§ 9. Доказательство необходимости обоснования тезиса

67

тем не менее, не налично, как физическая материальная вещь, и не есть в том смысле, в каком есть живое, жизнь, но его способ бытия — постоянное пребывание (Bestehen). Платон говорит в «Государстве»⁴⁷: ai бе xoittczi, ä? toü övtos tl ёфацеу eTTiXa[_ißdveaöaL, уесоцетрш? те ка1 та? тоштг| ёттоцёуа?, 6pü>ev ü? öueipcbTTOUCTL \i.ev Trepi то öv, üirap 8s äSwarov сштаГ? ISetv, ews¹ &v ÜTToOeaeai xP°J[-^LevaL тсшта? ак1УГ]Тои? ecoai, |if) 8wd[_Levcu Xoyov 8iS6vai aimoiA Прочие тёх^сн, способы обращения с сущим, о которых мы говорим, что они тематически схватывают какую-то часть сущего как такового, т. е. науки о сущем, геометрия и те науки, которые следуют ей и ее используют, грезят (как во сне) о сущем, но не в состоянии увидеть сущее как нечто зримое наяву, I8eiv, iSea, т. е. схватить бытие этого сущего. Они не способны к этому, поскольку пользуются определенными предположениями (гипотезами) о сущем, о его бытийном устроении и оставляют эти предположения сж1УГ)тои9, незыблемыми, т. е. не подвергают их исследованию в философском познавании, в диалектике. И они не способны к этому по существу, поскольку не могут показать, что есть сущее в себе самом, не могут отдать отчет в том, что есть сущее как сущее. Понятие бытия и бытийного устроения сущего для них закрыто. Платон проводит различие между, как мы говорим сейчас, позитивной наукой и философией в способах подхода к сущему, 6v. Сущее, öv, для позитивной науки доступно в грезе, во сне. У греков было для этого одно короткое выражение: ovap. Для позитивной науки недоступно сущее, ov, как нечто зримое наяву, итгар. К наукам, которые только грезят о своем предмете, Платон причисляет и геометрию. Т. е. в основе того, что геометрия познает а priori, лежит некое иное а priori, к которому она еще не пробудилась, и это не случайно: согласно самому характеру геометрии как науки она и не может к такому а priori пробудиться, точно также, как арифметика не может понять и объяснить закон противоречия, которым постоянно пользуется, в его подлинной сути. Я не могу растолковать закон противоречия арифметически или как-то еще. Если даже априорные науки наподобие геометрии, которые никогда и ни в малейшей степени не занимаются эмпирическими фактами,

⁴⁷ Платон (Burnet), Politeia Z, 533 b 6 ff.

68

Теме Канта: бытие не есть реальны// предикат

предполагают кое-что еще, а именно, — бытийное устроение своей тематической области, то это тем более верно для наук, имеющих дело с фактами (Tatsachenwissenschaften), следовательно, также и для психологии как науки о жизни или, как теперь часто говорят, ссылаясь на Дильтея, — антропологии, науки о живом человеке и человеческом существовании (Dasein), поскольку она необходимо должна делать предположения о бытийном устроении человеческого Dasein и его способа быть, назван-75 ного нами экзистенцией. Эти онтологические предположения остаются для психологии как онтической науки на веки вечные закрытыми. Психология должна заимствовать их у философии как онтологии. Однако позитивные науки — и это весьма примечательно — приходят в этих сновидениях прямиком к своим результатам. Им не требуется философского бодрствования, но если бы они и пробудились, то сами никогда не стали бы философией. История всех позитивных наук показывает, что они только на мгновение пробуждаются ото сна и раскрывают глаза на бытие того сущего, которое исследуют. Мы находимся сейчас в подобной ситуации. Фундаментальные понятия позитивных наук пришли в движение. Сегодня требуют их ревизии, принимающей в расчет изначальные истоки, из которых они возникли. Точнее говоря, мы только что миновали такую ситуацию. Кто вслушается внимательно и сможет уловить за внешним шумом и суетой научных производств подлинное движение науки, тот должен увидеть, что она снова спит и видит сны, что, разумеется, не должно говориться науке в упрек — как бы с высоты философской сторожевой башни. Просто наука снова вернулась в подобающее и привычное ей состояние. Не слишком весело сидеть на пороховой бочке и знать, что твои основные понятия представляют собой затасканные мнения. Все уже по горло сыты исследованием основных понятий, всем хочется покоя. Философия как наука «мира наизнанку» для расхожего здравого смысла невыносима. Поэтому люди устраивают для себя понятие философии не в согласии с ее идеей, а в соответствии с нуждами и возможностями, как говорит Кант, здравого смысла, для которого нет ничего милее фактов.

Эти размышления об отношении позитивных наук к философии, вторящие словам Платона, должны показать следующее: