Холодная война В 2 т. Т.2 От Постадама до Мальты

хорошо осведомлены, не беспокоили влиятельные антисоветские круги: вырисовывалась реальная перспектива заставить Советский Союз сражаться на два фронта.

Входе войны США развернули многомиллионные армию

ифлот, на военные рельсы была переведена экономика. Накопление сил осуществлялось с таким расчетом, чтобы к моменту окончания войны иметь превосходящую военную мощь и, опираясь на нее, продиктовать программу послевоенного устройства мира в интересах США.

22 июня 1941 г. — день для нашего народа, когда все разделилось на «до» и «после».

Антигитлеровская коалиция, ставшая примером эффективного, хотя и кратковременного сотрудничества столь различных государств, как США, Великобритания, с одной стороны,

иСССР — с другой, была в значительной степени вынужденным образованием. Ф. Рузвельт, У. Черчилль, И.В. Сталин ясно это понимали. Например, Черчилль 21 июня, отвечая своему секретарю Д. Колвиллу на вопрос, не будет ли сотрудничество с СССР отступлением от антикоммунистической позиции премьера, сказал: «Нисколько. У меня лишь одна цель — уничтожить Гитлера, и это сильно упрощает мою жизнь. Если бы Гитлер вторгся в ад, я, по меньшей мере, благожелательно отозвался бы о сатане в палате общин» [7].

На следующий день, выступая с радиообращением к нации в связи с нападением Германии на Советский Союз, Черчилль допустил ряд резких высказываний в адрес будущего союзника. В частности, он заявил: «Нацистскому режиму присущи худшие черты коммунизма» [8], тем самым проведя параллель между агрессором и его жертвой. Антикоммунизм английского лидера не стоило бы лишний раз подчеркивать, если бы это обстоятельство не оказывало постоянное влияние на отношения внутри коалиции.

Разумеется, то, что союз с Великобританией и США являлся своего рода «браком по расчету», понимал и Сталин. Приведем в этой связи слова, сказанные им вскоре после окончания Великой Отечественной войны: «Великий альянс появился только на основе одного факта — наличия общего врага — Адольфа Гитлера…»

Собственно, вся предвоенная политика Сталина имела одной из основных целей исключить рождение англо-германского альянса, вполне возможного с многих точек зрения: классовой, геополитической, этнонациональной и др. Блок западных демократий с Гитлером означал почти гарантированную гибель Советской России, и ради того, чтобы избежать этой опасности, Сталин был готов идти на любые риски. В этом и состоит одно из главных объяснений странной лишь на первый взгляд «пассивности» СССР в последние предвоенные недели. Перелет в Англию Р. Гесса 10 мая 1941 г. даже сегодня воспринимается как шокирующее событие. Заместитель Гитлера отправился к врагу?! Если связать этот факт с многочисленными реверансами фюрера в адрес «нордически близких англичан» и с его знаменитым «стоп-приказом», позволившим британским войскам бежать из Дюнкерка, то вырисовывается весьма цельная картина. Сталин, по сути, не дал Западу сколько-нибудь серьезного шанса договориться с Гитлером. Именно с этих позиций надо рассматривать

исоветско-германские соглашения 1939 г., и Заявление ТАСС от 14 июня 1941 г., и нежелание дать немцам хоть какой-либо повод для агрессии. Так что выбор Рузвельта и Черчилля в пользу антигитлеровской, а не антисталинской коалиции был предрешен. Что касается Гитлера, то он проиграл войну, едва ее начав. Его единственный шанс состоял в успехе стратегии блицкрига. Нет успеха — нет победы, а поражение становится делом времени. Впрочем, это сейчас, спустя многие годы, легко судить, а тогда все выглядело не столь очевидно. Тогда же, летом 41-го, общая смертельная опасность побудила лидеров трех великих стран на время забыть былые противоречия и объединить свои усилия для достижения победы над врагом.

Американское правительство вслед за Черчиллем публично заявило, что Соединенные Штаты окажут помощь тем странам

исилам, которые будут бороться против фашистской агрессии. Помощь была обещана и Советскому Союзу, хотя даже о подобии симпатии к нашей стране со стороны правящих кругов США не могло быть и речи. Делались прагматические расчеты на тему, сколько сможет продержаться Советский Союз. Так, военный министр Г. Стимсон говорил, что «Германия будет основательно занята минимум месяц, а максимально, возможно,

Президент Франклин Рузвельт подписывает закон о ленд-лизе. Март 1942 г.

три месяца задачей разгрома России». Генерал Дж. Маршалл предсказывал победу Германии в начале августа. Президент Ф. Рузвельт видел надвигавшуюся опасность. Он понимал, что окончание войны на Востоке усилит германскую угрозу для Америки.

ВэтихусловияхправительствоСШАпошлонасозданиеангло- советско-американского союза. 25 июня Ф. Рузвельт заявил, что Соединенные Штаты окажут помощь России. Он исходил из того, что борьба СССР против гитлеровской Германии — важный фактор национальной безопасности США. Однако отношение к Советскому Союзу оставалось двойственным.

28 сентября в Москве состоялась конференция представителей СССР, США и Англии. На ней был решен вопрос материальной помощи США и Англии Советскому Союзу, но лишь 7 ноября 1941 г. США юридически распространили закон о ленд-лизе на СССР. При этом размеры фактических поставок в Советский

Союз из США в последние месяцы 1941 г. были значительно ниже тех, что указывались в соглашении.

Свое участие в войне против Германии Соединенные Штаты связывали с расчетом на ослабление СССР под ударами вермахта. Они не торопились посылать войска в Западную Европу и не желали быстрого поражения Германии, ибо в таком случае главные плоды победы достались бы Советскому Союзу. В Вашингтоне считался нежелательным и такой вариант, чтобы «Россия оказалась в агонии». Наиболее приемлемым считался путь союзничества, «который позволил бы русским как можно дольше сохранять способность вести борьбу».

Центральной проблемой межсоюзнических отношений был вопрос об открытии второго фронта в Европе. Впервые он был поставлен в самом начале Великой Отечественной войны (июль 1941 г.), когда советское правительство заявило о необходимости создания второго фронта в Северной Франции, то есть в районе, находящемся вблизи территории Германии на кратчайшем расстоянии от ее жизненных центров. Ясным был тогда подход к пониманию идеи второго фронта и у западных союзников. Так, военный министр США Г. Стимсон считал, что второй фронт с точки зрения географии — «кратчайшая дорога к сердцу основного противника, преодоление Ла-Манша при поддержке авиации, базирующейся на Британию». Именно это стратегическое направление имел в виду и президент Ф. Рузвельт, отдавая в марте 1942 г. директиву Комитету начальников штабов о разработке плана вторжения во Францию «через ЛаМанш в его самом узком месте — между Кале и Гавром, восточнее реки Сены». То же самое понимал под вторым фронтом английский премьер-министр У. Черчилль [9].

1 июня Рузвельт заявил советскому представителю, что он «определенно рассчитывает открыть второй фронт в 1942 г.» [10]. Однако Вашингтон и Лондон не выполнили взятого на себя обязательства и не открыли фронта вооруженной борьбы в Западной Европе ни в 1942-м, ни в 1943 г. В качестве объяснения назывались причины технического характера (нехватка десантных средств, общая неготовность и т.п.), но советская сторона не без основания подозревала у союзников мотивы политического и эгоистического свойства.

В 1943 г. СССР продолжал настойчиво добиваться согласования военных усилий союзников для быстрейшего разгрома общего врага. В частности, на Московской конференции министров иностранных дел СССР, США и Великобритании (19–30 октября 1943 г.) и на Тегеранской конференции глав трех союзных держав (28 ноября — 1 декабря 1953 г.) советские представители настаивали на определении точных сроков открытия второго фронта. США и Великобритания были вынуждены дать соответствующие заверения. В Тегеране западные союзники приняли обязательство форсировать Ла-Манш в мае 1944 г.

А могла ли состояться высадка крупных англо-американских сил во Франции в 1943 году? Здесь нет единой точки зрения, но исследования многих отечественных и западных ученых дают утвердительный ответ на этот вопрос.

Так, например, американский историк У. Данн в книге «Второй фронт в 1943 году» приводит многочисленные факты, свидетельствующие о наличии у союзников материальнотехнических возможностей для открытия второго фронта в Западной Европе годом раньше. В работе его соотечественника Дж. Брюса «Второй фронт сейчас» также критикуется официальная версия Вашингтона и Лондона о «недостатке сил

исредств» для вторжения в Северную Францию. Приведенные Брюсом факты и цифры подтверждают, что уже в 1942 г. США

иАнглия располагали необходимыми силами для успешной десантной операции. В конце 1942 г. США имели на территории Великобритании 70 дивизий и более 230 отдельных батальонов, оснащенных новейшей техникой и вооружением. Англия располагала в метрополии 30 дивизиями и 25 отдельными бригадами. Это было больше, чем у вермахта на Западе в тот период времени. К тому же ВВС союзников имели подавляющее превосходство над немцами. И самое главное — десантных средств было достаточно для осуществления трудной десантной операции на французском побережье [11].

Таким образом, оттягивание американским и английским руководством открытия второго фронта в Европе вплоть до 6 июня 1944 г. не подкреплялось объективными причинами. Вкупе с другими обстоятельствами это расценивалось советским правительством как стремление получить политические

преимущества после того, как Германия и СССР максимально ослабят друг друга. В телеграмме советскому послу в Лондоне И.М. Майскому от 19 октября 1942 г. Сталин писал: «У нас у всех в Москве создается впечатление, что Черчилль держит курс на поражение СССР, чтобы потом сговориться с Германией Гитлера или Брюнинга за счет нашей страны. Без такого предположения трудно объяснить поведение Черчилля по вопросу

овтором фронте в Европе, по вопросу о поставках вооружения для СССР, которые прогрессивно сокращаются, несмотря на рост производства в Англии, по вопросу о Гессе, которого Черчилль, по-видимому, держит про запас, наконец, по вопросу

осистематической бомбежке англичанами Берлина в течение сентября, которую провозгласил Черчилль в Москве и которую он не выполнил ни на йоту, несмотря на то, что он, безусловно, мог это выполнить»1.

Сталин, может быть, несколько сгущал краски, но союзники действительно стремились извлечь максимум выгоды из сложившейся ситуации.

Широко известно заявление Г. Трумэна, сделанное им в июне 1941 г.: «Если мы увидим, что Германия выигрывает войну, нам следует помогать России, а если будет выигрывать Россия, нам следует помогать Германии, и пусть они убивают как можно больше». Правда, Трумэн не был в 1941 г. столь значительной фигурой, как впоследствии, но тем не менее заявление весьма показательное. Подход президента Ф. Рузвельта был не столь циничен, но и он содержал изрядную долю жесткого и даже жестокого прагматизма. По свидетельству его сына Элиота, Рузвельт в беседе с ним в августе 1941 г. заметил: «Китайцы убивают японцев, а русские убивают немцев. Мы должны помогать им продолжать свое дело до тех пор, пока наши собственные армии и флот не будут готовы выступить на помощь. Поэтому мы должны начать посылать им в сто раз, в тысячу раз больше материалов, чем они получают от нас теперь. Ты представь себе, что это футбольный мяч. А мы, скажем, резвые игроки, сидящие на скамейке. В данный момент основные игроки — это русские,

1 Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны, 1941–1945: документы и материалы в 2 т. М., 1983. Т. 1. С. 294.

китайцы и, в меньшей степени, англичане. Нам предназначена роль игроков, которые вступят в игру в решающий момент. Еще до того, как наши форварды выдохнутся, мы вступим в игру, чтобы забить решающий гол» [12].

После завершения Сталинградской битвы стало ясно, что ход войны изменился. В определенных кругах на Западе это вызвало серьезную обеспокоенность. С конца 1943 г., когда в борьбе Советского Союза с фашистским блоком наступил коренной перелом, руководящие деятели США и Англии вернулись к широкому использованию различных средств, способов, форм невоенного противоборства в отношениях со своим союзником — СССР. В их политике оформились и развились две тенденции: не допустить русских в Западную Европу и вывести из войны Германию и ее европейских сателлитов с наименьшими издержками.

Американский историк Дж. Маккарти в результате изучения многих документов вообще пришел к выводу, что уже в 1943 г. на Западе принимается принципиальное решение об активизации холодной войны. Аналогичную позицию высказал американский советолог У. Ростоу в книге «Соединенные Штаты на мировой арене» [13]. По его утверждению, «начало холодной войны обозначилось отчетливо, когда стало ясно, что Сталинград не будет взят немцами».

Вамериканских средствах массовой информации стала проявляться тенденция к критике «слишком затянувшегося союза с Россией», раздавались голоса о необходимости «преградить путь наступающим русским войскам на рубеже линии Керзона».

Вэто же время в Управлении стратегических служб США приступили к разработке вариантов политики США и Англии

вновых условиях, которые могли сложиться в Европе и на Дальнем Востоке после поражения Германии и Японии. 20 августа 1943 г. Объединенный англо-американский комитет начальников штабов рассмотрел перспективы войны на случай, если Германия быстро потеряет способность продолжать сопротивление. Было высказано мнение о возможности договориться с немцами по поводу беспрепятственного вступления англоамериканских войск на территорию Германии и создания там рубежа для отпора русским [14].

Наступательные операции советских войск в 1943 г. заместитель военно-морского министра США Д. Форрестол оценил как вырисовывающуюся угрозу западному миру со стороны

СССР, «которая вычеркивает из политического лексикона понятие безопасность» [15]. В военном ведомстве США росло число документов, связанных с разработкой планов возможной войны уже против Советского Союза. Так, в августе 1943 г. президенту Ф. Рузвельту был представлен «Меморандум 121», подготовленный Комитетом начальников штабов и получивший наименование «Стратегия и политика». В нем был поставлен вопрос о подготовке к войне «в обратную сторону» — против

СССР и о возможности использования в такой войне вооруженных сил Германии. Весной 1944 г. Комитет начальников штабов провел всесторонний анализ соотношения сил в Европе в случае такой войны. Вывод, впрочем, был пессимистичен: «разница в военных силах, которые Советы смогут выставить на континенте, будет в нынешних условиях велика… Мы не можем нанести поражение России».

На Квебекской конференции руководителей западных союзников (август 1943 г.) военные участники переговоров Дж. Маршалл, Г. Арнольд, У. Леги, Э. Кинг (США), А. Брук, Ч. Портал (Великобритания) пытались прогнозировать, «не помогут» ли немцы вступлению англо-американских войск в Германию, «чтобы дать отпор русским»1. Военные эксперты советовали подождать до весны-лета 1944 г., когда, по их расчетам, Советский Союз окончательно исчерпает свои наступательные ресурсы.

Заметно усилилось давление антисоветских кругов на правительство США с целью ограничить масштабы сотрудничества с СССР. 10 января 1944 г. сенатор А. Вандерберг выступил с речью, в которой говорил о возникновении «советской военной угрозы». Другой влиятельный политик Дж. Даллес призывал «стереть Советский Союз с географической карты» [16].

Появляются признаки финансово-экономической дискриминации СССР. Посол в Москве А. Гарриман в феврале 1944 г. высказался за прекращение поставок по ленд-лизу.

1 Правда. 1988. 22 авг.

В том же году был создан Международный банк реконструкции и развития и Международный финансовый фонд. По каналам этих организаций США оказали помощь Англии (3,8 млрд долларов) и Франции (1 млрд долларов). Однако Советской России в помощи было отказано [17].

Военные успехи СССР в 1944 г. привели к еще большей активизации антисоветских сил на Западе. В открытой печати даже стали появляться статьи с предсказаниями скорой войны с Советским Союзом. В частности, бывший посол США в Москве У. Буллит выразил в журнале «Лайф» пожелание, чтобы война с Россией «произошла как можно скорее» [14, с. 52].

Справедливости ради надо отметить, что до определенного времени сторонники конфронтации с СССР оставались в явном меньшинстве, хотя их деятельность и нельзя назвать безрезультатной.

Важную роль в принятии в этот период согласованных решений сыграла созданная в октябре 1943 г. Европейская консультативная комиссия (ЕКК). Ее деятельность дала многочисленные позитивные примеры успешного нахождения взаимоприемлемых компромиссов. На Московской конференции в том же октябре 1943 г. ЕКК приняла ряд решений по австрийскому вопросу. Отвергая попытки англо-американской стороны провести решение об оккупации Австрии только войсками США

иАнглии, советская делегация 29 июня 1944 г. выдвинула проект соглашения по Австрии. В нем говорилось, что «вся территория Австрии в границах, существовавших на 31 декабря 1937 г., оккупируется совместно войсками СССР, США и Англии». Представители Англии и США были вынуждены согласиться. Конкретные соглашения о зонах оккупации Австрии

ио контрольных органах были разработаны позднее.

25 июля 1944 г. ЕКК приняла согласованный документ «Безоговорочная капитуляция Германии». Прежде всего в нем определялись следующие условия: предусматривалось, что все вооруженные силы, СС, СА и другие силовые структуры Германии будут полностью разоружены и эвакуированы «со всех территорий, расположенных вне границ Германии, существовавших на 31 декабря 1937 г.», а их имущество передано представителям держав антигитлеровской коалиции. Документом

Его считают прототипом булгаковского Воланда.

Первый посол США в СССР Уильям Буллит

определялось, что «Союз Советских Социалистических Республик, Соединенные Штаты Америки и Соединенное королевство будут обладать в отношении Германии верховной властью. При использовании такой власти они примут меры, включая полное разоружение и демилитаризацию Германии, которые сочтут необходимыми для будущего мира и безопасности».

С марта по сентябрь 1944 г. Комиссией обсуждались вопросы о зонах военной оккупации Германии и об управлении «Большим Берлином». На заседании 12 сентября представители СССР, США и Англии приняли текст «Протокола Соглашения о предстоящем делении территории Германии» в границах, существовавших на 31 декабря 1937 г., на три оккупационные зоны. Для совместного управления районом «Большого Берлина» предполагалось создать Межсоюзническую комендатуру

всоставе комендантов от СССР, США и Великобритании. Европейская консультативная комиссия на заседаниях

вмарте-ноябре 1944 г. решила вопрос о создании для Германии контрольного органа союзников. Рассмотрев представленные тремя делегациями предложения, она приняла для обсуждения советский проект, который и лег в основу подписанного