книги из ГПНТБ / Уроева А.В. Книга, живущая в веках

сообщает Марксу: «Я сильно подозреваю, что Бакунин здесь солгал. Он приводит фразу из Вашей книги «Сто­ имость есть застывший труд» и говорит: «Маркс просто иопгутпл, впрочем, он мне сам в этом признался» '.

В результате перевод, сделанный Бакуниным, оказал­ ся неудовлетворительным. По мнению будущего перевод­ чика Дапнельоопа, бакунинский текст части первой главы «был настолько плох, что им так и не пришлось воспользоваться» 2 .

Неудачная попытка Бакунина только задержала вы­ ход русского издания «Капитала». Однако дело сдвину­ лось с мертвой точки при появлении переводчика, ко­

бег из ссылки одного из идеологов народничества, пуб­ лициста П. Л. Лаврова, продолжает теоретические заня­

ционала. Среди них был эльзасец Шарль Келлер, знаток немецкого языка. Келлер в это время как раз был занят переводом Т тома «Капитала» на французский язык.

Лопатин все чаще задумывается над вопросом о пере­ воде «Капитала». Ему ясно, что, кроме автора, никто не сможет разрешить его сомнений, и он принимает реше­ ние ехать в Англию, где жил в те годы Маркс, и лично

реводпть «Капитал» Маркса; и я постоянно отказывался, но в последнее время, когда я прочел почти всю яту кни­ гу, я увидел, что я могу перевести ее, особенно если взять во внимание проживание в одном городе с авто­ ром» 1 .

При отъезде из Парижа Лопатин запасается пись­ менной рекомендацией деятеля французского рабочего движения зятя Маркса П. Лафарга, с которым, по-види­ мому, познакомился через Ш. Келлера. От Лафарга же Маркс узнает, что его посетит «некий молодой русский. Лопатин».

В Англии Лопатин поселился в 80 километрах от Лондона, иа берегу моря, в Брайтопе. 2 июля оп посетил Маркса. Нетрудно себе представить, какое волнение ис­ пытывал Лопатин перед этой встречей. Он опасался и сухого приема, и того, что с таким выдающимся мысли­ телем у него не хватит тем для разговора, не знал, на каком языке он мог бы объясняться с Марксом. Но при встрече все эти опасения рассеялись: Маркс говорил пофрапцузски, и его хорошо понимал собеседник.

судьбы Чернышевского, которого Маркс высоко ценил. Лопатин был приглашен в семью Маркса и на весь сле­ дующий день. Так завязалась эта дружба.

К Лопатину отнеслись очень оердечшо—хозяйка дома приглашала останавливаться у них во время его приез­ дов в Лондон и ие стесняться у них обедать, пока он ие выучит язык настолько, чтобы экономно вести свое хозяйство. Младшая дочь Маркса Элеонора стала его учительницей английского языка и добилась больших ус­ пехов.

1 «Русские современники о К. Марксе и Ф. Энгельсе», стр. 139-140.

Семья Маркса была очарована новым знакомым из России. Маркс, великолепно разбиравшийся в людях, сра­ зу понял, что перед ним незаурядная личность, а не про­ сто честный, умный и начитанный юноша. Лопатин был хорошо информирован о событиях в России, настроениях всех слоев русского общества, обо всех революционных направлениях и группировках.

Сообщая Энгельсу своп впечатления о Лопатине, Маркс отметил, что у него живой, критический ум, ве­ селый характер, он терпелив и вынослив, как русский крестьянин, который довольствуется тем, что имеет'.

Несколько позже, ближе познакомившись с Лопати­ ным, Маркс называл его единственным «солидным» рус­ ским из всех, кого ои встречал до сих пор. Маркс в письме Энгельсу обещал помочь Лопатину преодолеть некоторые слабые стороны в его общественно-полити­ ческих взглядах, «выбить» из него, в частности, нацио­ нальные предрассудки 2 .

Общение с Марксом было необходимой предпосылкой для задуманного Лопатиным перевода «Капитала» на русской язык. Лопатин и принялся за перевод, ои мог теперь консультироваться с автором «Капитала». Он пе­ ребрался поближе к Марксу, в Лондон. 26 августа 1870 г. Лопатин писал Лаврову: «...переводил всю эту неделю с большим остервенением»3 . По его мнению, первая гла­

с этим согласился, обещал соединить первую главу и приложение в одно целое, сделав их изложение более

3 См. В. Ф. Антонов. Русский друг Маркса, стр. 36.

* М. Dommanget. L'introduction du marxisme en France. Lau­ sanne, 1969, p. 74.

доступным, а пока посоветовал начать перевод со второй главы «-Капитала».

Лопатин с головой окунулся в работу. Он до поздней ночи засиживался в библиотеке Британского музея, вни­ мательно изучая в подлиннике произведения многих ав­ торов, которых Маркс цитировал в «Капитале». Ему слу­ чалось замечать у этих авторов еще большую путаницу понятий против той, которую находил у них Маркс. В таких случаях Маркс принимал замечания Лопатина к сведению и делал соответствующие дополнения. Приме­

лийского экономиста Н. Сениора. Это добавление впервые появилось именно в русском издании: оно было прислано

т.23, стр. 229).

Вряде случаев Лопатин комментировал соответству­ ющие места текста. В разделе о деньгах как средстве об­ ращения Лопатпи в одном из примечаний разъясняет

стадии своего метаморфоза, который автор сравнивает с метаморфозом насекомых» 2 .

Заслуга Лопатина состоит в том, что он сделал пер­ вые шаги в выработке научной политэкономической тер­ минологии на русском языке. Так, термин «Mehrwert» правильно передан им как прибавочная стоимость. В даль­ нейшем Даниельсон имел возможность использовать раз­ работанную Лопатиным под руководством Маркса терми-

дов XIX века и марксизм, стр. 227—228.

делах (до письмам и газетам) и т. д. Что было особенно важно, он поддерживал Маркса и Энгельса в борьбе за чистоту рядов Интернационала, против раскольнической деятельности Бакунина и бакунистов.

Лопатину не удалось завершить так удачио начатую работу по переводу «Капитала». В конце ноября 1870 г. он получил от друзей из Петербурга письмо, содержание которого до сих пор остается тайной. Известно только, что оно сыграло решающую роль в дальнейшей судьбе Ло­ патина. Это письмо ускорило реализапшо давно созревше­ го у него плана освобождения Н. Г. Чернышевского. Мысль эта возникла еще в Женеве и, видимо, укрепилась под влияиием Маркса, который с глубоким уважением относился к Чернышевскому и постоянно интересовался его судьбой. По словам Лопатина, Маркс считал, что «русские должны стыдиться того, что ни один из них не позаботился до сих пор познакомить Европу с таким за­ мечательным мыслителем; что политическая смерть Чер­ нышевского есть потеря для ученого мира не только Рос­ сии, но и целой Европы...» 1 .

Принятое Лопатиным решение не означало, что он бросает на произвол судьбы начатый перевод «Капитала». Ему казалось, что поездка займет у него несколько ме­ сяцев и по возвращении в Лондон работа будет законче­ на. «Уезжая из Лондона, я даже не сказал, куда я еду, никому, кроме этих пяти человек, с которыми я списался ранее и от которых я взял деньги... Я не сказал о своей затее даже Марксу» 2 — так писал Лопатин в своей авто­ биографии. Однако план Лопатина не осуществился и сам он попал в Сибири в тюрьму, откуда только летом 1873 г. ему удалюсь бежать 3 .