Лекция 7
1. Особенности русской философии, её возникновение. П.Я. Чаадаев.
Будьте очень внимательны при завершении лекции!
Обязательно нажмите на последней странице "Завершить",
иначе преподаватель не увидит Ваш результат!
Задание: посмотреть или прослушать видеофрагмент и ответить на контрольные вопросы. На их решение даётся только одна попытка, поэтому постарайтесь слушать и читать материал внимательно.
Воспроизвести видео
Русская философия является частью мирового философского процесса. На мировоззрение русских философов самых различных направлений огромное влияние оказали и греческая философия (особенно философия Платона), и идеи просветителей XVIII века. Самое сильное воздействие оказала немецкая классическая философия, прежде всего труды Шеллинга и Гегеля. Но, признавая этот бесспорный факт, надо сразу же отметить, что никогда освоение западной философии не было эпигонским, школярским. Творческая переработка этих идей во многих случаях открыла и инициировала ключевые направления философских поисков последних двух столетий на Западе. И при этом русская философия неизменно сохраняла свою ярко выраженную идейную и содержательную самобытность.
Прежде всего, самобытная русская философия всегда была тесно привязана к религии. Её источником является не языческая мифология, а христианская религия. Возникнув в киевской Руси в период ее христианизации (с 988 года), русская философия развивалась в контексте русской христианской культуры. Это её первая особенность.
Вторая особенность – русская философия никогда не была просто спекулятивным умствованием, а была практическим пособием, этикой, кодексом поведения. Любомудрие – любовь к мудрости, которая становится образом жизни. Никакого зазора между жизнью и философией у русских любомудров не было. Поэтому первые философские книги это и духовные богословские книги, содержащие формулы жизни. К этому жанру можно отнести «Слово о законе и благодати» Киевского митрополита Иллариона (XI век), который считается первым русским философом и «Поучение» князя Владимира Мономаха (начало XII века) –своеобразный компендиум по практической философии, включая и «Домострой».
Результатом размышлений стало представление о мире как творении Бога, а человеческая история представлена как арена битвы божественной благодати и дьявола. В этой картине человек – двойственное существо, имеющее бренное тело и бессмертную душу, несущий моральную ответственность за свой выбор. Религиозная традиция была очень мощной и в конце XIX века представлена работами отца Сергия Булгакова, отца Павла Флоренского, Николая Бердяева и др. Синтез религиозных философских исканий осуществлен в философии всеединства Владимира Соловьева.
Третья особенность заключается в синтетическом характере русской философской мысли. Тенденция рассматривать человека и космос в единстве, а человеческую деятельность в космических масштабах привела к созданию такого самобытного течения, как русский космизм.
Еще одна особенность русской философии может быть обозначена как её публицистичность. За редким исключением русская философия не была представлена в виде философских систем с жесткой категориальной структурой. Она рассыпана в публицистике, в художественной литературе. Россыпи драгоценных философских идей мы можем найти в поэзии А.С. Пушкина, А.С. Грибоедова, М.Ю. Лермонтова, творениях Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского и других писателей.
Следующая черта заключается в пристальном внимании, в постоянных вопрошаниях русских мыслителей о судьбе России, её исторической миссии. Ответы на эти вопросы и составляют содержание русской идеи. Русская идея – средоточие русской философской мысли.
Без сомнения, лучшая работа по русской идее принадлежит одному из самых ярких и талантливых философов России – Н.А. Бердяеву. На эту работу «Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века», вышедшую в 1946 году на Западе, мы и будем дальше опираться. При этом следует иметь в виду, что русская идея не представляет собой какой-то один теоретически выверенный конструкт. Это именно собирательный образ России, сложная противоречивая конструкция, конструкция из множества блоков. Каждый из них, по отдельности встречается и у других народов. Но целое, действительно, самобытно и нигде в такой постановке «Что такое русский вопрос?», не встречается. Русская идея выковывалась столетиями в ожесточенных спорах и, прежде всего, в спорах славянофилов и западников. У этой идейной битвы есть свои пики и провалы, но окончательно она не затухала никогда.
Славянофильство – идейное течение в русской общественной мысли, представители которого выступали за принципиально отличный от Запада путь России на основе ее самобытности, представленной синтезом трех начал – патриархальности, самодержавия и православия.
Западники выступали за развитие России по западно-европейскому пути.
В споре славянофилов и западников формировались основные составляющие русской идеи и темы для последующего философствования. Пожалуй, первым славянофилом (хотя это еще так не называлось), внесшим в русскую идею элемент мессианства, был инок Филофей (XVI век), игумен Псковского Елизаровского монастыря. Ему принадлежит идея Москвы как третьего Рима. После падения православного византийского царства, московское царство осталось единственным православным царством, считал он. В послании царю Ивану III Филофей пишет: «Внимай, благочестивый царь тому, что все христианские царства сошлись в одно твое, что два Рима пали, а третий стоит, четвертому же не бывать». Русский царь «един-то во всей поднебесной христианский царь… Престол вселенския и апостольския церкви имел представительницей церковь пресвятой Богородицы в богоносном граде Москве, просиявшую вместо римской и Константинопольской, иже едина во всей вселенной паче солнца светится». Развитие этой идеи – в идее преемства русских царей. Московские цари считали себя преемниками византийских императоров. Преемство доводили даже до Августа Цезаря. Рюрик оказывался преемником Пруста. Собственно славянофильская идея начинает оформляться в политической философии Юрия Крижанича (1618 – 1683). Юрий Крижанич – славянский ученый, энциклопедист, хорват по национальности. Он был страстным проповедником идеи объединения славянских государств. Гарантом этой конфедерации славянских государств должно быть Русское государство. С этой идеей и программой преобразования Московского государства он прибыл в Москву. Непрошеного учителя сослали в Тобольск, а в 1676 году он выехал из России. Но ссылка и гонения не поколебали его убеждений, он продолжал писать о самобытности славянского культурного мира, противостоящего миру немецкому и греческому.
В XVI веке славянофильская ориентация выразилась в борьбе с католическим (латинским) влиянием на Русь и желании спасти от него христианскую православную веру. Этими идеями наполнены проповеди писателя и священника Максима Грека (1475 – 1556) и работы князя А. М. Курбского (1528 – 1583).
Сильную подпитку патриотическая славянофильская идея получает в эпоху освободительных войн – от татарского ига, от наполеоновского вторжения. Вторая четверть XIX века характеризуется взлетом русской культуры, которая благодаря творчеству М. В. Ломоносова, Н. М. Карамзина, А. С. Пушкина обретает свой национальный язык. Это время появления русской классической литературы, время формирования национального самосознания. Главная тема в этих размышлениях – тема специфичности, особой миссии и судьбы русского народа в мировой истории. Эта мысль оформляется в работах Н.М. Карамзина, в державном стихотворении А.С. Пушкина «Клеветникам России» и метафорично в стихотворении Ф.И. Тютчева:
Умом Россию не понять, Аршином общим не измерить. У ней особенная стать. В Россию можно только верить.
Весь XIX и потом XX века будут идти споры о том, каковы пути России, могут ли они быть просто воспроизведением путей Западной Европы. Тема прошлого, настоящего и будущего России становится ключевой. Относительно прошлого России, особенно периода Московского царства и реформ Петра Великого мнения славянофилов и западников кардинально различаются.
П. Я. Чаадаев
Мощный толчок этим спорам дали «Философические письма». П. Я. Чаадаева. Чаадаева нельзя отнести ни к западникам, ни к славянофилам: взгляды его менялись, став к концу жизни менее радикальными, но что славянофилы мужали и оттачивали свое мировоззрение в полемике с ним и его сторонниками – это факт.
Петр Яковлевич Чаадаев (1794 – 1856) был сыном богатого помещика, учился в Московском университете. Не окончив его, вступил в армию. Кампанию 1812 – 1814 годов провел в составе Ахтырского гусарского полка, с которым дошел до Парижа. По возвращению в Россию был назначен адьютантом командира гвардейского корпуса. По свидетельству современников, он был неоспоримо самым видным, самым блистательным из всех молодых людей Петербурга. Его остроты и характеристики расходились по всей стране. С ним дружил и его очень любил А.С. Пушкин. В 1820 году Чаадаев вышел в отставку, жил затворником, в свете появился лишь в 1830-31 годах, уже будучи автором восьми философических писем. Их судьба и стала далее его судьбой. Публикация первого письма произвела, по выражению А.И. Герцена, эффект разорвавшейся бомбы. Журнал «Телескоп», опубликовавший первое письмо, был закрыт, его цензор сослан, а самого Чаадаева по высочайшему повелению царя объявили сумасшедшим и поместили под домашний арест и надзор врача.
Вся наша философия истории стала ответом на поставленные Чаадаевым вопросы. При этом надо иметь в виду, что философия истории Чаадаева тесно связана с его философией человека. Его протест против индивидуализма, размышления о человеческой свободе, мистический мотив высшего метафизического единства всего сущего – основа его историософии. Как выразил Чаадаев свой протест против русской истории? – спрашивал в последствие Н.А. Бердяев. Чаадаев писал: «Прекрасная вещь любовь к отечеству, но есть еще нечто более прекрасное – это любовь к истине… Не через Родину, а через истину ведет путь к небу… Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами… Я люблю мое Отечество, как Петр Великий научил меня любить его». Сама проблема – Россия и Запад формулируется у Чаадаева как религиозно-философская проблема. Русская судьба видится ему как мучительная и трагическая, заблудившаяся на исторических дорогах. Поэтому и рефлексия над этой судьбой мучительна, а его мысли о русской истории, о прошлом России выражены с глубокой болью. Это крик человека, любящего свою Родину, но «странною любовью». Чаадаев пишет: «Мы не принадлежим ни к одному из великих семейств человеческого рода, мы не принадлежим ни к Западу, ни к Востоку, и у нас нет традиций ни того, ни другого. Стоя как бы вне времени, мы не были затронуты всемирным воспитанием человеческого рода…Мы так странно движемся во времени, что с каждым нашим шагом вперед прошедший миг исчезает для нас безвозвратно... Это естественный результат культуры, всецело основанной на заимствовании и подражании. У нас совершенно нет внутреннего развития, естественного прогресса; каждая наша идея бесследно вытесняет старые… Мы принадлежим к числу наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок».
«Ныне мы составляем пробел в нравственном миропорядке…Глядя на нас, можно было бы сказать, что общий закон человечества отменен по отношению к нам. Одинокие в мире, мы ничего не дали миру, не научили его; мы не внесли ни одной идеи в массу идей человеческих, ничем не содействовали прогрессу человеческого рода, и все, что нам досталось от этого прогресса, мы исказили».
Н. А. Бердяев говорит, что русское самосознание должно было пройти через это горькое самоотрицание, покаяние; это был диалектический момент в развитии русской идеи. И от этой точки начинается эволюция взглядов Чаадаева. В работе «Апология сумасшедшего» он придет к утверждению великой миссии России. Потому что Чаадаев думал, что силы русского народа не были востребованы в прошлом, и эта неактуализированность сил народа в прошлом – залог возможности великого будущего. В России – преимущество девственной почвы, ее отсталость дает возможность выбора, считал он. «Прошлое нам не подвластно, но будущее зависит от нас» – говорит Чаадаев. «… было бы преувеличением опечалиться хотя бы на минуту за судьбу народа, из недр которого вышла могучая натура Петра Великого, всеобъемлющий ум Ломоносова и грациозный гений Пушкина» И Чаадаев проникается верой в мистическую миссию России. «У меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, которые занимают человечество», говорит он. Но на пути реализации этой великой цели стоит одно препятствие – национализм, который губителен для России. «…Провидение создало нас слишком сильными, чтобы быть эгоистами, оно поставило нас вне интересов национальностей и поручило нам интересы человечества…в этом наше будущее, в этом наш прогресс…таков будет логический результат нашего долгого одиночества: все великое приходило из пустыни», – писал Чаадаев в письме к другу.
Это была славянофильская идея. Но Чаадаев никогда и не был радикальным западником. И тем не менее после выхода «Философических писем» Чаадаева славянофилы сплотили свои ряды и по сути преобразовались в партию.