Холодная война В 2 т. Т.2 От Постадама до Мальты

готов сделать все, чтобы одержать победу именно невоенными средствами, обойдясь без прямого военного столкновения, издержки которого становились взаимно неприемлемыми после того, как СССР обрел ядерное оружие. Конечно, американцы и их союзники готовились и к обычной войне, в годы атомной монополии всерьез разрабатывали соответствующие планы, но начиная с конца 40-х гг. этот вариант быстро становится для них все более нежелательным.

Что же касается советского руководства, то оно, не поняв этой западной двойственности, готовилось только к настоящей, полноценной, да еще и ядерной войне, разумеется, даже не рассматривая СССР в качестве ее инициатора. Само по себе это не было ошибкой, но такой подход не являлся достаточным. В результате в битвах холодной войны, особенно после смерти Сталина, Москва практически всегда являлась отвечающей стороной, никогда не имея плана собственных долговременных действий. Отдельные полуисключения, вроде отправки ракет на Кубу, имели характер интуитивных импровизаций и были безнадежно испорчены все той же бесплановостью и хрущевским субъективизмом.

Могло ли быть иначе? Да, поскольку и материальные предпосылки, и общая идеологическая концепция для этого реально существовали.

В результате разгрома Германии и Японии Советский Союз вышел из войны в новой для себя роли лидера ряда стран Центральной и Юго-Восточной Европы, Восточной Азии. Возрос международный авторитет и престиж СССР, его влияние на мировое общественное развитие. Без непосредственного участия Советского Союза уже не могла решаться ни одна важная проблема международных отношений. Все это коренным образом изменяло расстановку военно-политических сил на международной арене, что подкреплялось соглашениями великих держав, достигнутыми в Тегеране (1943), Ялте и Потсдаме (1945), а также созданием ООН.

Советское руководство к окончанию Второй мировой войны подошло, руководствуясь теми же базовыми доктринальными установками, первоначальные наметки которых были сделаны еще при В.И. Ленине, а затем развиты и дополнены И.В. Сталиным. Их сущность определялась основными положениями

марксистско-ленинской теории и сводилась к четырем главным моментам:

1.Чередование социально-экономических формаций исторически предопределено, в результате чего на смену «загнивающему» и обреченному на гибель капитализму неминуемо должна прийти социалистическо-коммунистическая формация как итог развития человечества.

2.Единственно верной является такая методология, в основу которой положен классово-социальный подход ко всем явлениям международной жизни, базирующийся на марксистсколенинской теории классов и классовой борьбы. С этим подходом связана ориентация на победу в конечном счете «мировой революции» и на ее поддержку Советским Союзом.

3.Внедрение в массовое сознание идеи об особой роли СССР

вмировой истории и его особом мессианском предназначении, обусловленном тем, что коммунисты якобы обладают монопольным знанием, как устроить человеческое счастье на Земле и добиться всеобщего благополучия.

4.Пока существует империализм, войны на земном шаре неизбежны.

В военно-теоретической области господствовало маркси- стско-ленинское учение о войнах справедливых и несправедливых. Согласно ему, социализм ввиду своей классовой сущности — строй изначально миролюбивый. Но коммунисты (большевики), по словам И.В. Сталина, «не против всякой войны. Мы против империалистической войны как войны контрреволюционной. Но мы за освободительную, антиимпериалистическую, революционную войну». Развитием этой мысли

всоветской военной науке явился прочно утвердившийся тезис о том, что всякая война считается законной и справедливой, если она ведется во имя прогресса, за освобождение трудящихся масс от гнета капитала или во имя защиты революционных завоеваний социалистического государства. При этом справедливые войны, служащие политике передовых классов, ускоряют развитие всех сторон общественной жизни и являются важнейшим фактором исторического прогресса.

Военно-техническая сторона советской военной доктрины охватывала широкий круг вопросов военного строительства,

поддержания постоянной высокой боевой готовности Вооруженных Сил и способов ведения вооруженной борьбы. Будучи органически связанной с политической стороной военной доктрины и подчиненной ее требованиям, она подвергалась постоянным изменениям под воздействием ряда факторов. Важнейшим из них были качественные перемены в оснащении оружием и боевой техникой как собственных Вооруженных Сил, так и армий потенциального противника. Под воздействием этих изменений и происходил процесс совершенствования организации, подготовки, форм и способов использования Советских Вооруженных Сил в будущей войне.

Послевоенная советская доктрина предусматривала ведение решительных боевых действий против агрессора с использованием всей мощи страны и ее Вооруженных Сил и исходила из многообразия форм и способов решения военных задач в возможной войне. При этом советское военно-политическое руководство исходило из положения, согласно которому основным и решающим видом боевых действий, посредством которого достигается победа в бою, сражении и операции, является наступление.

Американцы испытывали острый интерес к доктринальным аспектам советской политики, восполняя недостаток достоверной информации вольными вариациями на данную тему. Так, в «длинной телеграмме Кеннана», о которой уже шла речь, были кратко охарактеризованы истоки и основные особенности послевоенного мировоззрения советского руководства и перспективы его поведения на будущее, так как это представлялось самому Кеннану. Он писал: «…мы имеем здесь дело с политической силой, фанатически приверженной мнению, что с США не может быть достигнут постоянный «модус вивенди», что является желательным и необходимым подрывать внутреннюю гармонию нашего общества, разрушать наш традиционный образ жизни, ликвидировать международное влияние нашего государства с тем, чтобы обеспечить безопасность советской власти». Как видим, руководству СССР приписывались собственные взгляды и планы. И еще: получается, что тот же Кеннан и его адресаты принимали фразеологию Москвы за наличие у нее цельной программы действий.

Пропагандистские аспекты советской доктрины нашли косвенное выражение в докладе секретаря ЦК ВКП(б) А.А. Жданова на совещании представителей компартий, состоявшемся

вПольше в сентябре 1947 г. Его выступление имело целью обосновать и доказать два основных тезиса:

1.Советский Союз «как носитель новой, более высокой общественной системы…» в своей внешней политике отражает чаяния всего передового человечества, которое «стремится к длительному миру и не может быть заинтересовано в новой войне, являющейся порождением империализма».

2.Американский империализм после окончания Второй мировой войны перешел «к агрессивному, откровенно экспансионистскому курсу». И хотя в докладе упоминалось о том, что «советская внешняя политика исходит из факта сосуществования на длительный период двух систем — капитализма и социализма», было ясно, что при такой заостренно антиамериканской постановке вопроса необходимы практические действия.

На совещании Информбюро компартий в Венгрии во второй половине ноября 1949 г. линия на идеологическую пикировку с Западом была продолжена и усилена. Секретарь ЦК ВКП(б) М.А. Суслов, начав свой доклад с того, что весь ход событий за последние два года «полностью подтвердил правильность оценки международной обстановки, данной первым Совещанием Информбюро», далее заявил: «Если на первом Совещании Информбюро говорилось о том, что США и Англия переходят к политике новых военных авантюр, то в настоящее время правящие круги Соединенных Штатов и Англии, возглавляющие империалистический лагерь, проводят политику агрессии, политику подготовки и развязывания новой войны».

Отношение к этой войне со стороны СССР практически

вэто же время было выражено и в докладе секретаря ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкова «О 32-й годовщине Октябрьской революции» 6 ноября 1949 г. В нем он, в очередной раз провозгласив «незыблемую уверенность в том, что победа социализма и демократии во всем мире неизбежна», заявил: «...не нам, а империалистам и агрессорам надо бояться войны, которая… явится могилой уже не для отдельных капиталистических государств, а для всего мирового капитализма».

Г.М. Маленков

Во всех этих заявлениях было мало конкретики, но идеология вопроса отражалась достаточно ясно. Обе идеологии — как советская, так и американская — вели к конфронтации военно-экономических союзов и блоков. Вскоре после Потсдамской конференции окончательно обозначилась полярность интересов этих двух великих держав, что способствовало формированию враждебных военных блоков. Узко понимаемые национальные интересы в Вашингтоне и Москве привели к ликвидации структуры сложившегося во время войны сотрудничества. Открыто и все более остро развивалось «двухполюсное противоборство», возникшее как естественное продолжение предшествующих идеологических и политических конфронтационных тенденций и быстро приобретшее глобальный характер, поскольку проявлялось в том числе в стремлении Вашингтона и Москвы оказывать свое влияние на максимально большее число государств и в наращивании военной мощи.

Надо признать, что Москва была заинтересована прежде всего не в механическом доминировании в мире, а в обеспечении такого миропорядка, который бы исключил возможность нового вооруженного конфликта глобального масштаба и га-

рантировал условия безопасного развития СССР. Советский Союз в целом достаточно последовательно придерживался курса на выполнение согласованных в Ялте и Потсдаме решений

исоблюдал вытекавшие из них обязательства. Правящие круги США, Англии и Франции, неверно оценив политику СССР,

пошли по пути явного и скрытого нарушения международных соглашений, подписанных в годы войны.

Впроцессе холодной войны практически одновременно возникают «советология» (в США) и «американистика» (в СССР). Многочисленные научно-исследовательские государственные

ичастные (на Западе) научно-исследовательские учреждения играют роль своеобразных «мозговых центров». В их задачу входят изучение и анализ документов и фактов об экономической и социально-политической обстановке в стане противника и выработка соответствующих рекомендаций для руководства своих стран.

Среди ведущих американских научных центров особо выделялась «Rand Corporation». Эта организация родилась еще в годы Второй мировой войны. Очень скоро после войны она заняла среди других организаций едва ли не место лидера, выполняя многочисленные заказы по подготовке трудов по изучению

СССР. Тематика выполняемых ею работ концентрировалась на внутреннем положении в СССР, советской внешней политике, военной доктрине. В последующем спектр исследований стал шире. Через «Rand Corporation» вышли в свет многочисленные издания, в том числе о советской военной доктрине, национальной политике, о тенденциях советской демографии, о военном искусстве, о развитии советской науки и техники

ит.д. Кроме того, «Rand Corporation» регулярно организовывала международные конференции и симпозиумы. Возник ее специальный филиал — «Центр по изучению советского поведения на международной арене».

Впервые послевоенные годы и в СССР советская «американистика» также обретает организационную структуру, полностью контролируемую советским военно-политическим руководством. Несколько позже (в 1967 г.) создается такой авторитетный исследовательский центр, как Институт США Академии наук (в последующем Институт США и Канады).

Разумеется, в возможностях двух противоположных по целям деятельности «мозговых центров» обнаружились общие моменты. Во многом совпадали и методы действий по защите национальных интересов. Были и, так сказать, частные различия. Поскольку Вашингтон поставил целью кардинально изменить сознание и психологию советских людей, а Москва должна была отразить эту специфическую внешнюю агрессию, то в СССР разрабатывались и реализовывались различные политические, идеологические и информационные контрмероприятия. Первоначально это было действенное и качественное «оружие». К сожалению, в конечном счете оно оказалось недостаточно эффективным.

3.3. Создание Западного союза и НАТО

Нам не нужна война! Нам нужен мир!! Причем весь!!!

Неизвестный автор

В деле создания военно-политического союза стран Запада особую роль сыграла Великобритания. Английское руководство в первые послевоенные годы оказывало заметное влияние на страны Западной Европы и США, побуждая их к тесным союзническим отношениям. Соединенные Штаты со своей стороны также стремились активнее участвовать в европейских делах.

Практически сразу после окончания Второй мировой войны приоритетной военно-политической задачей для Лондона стало заключение союза с Францией, к которому впоследствии предполагалось привлечь Норвегию, Данию, государства Бенилюкса, Испанию и Португалию [18]. Однако в англофранцузских отношениях того времени существовали две проблемы: ближневосточная, связанная с борьбой за влияние на Сирию и Ливан, и германская — Франция выступала за отделение от Германии Рура, Саара и Рейнской области, против чего возражала Великобритания. В течение 1946 г. эти проблемы были в основном урегулированы, и теперь ничто не мешало достижению согласия.

4 марта 1947 г. в Дюнкерке состоялось подписание англофранцузского договора сроком на 50 лет. Формально он был направлен против угрозы новой германской агрессии и предусматривал военные обязательства сторон по оказанию друг другу помощи в случае войны с Германией. С другой стороны —

иэто было главным — англо-французский союз должен был послужить основой всей западной системы безопасности. В этом смысле следует отметить высокую заинтересованность Великобритании в установлении тесного военно-политического сотрудничества со своими континентальными соседями: Бельгией, Голландией и Люксембургом. Поэтому сразу после подписания соглашения в Дюнкерке британский министр иностранных дел Э. Бевин высказался в пользу заключения аналогичного двустороннего договора с Бельгией, «а возможно,

ис другими странами»1, что нашло немедленную поддержку у бельгийского премьера П. Спаака.

Впериод с 12 по 15 июля 1947 г. в Париже работала конференция европейских государств, на которой обсуждался «плана Маршалла» и перспективы его принятия. Девять государств —

СССР, Польша, Чехословакия, Болгария, Румыния, Венгрия, Албания, Югославия и Финляндия — отклонили американское предложение. Шестнадцать — Великобритания, Франция, Бельгия, Голландия, Люксембург, Италия, Австрия, Греция, Турция, Швеция, Норвегия, Дания, Швейцария, Португалия, Ирландия и Исландия — одобрили американские директивы о «принципах взаимопомощи европейских стран и об оказании им помощи». Образованный на этой конференции Комитет европейского экономического сотрудничества стал, по сути, координационным органом создания Западного блока [19].

Всентябре 1947 г. Э. Бевин в беседе с французским премьерминистром П. Рамадье заявил, что пришел к окончательному заключению о неизбежном расколе Европы на два противоборствующих лагеря, и предложил перевести в практическую плоскость вопрос создания союза западных государств. Американская администрация активно поддерживала западноевропейскую интеграцию в военной сфере. 15 декабря 1947 г.

1 The Times. 1947. 5 march.

создание Западного Союза», где констатировалось, что «план Маршалла» может стать недостаточным средством для защиты Европы от коммунизма. Помимо прежних участников возможного военно-политического объединения в документе назывались Италия, Греция, скандинавские государства, Португалия. Заявлялось о желательности «включить в союз Испанию и Германию, без которых западная система не может быть целостной»1. Американские руководители отнеслись к этим идеям более чем сочувственно. В ответном послании Бевину Маршалл подчеркнул, что американская администрация не только одобряет британскую инициативу, но и высказывает глубокую заинтересованность в решении проблемы.

Однако американцев не устраивала возможная перспектива превращения Великобритании в доминирующую европейскую силу. Поэтому приоритет был отдан модели многостороннего соглашения. Английскому правительству дали понять, что от выбора формы союза напрямую будет зависеть поддержка США.

22 января 1948 г. Э. Бевин выступил в парламенте с программной речью по проблемам британской внешней политики. Он заявил, что СССР стремится «использовать все средства, имеющиеся в его распоряжении, чтобы установить коммунистический контроль в Восточной Европе, а также и в Западной». В этих условиях «настало время для консолидации Западной Европы как единого целого». Относительно формы Западного союза Бевин осторожно заметил, что он будет создан либо на основе подобных Дюнкерку двусторонних соглашений, либо путем подписания многостороннего союзного договора2.

На следующий же день государственный департамент США выступил с заявлением, в котором говорилось: «Господин Бевин предложил мероприятия, призванные облегчить дальнейшее объединение свободных стран Западной Европы для их общей безопасности… Соединенные Штаты сердечно приветствуют инициативу Европы…» [20].

Однако когда английская дипломатия активизировала предварительные переговоры о двусторонних соглашениях с Брюссе-

1 FRUS. 1948. Vol. 3. P. 5.

2 PDHC. Vol. 446. Col. 429.