42. Стихи и сказки б. Заходера, в. Берестова, э. Успенского, с. Козлова (краткий обзор).

Сергей Козлов

Некоторые педагоги и критики считают, что сказки Козлова перегружены рефлексией взрослого человека, и это не нужно ребенку. Но отчего же дети так внимательно слушают его сказки, все эти бесконечные диалоги Ежика и Медвежонка? Наверное, потому, что сказки Козлова дают ребенку право не только на прыганье, беганье и смех, но и на задумчивость, на тайность.

В 1965 году в издательстве "Малыш" вышли первые книжки Сергея Козлова: "Как солнце разбилось", "По воде шуба плывет", "Где живет солнце?". Пятьдесят лет назад, в 1967 году он написал первые сказки о Ежике и его друзьях. К читателям эти сказки пришли только через двадцать лет. Большинство "взрослых" стихов Козлова до сих пор неопубликовано.

Сказки Сергея Козлова настолько приближены к реальной жизни, к реальным человеческим качествам и чувствам, что их трудно назвать просто сказками. По аллегоричности, глубинной мудрости, неторопливо разворачиваемому сюжету они ближе к притче. В некоторых сказках почти нет событий, вместо сюжета – настроение, но за кажущейся простотой сказок – глубокий смысл.

Сказки Сергея Козлова не содержат невероятных чудес и приключений. Даже в названиях чувствуется реальная жизнь: "Звуки и голоса", "В родном лесу", "Мы будем приходить и дышать", - сказки не имеют ни начала, ни конца.

Всё неповторимое и непоправимое, происходящее в реальной жизни, происходит в этих сказках-притчах с Ёжиком, Медвежонком, Осликом и Зайцем. Сергей Козлов считает, что с детьми можно всерьёз говорить о том же, о чём и со взрослыми – о любви и доверии, о радости жизни и хрупкости красоты, а также боли, страхе и утратах. Простыми словами писатель говорит с детьми о сложных чувствах:

Ежик и Медвежонок способны видеть сквозь туман, слышать беззвучные слова, а за чаем могут общаться даже

Сказки Сергея к реальной жизни, к реальным человеческим что их трудно назвать просто сказками. По аллегоричности, глубинной разворачиваемому сюжету они ближе к притче. В некоторых событий, вместо сюжета

Ёжик, Медвежонок и их соседи - лучшие друзья, они дружат искренне и верно. Для друга им ничего не жаль. Любое событие они должны прожить вместе, непременно обсудить за чашкой чая: неприятности, невзгоды, сомнения, и, конечно же, радостные события. Вера в чудо, которая очень близка и понятна детям, сопровождает каждую из этих коротких и очень настоящих, жизненных, мудрых сказок. Если стремиться к доброй цели и искренне верить, то желаемое непременно осуществится, чудо произойдет.

Время в сказках Сергея Козлова течет неспешно, но безвозвратно. Можно заклинать его, обращаясь к любимому существу: "Правда, мы будем всегда? Правда, мы никогда не расстанемся? Правда, никогда не будет так, чтобы нам надо было расставаться?" Но все неповторимое и непоправимое, происходящее в реальной жизни, происходит в этих сказках с Ежиком, Медвежонком, Осликом и Зайцем. Сергей Козлов считает, что с детьми можно всерьез говорить о том же, о чем и с взрослыми — о любви и доверии, о радости жизни, о хрупкости красоты, о боли, страхе, утратах и смерти.

Кроме прозаических, Сергей Григорьевич писал и стихотворные произведения. Поэзия самого Козлова продолжает и дополняет сказочный мир. Даже некоторые герои сказок перебрались в стихотворения. Появляется в стихотворениях и туман. Видимо, и самому автору хочется увидеть старых знакомых по-новому, что-то добавить к их восприятию. Все мы связаны с природой, поклоняемся ей, боимся стихии, но обижаем порой ее добрую, беззащитную душу.

О Козлове - поэте еще мало написано. Но его стихи, будучи простыми, понятными детям, как и проза, вместе с тем глубоки по сути, многозначны и интересны.

Б. Заходер

Его дорога в детскую литературу лежала через увлечение зоологией (учился на биологических факультетах Московского и Казанского университетов) и через две войны — финскую и Великую Отечественную. С отличием окончив в 1946 году Литературный институт имени М. Горького, в 1947 году Заходер опубликовал свое первое стихотворение для детей — «Морской бой». В том же году вышел сборник его переводов: «Буква “Я”. Веселые стихи польских поэтов». Уже по первым публикациям стало ясно, что Заходер — поэт с бурным темпераментом и особым, игровым отношением к Слову; что он не признает унылых интонаций, серьезных рассуждений. «Веселые стихи» — только так можно назвать его поэтическое творчество.

Заходер

1918 – 2000

«Мартышкино завтра»

«Никто и другие»

«Кто на кого похож»

«Школа для птенцов»

«Моя вообразилия»

«Серая Звёздочка», «Отшельник и Роза», «Жил-был Фип» - проза

«Винни-Пух и все-все-вс», «Мэри Поппинс», «Питер Пэн, или Мальчик, который не хотел расти» - переводы. Сам он называет их переложением

Заходер в своем цикле стихов «Мохнатая азбука» (впервые под названием «Про мохнатых и пернатых», 1966) совершает прогулку с детьми по зоопарку; сюжет цикла давний — использован он и Маяковским, и Маршаком. Его зоопарк — это еше и азбука людских пороков: почти каждое животное по ассоциации соотносится с каким-либо человеческим типом. Например, кабан «дик и злобен», змея тупая и недобрая («мало мозга, много яда»), попугай глуп... Одна лишь ехидна вызывает сочувствие у автора:

«Эта зверюшка вполне безобидная, Правда, наружность у ней незавидная. Люди бедняжку назвали — «ЕХИДНА». Люди, одумайтесь! Как вам не стыдно?!»

Образы животных создаются Заходером иначе, чем привычные всем образы-аллегории в баснях: то или иное качество присваивается животному в момент знакомства с ним, тогда как характер аллегорического персонажа закреплен за ним традицией. СпонБорис Владимирович Заходер 410 танность мышления — вот что отличает поэта Заходера. Ассоциации, каламбуры, перевертыши, логические игры рождаются будто на бегу и застывают в стихах

«: Под собой не чуя ног, Скачет резвый рапунок.»

Игра в слово — основа сказочного вымысла в творчестве Заходера — не только в стихах, но и в прозе, и в переводах. В «Моей Вообразилии» (1978; так называется стихотворный цикл) обитают загадочные Кавот и Камут, Чуженица (из «Мухи-Цокотухи» — «На тебе хочу жениться»), Мним, Южный Ктототам. Из-за опечатки в словах Кит и Кот меняются местами. Играя в слова-омонимы, поэт совершает чудеса: злой Волчок (из колыбельной) превращается в заводную игрушку «волчок» и уже не страшен; живой ежик превращается в ежик-щетку.

Темп стиха и напор действия заставляют вспомнить Чуковского, у которого тоже все бегут, скачут, на ходу решая важные вопросы. Однако в отличие от Чуковского Заходер придавал большое значение познавательной стороне произведения. Он выступает как поэт-анималист, рассказывая занимательные истории о животных, вступая в диалоги с ними. Например, цикл «Пипа Суринамская и другие диковинные звери» (1975) посвящен не сказочной, а вполне реальной зоологии. Мораль присутствует в этих произведениях, но ее дидактизм растворен в шутке, игре.

Прозаические сказки Б.Заходера 60 —70-х годов («Русачок», «Серая Звездочка», «Отшельник и Роза», «Сказка про все на свете», «Жил-был Фип» и др.) вошли в цикл под многозначительным названием « Сказки для людей». Беря за основу научный факт из зоологии, писатель подводил его под нравственное, т.е. человеческое, обобщение (например, симбиоз актинии и рака-отшельника трактуется как проявление долгой дружеской привязанности). В прозаических сказках также обнаруживает себя фольклор. Так, «Русачок» (1966) — сказка о превращениях Головастика в Лягушку и Зайчонка во взрослого Зайца — построен как типичная народная сказка с цепной композицией и обрамлением.

Подчеркивая, что он пишет пересказ, Заходер оставляет за собой право на свободное обращение с подлинником. Взрослым читателям бывает интересно сопоставлять текст заходеровского «Винни-Пуха» с более строгим, «научным» переводом Т. Михайловой и В. Руднева или заходеровскую «Алису» с академическим переводом Н.Демуровой. Некоторые свои сказки и пересказы Заходер переделал в пьесы для детских театров. Это «Ростик в Дремучем Лесу» (1976), «Мэри Поппинс»

Валентин Дмитриевич Берестов

Во всех его стихотворениях и сказках обнаруживается кипучее движение, происходящее как в мире, так и в самом человеке. Люди, птицы, растения, машины непременно чем-то заняты: они спешат, решают проблемы, отправляются в путь... Вся жизнь природы, людей и машин представляет собой беспрерывный труд — физический и умственный. Маленький герой стихотворения «Рассказ по картинке» (1974) даже ночью думает над сюжетом и персонажами своего сочинения: И долго трудился мой разум Над тем незабвенным рассказом.

Первое же «детское» стихотворение Берестова, опубликованное отдельным изданием и огромным тиражом, — «Про машину» (1956) — раскрывает пользу дела и вредность безделья. «Первоклассный доктор Петя» ставит диагноз заболевшей машине, с которой девочка Марина нянчилась, как с младенцем: Надоело Ей движения нужны. Жить без дела, — Как больную нам спасти? И машина заболела. Ключик взять — Ей не нужно тишины, И завести! Машина надолго стала едва ли не самым любимым героем Берестова, сумевшего вдохнуть в нее жизнь детской игры. В стихотворной «Сказке про выходной день» (1958) автомобиль отправляется в лес — «отдохнуть»: «Теперь он шёл, куда хогел, / И всё гудел, гудел, гудел...» Лирический герой (автомобиль!) наслаждается свободой, движением, природой, как лермонтовский мцыри (только без трагического финала)

Лирический герой в стихах Берестова почти всегда существует в двух возрастах. Два «я» — наивный ребенок и седой мудрец, читающие одну и ту же книгу, — отражаются друг в друге, узнают и понимают друг друга: Как, «Одиссею» читая, мечтал я об океане! Как меня из дому гнал запах неведомых стран, Где хитроумный герой мечтал о дряхлеющей няне, Рвался к далёкой семье и проклинал океан. («“ Одиссея" в детстве», 1984)

Поэта особенно привлекало все связанное с учением, со школой. Он создал целый поэтический эпос на тему учения. Центральное произведение этого эпоса — «Читалочка» (1962) — входит почти во все буквари. Успех «Читалочки» можно объяснить тем, что поэт следовал классическим образцам поэтической риторики.

Из всех форм и жанров поэту наиболее близка миниатюра; даже отдельные строфы его стихотворений внутренне закончены. Для него характерно стремление к афористичности, отчетливости слова 420 и простому синтаксису. Строка за строкой накапливается энергия мысли и чувства — и наконец находит выход в последней строке.

Берестов-прозаик известен как автор повестей для подростков и юношества, написанных в 60-х годах по впечатлениям Новгородской и Хорезмской археологических экспедиций, — «Приключений не будет», «Меч в золотых ножнах», «Каменные зерна». В повестях рассеяно ложное представление об археологии как кладоискательстве, подчеркнут тяжелый труд увлеченных историей людей. Для маленьких детей Берестов создал ряд сказок в прозе, в том числе «Как найти дорожку» (1958), «Змей-хвастунишка» (1958), «Честное гусеничное» (1958), «Аист и соловей» (1962). Некоторые из них автор сочинил сам, другие пересказал. Их постоянная тема — «обыкновенное чудо»,

Успенский Эдуард

В 1966 году в журнале «Детская литература» были опубликованы его первые стихи для детей, и тогда же вышла первая детская книга — стихотворный сборник «Смешной слоненок». За ним последовала публикация повести-сказки «Крокодил Гена и его друзья» (1966).

Ещё со школьных лет Успенскому нравилось работать вожатым в младших классах и в пионерском лагере. «Если бы я не был 446 вожатым, я бы не стал детским писателем», — признавался он позже в одном из интервью. Именно в пионерском лагере, работая там библиотекарем (летом 1968 года), написал он книгу «Дядя Федор, пес и кот». Книга увидела свет в 1973 году

Любимый жанр Э. Успенского — веселая повесть-сказка. Помимо названных его перу принадлежат повести-сказки «Вниз по волшебной реке» (1972), «Гарантийные человечки» (1975), «Школа клоунов» (1983), «Колобок идет по следу» (1987), продолжение повести «Дядя Федор, пес и кот» — «Тетя дяди Федора, или Побег из Простоквашина» (1994)

Работает Успенский и в иных жанрах, самых разных и неожиданных: его повести могут быть не только сказками, но и детективами, авантюрно-приключенческими историями, «лекциями»; он пишет веселые учебники, сочиняет комиксы, рассказы, стихи; он создает пьесы, инсценировки и сценарии радиопостановок, кинофильмов и мультфильмов. Кроме того, он собирает детские страшилки и городской песенный фольклор.

Его герой может быть книжкой, открыткой, игрушкой, сувениром и т.п. При этом автор не оберегает свое творчество от влияния массовой культуры, а, наоборот, вовсю использует ее приемы, идя навстречу «массовому» читателю.

Успенский как бы дополняет действительность тем, чего ей недостает с точки зрения ребенка. Он берет за основу какой-либо человеческий тип и одним-двумя штрихами превращает его в карикатуру. Прибавим к банальному бюрократизму Печкина такие черточки, как любовь к сладкому и занудство не принятого в игру, 447 и получим совершенно нового героя — бюрократа с детскою душою.

Положительные герои сказочны прежде всего потому, что они сказочно добры и невероятно воспитанны. Они не идеальны, а просто совершенно нормальны. Фантастическая дружелюбность, фантастическое чувство ответственности за свою работу, фантастическая вежливость плюс немного в общем-то «обычных» чудес — и герой Успенского готов. Остается дать ему простое, легко запоминающееся имя, подчеркнуть какую-нибудь особенность — и вот он живой и «обреченный на успех». Заметим, что подобные приемы лежат и в основе образов народных сказок.

Обычное для детской литературы «двоемирие» взрослых и детей разделено у Успенского границей решительно и четко. К без448 надежно взрослым писатель относится с насмешкой: все они для него «граждане» и «гражданки», им суждено вечно быть «вне игры», существование их абсурдно

В целом педагогика Успенского строится на постулате личной свободы при условии: не мешать другим

Поэтому многие книжки Успенского, при всей их популярности, трудно приживаются в обычной школе (исключение составляют ранние его повести-сказки). Писатель остро язвит по поводу типовой школьной системы, предлагая строить учение по правилам, исходящим от самих учеников. Он призывает отказаться от старых привычек и открывать новые истины (вроде той, что бутерброд лучше класть колбасой на язык: так вкуснее). Однако он убежден и в безотказности старых истин (например, той, что добра в мире больше, чем зла).

Стихи Успенского, собранные в книгах «Если бы я был девчонкой» (1983) и «Разноцветная семейка» (1991), по большей части игровые. В них находит продолжение веселое озорство писателя, но в несколько смягченном виде: насмешка не переходит в язвительность, шутка остается в рамках хорошего тона