§ 14. Феноменологическая критика

201

он заранее во-ображает себе прообраз, есть подлинно знающий. Как производящий сам себя (нетварный) он есть в то же время сущее в собственном смысле.

В силу этой взаимосвязи и понятие oüoia имеет уже в греческой онтологии двойное значение. Oüola означает, с одной стороны, само произведенное наличное, соответственно,— бытие в наличии. Но oüaia означает также заодно то же самое, что и е!8о?, в смысле только мыслимого, воображаемого прообраза, т. е. то, что сущее как произведенное собственно уже есть, его вид, то, что очерчивает; то, как сущее в качестве произведенного уже выглядит, что оно собой представляет.

Бот мыслится как ваятель — тот, кто придает образ, тот, кто прообразует и перво-образует, тот, кому не требуется ничего данного наперед, кто, следовательно, не определяется через рецеп-тивность, кто, более того, в силу своей спонтанности, т. с. как actus purus, сам дает наперед все, что есть, и не только это, но и все возможное. Конечность вещей и личностей коренится в произведенности вещей вообще. Ens finitum таково, поскольку оно есть ens creatum. Но это означает: esse, ens, бытие-сущим подразумевает произведенность. Так что вопрос о конечности личностей, т. е. субъектов, подталкивает нас к тому, чтобы и их бытие 21б (Existieren, Dasein) познавать как произведенность, и позволяет видеть, что Кант, если речь идет о фундаментальной онтологической ориентации, движется по путям античной и средневековой онтологии и что только отсюда становится понятной постановка проблемы в «Критике чистого разума»⁴'.

Хаймсет (Heimsoeth) в одной своей ценной статье собрал материал, пролпва-щий свет на эти онтологические основы кантоном философии: «Метафизические мотивы в формировании идеализма Канта» (См. Kant-Studien, т. XXIX (1924), с. 121 ел.). Конечно, у Хаймсета полностью отсутствует основополагающая онтологическая постановка вопроса и соответствующая интерпретация материала. Однако в отличие от ненадежной и в основе своей неликом надуманной интерпретации Канта в неокантианстве прошлого столетня, это, в любом случае, шаг вперед на пути к адекватной интерпретации учения Канта. — В середине XIX века еще до появления неокантианства школа Гегеля видела эти взаимосвязи еще более отчетливо (прежде всего — И. Е. Эрдман [Johann Eduard Erdmann]). В настоящее время X. Пихлер [Hans Pichler] впервые заново указал на онтологические основы философии Канта в сочинении «Об онтологии Христиана Вольфа» (1910) [Über Christian Wolffs Ontotogie, Leipzig, F. Meiner, 1910], в особенности в наиболее удачном ее разделе «Онтология и трансцендентальная логика» (с. 73 ел).

202

Тезис онтологии Нового времени

Для нашего основополагающего вопроса об определении онтологического устройства субъекта (личности) у Канта из сказанного вытекает нечто весьма существенное. Субъект как личность есть некое выделенное subjectum, поскольку ему присуще знание о своих предикатах, т. е. о себе самом. Субъективность субъекта тогда равносильна самосознанию. Самосознание представляет собой действительность, бытие этого сущего. Отсюда проистекает то обстоятельство, что немецкий идеализм (Фихте, Шеллинг, Гегель), доведя до крайности мысль Канта и Декарта, увидел в самосознании подлинную действительность субъекта. Из этой точки, из декартова начала, развивалась вся проблематика философии. Гегель говорит: «Важнейшая для природы духа точка — это не только отношение того, что он есть в себе, к тому, что он есть действительно, но [еще и отношение к этому действительному бытию] того, в качестве чего он себя знает; это зна-ние себя, поскольку оно по сути — сознание, есть основное определение его действительности»⁴⁴. Поэтому неудивительно, что немецкий идеализм силится с помощью этой своеобразной диалектики самосознания как бы проникнуть по ту сторону принадлежащего субъекту способа быть и по ту сторону духа. Но в этом истолковании субъекта из самосознания, которое прообразовано у Декарта и впервые отчетливо продумано у Канта, скрывается первичное определение субъекта в смысле иттокесце^оу, пред-лежащего, или, иначе говоря, это определение диалектически снято в понятии самосознания, самопостижения. Уже у Канта это определение больше не представляло собой онтологической проблемы, но относилось к само собой разумеющемуся. У Гегеля происходит его снятие в интерпретации субъекта как самосознания, т. е. как самопонимания, как понятия. Для него сущность субстанции заключается в том, чтобы быть понятием самой себя. Благодаря такому развертыванию интерпретации субъективности из самосознания возможность фундаментальной онтологической интерпретации того сущего, которое есть мы сами, была еще в большей степени, чем прежде, оттеснена на

" Гегель, Предисловие ко второму изданию «Логики» (Феликс Майнер), т. 1, с. 16. [ Wissenschaft der Logik, hg. von G. Lasson, Sämtliche Werke, Bd. 3. 1. Teil, F. Meiner, Leipzig/Hamburg, 1923].