В.С. Притчетт. Непримиримые воители «Грозового перевала»

…Его [романа] уникальность прежде всего в полном отсутствии каких бы то ни было недоговоренностей, рефлексии, сомнений. Никогда еще ни в одном романе герои не отдавались взаимной ненависти с таким самозабвением. Самозабвением, присущим только истинным северянам. Есть, правда, слабый намек на то, что Нелли, от лица которой ведется повествование, – это такая добродушная словоохотливая старушка… в ней нет лишь одного: благостности. Напротив, и в ней – та же стальная твердость, и она, как и другие персонажи, не раздумывая, вступает в бой. <…> «Грозовой перевал» – словно глоток свежего воздуха во всей романистике викторианской эпохи: в нем напрочь отсутствует какое бы то ни было морализаторство – но при этом никто не скажет, что он лишен моральных устоев. Так странно для викторианской литературы, чтобы страсть представала не отклонением от нормы, но естественной основой жизни.

…Производимое этим романом мощное впечатление еще больше усиливается тем, сколь простым и будничным языком он написан, а кроме того – умением автора ни при каких обстоятельствах не упустить ни одной подробности в описании домашнего быта или природы. <…>Потрясающая сцена последней встречи – и расставания навсегда – Кэтрин и Хитклифа мне представляется одной из грандиознейших любовных сцен во всей английской литературе.

Печатается по: Притчетт В.С. Непримиримые воители «Грозового перевала» // Шарлотта Бронте and Another Lady. М., 2001. С.342-345.

Л.П. Хартли. Эмили Бронте в мире Гондала и Гаалдина

…Наше время далеко от рациональности, и после всего, что испытало человечество и еще может испытать впоследствии в гораздо больших, катастрофических масштабах, нельзя не задуматься о том, что есть человек, коль скоро он способен на такие пароксизмы духа... На мой взгляд, единственный английский автор, чьим героям ведомы подобные бездны, – это Эмили Бронте. Они и в самом деле разрушители (обитатели Грозового перевала, а не Мызы Скворцов), хотя к разрушению стремятся не больше нашего, ведь мы тоже невольно превращаем все в развалины. Цель Хитклифа и Кэтрин – полное духовное единение, слияние двух душ в одну. «Хитклиф – это я», – говорит Кэтрин Нелли. Я думаю, так выражает себя изначальная потребность духа – возможно, самая глубокая его потребность, ради удовлетворения которой он готов на все.

Наверное, в этом главный секрет книги..: дилемма души представлена здесь во всей своей бескомпромиссной обнаженности <…>Реальный для нас душевный опыт – скорее всего, совершенно запредельный для знаменитых викторианцев, – был реален и для Эмили Бронте. Критик «Этласа» нечаянно набрел на счастливую формулировку: «противоестественно-естест-венная история, демонстрирующая реальность нереального». Сегодня нас ошеломляют пагубные свойства человеческой натуры, но Эмили Бронте, знавшую, как мало властен разум над вырывающимися наружу человеческими инстинктами, они не удивляли. Она писала как бунтарка (все Бронте – кроме, пожалуй, Энн – бунтовали против общества, в котором видели заговор пошлых, приземленных душ против добра и цельности личности), ее сердце было с Хитклифом и Кэти в их Потерянном рае, куда их привели безудержные страсти и гордыня…

Печатается по: Хартли Л.П. Эмили Бронте в мире Гондала и Гаалдина // Шарлотта Бронте and Another Lady. М., 2001. С.330-341.