. Основным фактором формирования культуры является религиозная вера и национальная психология.
4. У славянофилов было своеобразное понимание народной жизни и отношений между царем и народом. В этих отношениях не должно быть ничего формального, юридического, не нужны никакие правовые гарантии, договоры. Все должно быть основано на доверии, любви и свободе. Они много говорили о русской коммунитарности, соборности, хоровом начале в русской жизни, о единстве любви и свободы, не нуждающихся ни в каких внешних гарантиях. Такая теория общества может быть названа патриархально-органической. Её основой является семья. И общество должно быть построено по типу семейных отношений (царь – батюшка, царица – матушка). Они и сами были очень семейственные, родовые люди, богатые помещики, укорененные в русскую почву, русский быт.
Крестьянскую общину они считали основой России и гарантом ее своеобразия, противополагая ее западному индивидуализму. Личность в русской общине не подавлена, но только лишена своего буйства, эгоизма, исключительности. Свобода в ней, как в хоре: все поют одну песню, но разными голосами. Н.А. Бердяев напишет потом: славянофилы говорили об идеальном православии, идеальном самодержавии, идеальном народе. Это и дало основание считать славянофилов романтиками.
Взгляды западников
Западники выступали за ликвидацию феодальной крепостной отсталости России и отстаивали необходимость развития России по пути западноевропейских государств. Представители западнической философии – Станкевич, Герцен, Грановский, Огарев, Боткин, Редкин, Крюков, Кавелин, Щепкин. Тесную связь с кружком западников поддерживали Белинский, Тургенев. Галахов, Анненков, Панаев. Основная тема их размышлений – Россия и Запад, Россия и Европа. Будущие социальные преобразования России, пути этих преобразований – идти ли России по пути Западной Европы или искать самобытный путь, были главной темой их раздумий. Самым горячим был вопрос о ликвидации крепостничества в России, которое западники считали худшим видом рабства, и о том, как освободиться от него. Единство среди западников было лишь по таким идеологическим вопросам, как: а) протест против самодержавно-крепостнического строя, б) борьба против теории официальной народности и в) необходимости европеизации России. Но по вопросу характера преобразований они расходились. В западничестве сложилось два крыла: революционно демократическое, радикальное (Герцен, Огарев. Белинский) и умеренно-либеральное (Грановский, Анненков, Кавелин, Боткин). Белинский и Герцен мечтали построить на развалинах самодержавия социализм, а умеренные либералы предлагали форму буржуазного правового государства. В этом историческом споре либералы потерпели поражение (и это судьба всех либеральных идеологий в России), а радикальные западники по некоторым позициям сблизились со славянофилами и – еще один исторический парадокс – через народничество стали идейной предтечей большевистского социализма.
Душой московских интеллигентов 40-х годов был Николай Станкевич. В 1831 году, студентом Московского университета, он организовал кружок, в который входили В. Белинский, К. Аксаков, поэт Кольцов, М. Лермонтов, М. Бакунин и др. Состав был пестрый, в него входили и славянофилы. В это же время Герцен и Огарев собрали свой кружок, сделав акцент на социально-политических проблемах. Герцен напишет впоследствии об этих «русских мальчиках»: «Ни мысли, ни заботы о своем общественном положении, о своей личной выгоде, об обеспечении; вся жизнь, все усилия устремлены к общему без всяких личных выгод; одни забывают свое богатство, другие – свою бедность и идут, не останавливаясь, к разрешению политических вопросов… Где, в каком углу современного Запада найдете вы такие группы отшельников мысли, схимников науки, фанатиков убеждений, у которых седеют волосы, а стремления вечно юны? Где, укажите? Я бросаю смело перчатку…».
Самым выдающимся мыслителем среди западников был А.И. Герцен. Работы Герцена для русской философии истории имеют громадное значение.
Александр Иванович Герцен (1812- 1870) был незаконным сыном богатого русского помещика Яковлева. Мальчиком 14 лет во время коронации Николая I в Москве (после казни декабристов) он поклялся отомстить за казненных и «обрекал себя на борьбу с троном, с этим алтарем, оскверненным кровавой молитвой, с этими пушками»… Герцен окончил физико-математический факультет Московского университета. Студентом увлекся идеями утопического социализма, организовал кружок. В кружке читали и переводили немецких философов, особенно много Гегеля. Гегелевскую диалектику Герцен впоследствии интерпретировал как инструмент познания природы (эта идея главная в его философской работе «Письма об изучении природы») и революционного преобразования общества, как «алгебру революции». Вскоре Герцен был арестован и сослан в Вятку, затем на поселение во Владимир. В 1842 году поселился в Москве и занялся литературной работой. В 1847 году эмигрировал во Францию, затем в Англию. В 1855 году начал издавать журнал «Полярная звезда», затем «Колокол», которые тайно переправлялись в Россию. Их влияние на русскую общественную жизнь было очень серьезным.
А.И. Герцен резко критиковал славянофилов. Но после поражения революции 1848 года Герцен разочаровался в Западной Европе и ее мелкобуржуазном духе. И он, восстав против мещанства Запада, увидел опасность мещанства в самом социализме. «Рыцарская доблесть, изящество аристократических нравов, строгая чинность протестантов, гордая независимость англичан, роскошная жизнь итальянских художников, искрящийся ум энциклопедистов и мрачная энергия террористов – все это переплавилось и переродилось в целую совокупность других господствующих нравов, мещанских… Как рыцарь был первообраза феодального, так купец стал прообразом нового мира; господа заменились хозяевами…Под влиянием мещанства все переменилось в Европе. Рыцарская честь заменилась бухгалтерской честностью, гуманные нравы – нравами чинными, вежливость – чопорностью, гордость – обидчивостью, парки – огородами, дворцы – гостиницами» Разочарование в европейском прогрессе, по признанию Герцена, привело его на край нравственной гибели, от которой спасла лишь вера в Россию. Он восстает против буржуазного будущего России и ищет особых путей развития для нее. Это восстание Герцена против Запада было связано с идеей личности, ослабление и исчезновение которой он увидел на Западе. И в русском мужике искал спасения от мещанства. Русский мужик, даже крепостной, более личность, чем западный буржуа. Он соединяет в себе личностное начало с общественным, общинным. Поэтому не индустриализация России, а община и артель, которые уже содержат зачатки социализма – вот путь России. Это и есть т.н. деревенский коммунизм. Прошлое России темно, настоящее ужасно, остается вера в будущее.
Вообще, с социализмом у Герцена не всё было в порядке. Дело в том, что он один из самых свободолюбивых людей России. И он не хочет уступать свободу своему социализму. Он не хотел жертвовать личностью для истории, для её якобы великих задач, не хотел превращать её в орудие нечеловеческих целей, не соглашается жертвовать современными поколениями для поколений грядущих. Поэтому он не считал социализм совершенным строем и еще в 1849 году пророчески писал: «Социализм разовьется во всех своих фазах до крайних последствий, до нелепостей. Тогда снова вырвется из титанической груди революционного меньшинства крик отрицания, и снова начнется смертная борьба, в которой социализм займет место нынешнего консерватизма и будет побежден грядущей, неизвестной нам революцией». В 1869 году в письме к Бакунину Герцен писал, что не верит в прежние революционные пути и советует постепенность в общественном развитии. Но было уже поздно. Как потом напишет В.И. Ленин – декабристы разбудили Герцена, Герцен – народников, а народники – большевиков. Эта эволюция сопровождается ужесточением всех типов. Более мягкие идеалисты 40-х годов сменяются более жесткими. Славянофильство вырождается в национализм, идеалистов -_западников сменяют люди с суженным сознанием – «лишние люди» и затем народники.