1655 Г. Не ранее апреля 4 *. — Отписка приказного человека Онуфрия Степанова якутскому воеводе м. С. Ладыженскому об осаде Кумарского острога маньчжурскими войсками

(* — Датируется по упоминанию числа в тексте)

/л. 136 об./ Государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии стольнику и воеводе Михаилу Семеновичю да диаку Федору Тонково Великие реки Амура Ново-Даурские земли приказной человек Онофрейко Степанов челом бьет.

В нынешнем во 163 году посланы в Якутцкой острог служилые Оська Оленев, Евсейко Гурылев, Сергушка Куприянов, Петрушка Савин, Николайко Юрьев, Якунька Сургутцкой, Ивашко Онисимов, Артюшка Сажин, да с ним целовальники Антонко Евсевьев, Ивашко Иванов с спаскою соболиною и денежною казною, потому что здесь на Великой реке Амуре в государеве казне пороху и свинцу нет, и в спаской казне книг церковных, и воску, и свеч, и ладану нет же.

И как к вам, государевым воеводам, те служилые люди приедут, и тебе бы, государеву воеводе, пожаловать, по государеву указу послати из государевы казны сколько будет пригоже пороху и свинцу для того, что здесь на Великой реке Амуре в государеве казне /л. 137/ пороху и свинцу нет, чтоб без пороху и свинцу на великой реке Амуре государева служба не стала. А послать стало для той государевы казны служилых людей мало, потому что надобно здесь государева казна оберегать и государева служба служить. А по всякой год посылаются служивые люди с государевою казною и с отписками, а прибылых служилых людей из городов на великую реку Амур нет; и тех служилых людей на великую реку Амур, которые посланы будут в Якутцкой острог, назад прислать с служилыми людьми, потому что здесь на великой реке Амуре стоят драки сильные с богдойскими воинскими людьми, что прислано войское от царя богдойскова.

Да в прошлом во 162 году дворянин Дмитрей Иванов сын Зиновьев писал наказную память, а велел государева ясашная соболиная казна мне, Онофрейку, как будет в зборе, высылать государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Руси к Москве. И я, Онофрейко, ту государеву ясашную соболиную казну збору прошлого 162 году и нонешняго 163 году, подписав, за своею печатью, и отписки выслал к государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Руси к Москве с добрыми служилыми людьми с Трофимом Никитиным да с Богдашкою Габышевым /л. 137 об./ с товарыщи. А тому целовальнику Онтонку да Ивашку, как будут с спаскою казною, и тебе б, государеву воеводе, пожаловать, велеть менять на ту спаскую казну тому целовальнику, что будет надобно на спаской обиход, и на великую реку Амур прислать сего 163 году, чтоб им поспеть в нынешнем во 163 году на великую реку Амур. Да тебя ж бы, государеву воеводе, пожаловать из государевы казны послать бумаги писчей на великую реку Амур на государев обиход, потому что на великой реке Амуре бумаги государевы нет, а купить негде.

А в прошлом во 162 году отпущены с великия реки Амура служилые люди Горанька Максимов да Пронька Григорьев с товарыщи с отписками в Якутцкой острог к тебе, государеву воеводе, потому что тех невеликих служилых людей мимо Якутцкой острог по Великой реке Лене послать нельзя. [206]

Да в нынешнем во 163 году с государевою ясашною соболиною казною и с служилыми людьми посланы к государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии к Москве выежжие новокрещеные иноземцы Никанского царства полонеников 2 человека. /л. 138/ А полонил де их богдойский царь в свою Богдойскую землю, и из тое Богдойские земли проданы те полоненики на великую реку Амур в Даурскую землю в холопи. И те никанские люди били челом государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии и подали челобитные на великой реке Амуре в судной избе мне, Онофрейку, о крещении, чтобы их государь пожаловал, велел привесть в православную христианскую веру по правилу святых апостол и святых отец. И те никанские люди в нынешнем 163 году по их челобитью в православную христианскую веру приведены по правилам святых апостол и святых отец.

Да в нынешнем во 163 году марта з 13 день богдойское войско, собранье розных земель, приехав к Усть-Комарскому острожку, нас, холопей государевых, обсадили в третьем часу дни, и служилых людей и амурских охочих казаков, которые выходили из острогу по судовой лес, 20 человек Ивашка Телятева с товарыщи розных городов, и тех служилых людей известным делом взяли к себе и у себя на куренях их побили. А иных служилых людей из Комарсково острожку я, Онофрейко, отпущал на выласку, и те служивые люди и амурские охочие казаки выходили на вылазку и тех служилых людей от иноземцов /л. 138 об./ от богдойских людей отбивали и тех же богдойских людей побивали. А приехали те богдойские воинские люди со всяким огненным боем, с пушки и пищальми, и знамена у них всякой розной цвет. А то у них войское богдойское ротами, а толмачей нет, а в роте по скольку человек, того не ведаем ¹.

И марта в 20 день к Усть Комарскому острожку приступали из-за великия реки Амура с каменю, а каменю высота 40 сажен, а от того камени до острожку полтретьяста сажен. И богдойское войско из наряду из большего, из пушек, с третьяего часу дни до седмаго, и того ж дни в шестом часу ночи те потайные богдойские воинские люди по острогу из наряду, из пушек, били от острожку в 70 саженях. Да оне же, богдойские воинские люди, пущали огненные заряды для зажегу на стрелах в острожек, а на тех стрелах у них подписи были. Да с нижние стороны богдойские воинские люди из пушек и с наряду били во 150 сажен.

И марта в 24 день те богдойские люди приступ учинили к острожку со все 4 стороны, и знамяна, пришод к чесноку, приставили, и щиты у них были на арбах, а те арбы были на колесах, и щиты деревянные, кожами поволочены, и войлоки были, а на тех арбах были лесницы, а по конец /л. 139/ лестниц колеса, а в другом конце гвозди железные и палки, и на тех арбах привязаны были дрова, и смолье, и солома для зажегу, и у них острог коленчатой был же; да у них же, богдойских людей, у всякого щита были багры железные и всякие приступные мудрости. И божиею милостию, а государьским щастьем государевых служилые люди и амурские охочие казаки розных городов с острожку с нижнево и с верхнево бою и с быков и снаряду из большего бою, из пушек из пищалей, били по тому войску богдойскому. И на том приступе под стенами многих богдойских людей побили, из Комарского острожку государевы служивые люди и амурские охочие казаки выходили на выласку, и на выласке многих богдойских людей побили и отбили у них 2 пищали железные с жаграми и всякие приступные мудрости, порох и ядра, и языков поймали, раненых мужиков. [207]

И тех языков роспрашивал, а в роспросе они сказывали, что де прислано то богдойское войско от царя богдойсково, а князец де в том войске именем Тагудай, /л. 139 об./ а по прозвищу Ежер, а было де войское люди розных земель: богдои, мунгуты, никаны, жючеры, дауры и иных многих розных земель, которые иноземцы под ево богдойскую областию, а снаряду де было 15 пушек и мелково оружья было у них много, а то де войско богдойское поднимали на нас, холопей государевых, и царю де богдойскому били челом о обороне даурские князцы и улусные люди, чтоб государю ясаку с себя не платить и не хотя быти под государевою царскою высокою рукою, и ныне на великой реке Амуре те даурские князцы и их улусные люди, которые платили государев ясак, и те иноземцы изменили государю; а всее де тое богдойские силы было всякого люду 10 000, а по их челобитью то войско и прислано.

И тут же на приступе находили порох в мешках да ядра, а у нас в то приступное время суды прирубили и струги.

И марта с 13 дня да апреля по 4 число то богдойское войско по Комарскому острожку били из пушек по всякой день и ночь, и те богдойские люди от острогу прочь отошли.

А острог у нас был поставлен на валу стоячей, а по углам вывожены /л. 140/ были быки, а тот острог ставлен по снегу в самом заморозе ноября в 2 день, а круг того острожку копан ров, а тот ров копали зимою, мерзлой земли секли в вышину сажень печатную, а ров в ширину 2 сажени, а круг того рву бит чеснок деревиной, а круг того чесноку деревяново бит чеснок железной стрельной опотайной. И божею милостию, а государским счастьем, как пришли те богдойские люди к приступу, и у того деревянново чесноку щиты поставили, а на том железном чесноку многие богдойские люди кололися и итти к острогу не могли от того железного чесноку к стене. А в остроге было изподней и верхней бои, а внутрь острожной стены засыпали хрящем с нижнево бою и до верху от пушешново бою. И в том остроге копан был у нас колодезь 5-ти сажен, а из колодезя были вывожены жолобы на все 4 стороны, вышина 6 сажен печатных, для зажегу, да были зделаны на остроге козы железные, а в тех козах зажигали смолье для свету и для их богдойсково ношново приступу, чтоб от того видети было богдойских людей за стеною, да ставлены были к острогу для их лестниц и щитов судовое дощеничное деревье высокое, да были на острожке кладены кадки для их, богдойских людей, навальнаго приступу, да в /л. 140 об./ острожке срублен был роскат, и с того роскату били мы из пушек по тому богдойскому войску. А речную сторону, воду и суда, у нас отнели и выходить за острог не давали. А стояли те богдойские люди таборами от острожку за полчетвертаста сажен.

И как сидели в острожке в осаде от богдойских людей, имели казаки пост и молитву, и в то время было явление многим древним от иконы Всемилостиваго Спаса и от иконы Пречистыя владычицы богородицы и приснодевы Марии и от всех святых. И сидели в осаде в том Комарском острожке служилые люди и охочие амурские казаки, и которые пришли с Дмитреем Ивановичем Зиновьевым розных городов тобольские, тюменские, сургутцкие, верхотурские, Туринсково острожку и Верхоленскаго Братцкаго острожку и охочие казаки, и которые пришли сверх Шилки-реки с Байкалова-озера с енисейским сыном боярским Петром Бекетовым.

И после их отъезду ходили служилые люди и охочие амурские казаки в их богдойские таборы, и видели их, что оне тех богдойских людей, которые побиты под стеною, и тех побитых людей в приступное время ночью волочили, и по своей они поганой басурманской вере на [208] своих куренях тех убитых людей жгли много, а иных побитых /л. 141/ богдойских людей те богдойские люди в приступное время от острогу волочить прочь не успели.

И видя к себе те богдойские люди божие посещение, и нападе на них ужас и трепет, и они порох пометали на своих таборах в воду и верховые огенные заряды, а куяшную одежду те богдойские люди на куренях своих жгли. И мы собрали после приступнаго времени в остроге и около острогу 350 ядер пушешных.

А тех богдойских людей к острожку с табор подъем был с утра и во весь день со щитами, и приступ у них был в первом часу ночи к острожку, а отход был у них от острожку по утру в первом часу дни.

И те 2 пищали, которые взяты на приступе, да верховых огненных зарядов с подписьми подписаны, и те пищали и заряды посланы к государю царю и великому князю к Москве. А тех подписей, что оне, богдойские люди, на стрелах подписывали и на огненных зарядах, тово мы на великой реке Амуре не знаем. А тебе, государеву воеводе, послано в Якуцкой острог 2 заряда огненные с подписьми.

Да тебе ж, государеву воеводе, пожаловати, которые служилые люди отпущены с великие реки Амура с государевою ясашною соболиною казною и с отписки и с челобитными к государю к Москве, и буде те /л. 141 об./ служилые люди приедут к вам в Якуцкой острог для ради нужнаго ходу, что им пройти невмочь по великой реке Лене с усть Олекмы-реки вверх, и будет у них судов не будет и хлебных запасов, и тебе б, государеву воеводе, пожаловать, тех служилых людей не задержать, отпустить к государю к Москве, чтоб государю царю скоро вестно учинить, потому что ожидаем к себе богдойских людей большево собранья, а пороху и свинцу в государеве казне нет, и хлеба у нас нет же, а питаемся мы с великою нужею, а не ведаем мы, как государев острог здержать.

Да у них же, у богдойских воинских людей, были мешки с порохом большие долгие, сажен по 15 и по 20, а толщиною те мешки в оглоблю, и ныне в государеве казне объявилось тех пушечных ядер богдойских 730 ядер, а весом те ядра полтора фунта и больше, а огненных зарядов, что на стрелах с подписьми, и тех зарядов взято много.

Да в нынешнем во 163 году посланы к тебе, государеву воеводе, в Якуцкой острог служилые люди амурской охочей казак истец Андрюшка Степанов Потаповых да енисейской служивой человек Любимко Павлов, а потому те служилые люди посланы, что тот Любимко Павлов государеву указу /л. 142/ учинился силен, судному делу и приговору, и в прошлом во 162 году тот Любимко хотел отплыть на низ воровски, и с такими людьми на великой реке Амуре от их бунтов жить стало тяжело и невмочь.

ЛОА АН СССР, ф. Портфели Миллера, оп. 4, кн. 31, № 75, лл. 136-142. Копия XVIII в.

Опубл.: «Дополнения к Актам историческим», т. IV, СПб., 1851, № 8, стр. 27-31.

Комментарии

1. В XVII в. рота маньчжурских знаменных войск насчитывала 300 человек. В XIX веке личный состав роты сократился до 90 человек.

№ 81

1655 г. июня 7 *. — Отписка приказного человека Онуфрия Степанова якутскому воеводе М. С. Ладыженскому о малочисленности кумарского гарнизона, недостатке в нем продовольствия и об опасности от маньчжурских войск

(* — Датируется по упоминанию числа в тексте и по времени отсылки отписки (см. док. № 82))

/л. 182/ Государя царя и великаго князя Алексея Михайловича всеа Руссии стольнику и воеводе Михаилу Семеновичю да дьяку Федору Васильевичю с великие реки Амура новые Даурские земли приказной человек Онофрейко Стефанов и все войское служилые люди и амурские охочие казаки челом бьют.

В нынешнем во 163 году майя в 28 день приплыл сверх великия реки Амура с Аргуни-реки к нам в Комарской острожек Якуцково острогу сын боярской /л. 182 об./ Федор Иванов Пущин с служилыми людьми 50 человеки. И приехав он, Федор, с служивыми людьми в Комарском острожке подал мне, Онофрейку, и во все войское наказную память от тебя, государевы воеводы, за государевою печатью Якуцкого острогу и за дьячьею рукою Федора Тонково. А в наказной памяти написано: будет на него, Федора, с служилыми людьми на государеве службе на Аргуне-реке какая хлебная нужа и голод, и мне, Онофрейку, с служилыми людьми ево, Федора, с служилыми людьми велено хлебными запасы ссужать и вожей ему, Федору, давать ведущих людей, кто там на Аргуне-реке бывал.

И у нас на Амуре-реке в войске ведущих людей, кто там на Аргуне-реке бывал, и тех людей у нас нет, и там с великия реки Амура на Аргуне никто не бывал, и где кочюют какие люди — тунгусы, или мунгалы, или какие иные люди иноземцы по той Аргуне-реке живут и кочюют — и про то никто не ведает. А хлебных запасов в войске ноне нет же нисколько, и сами ныне в Комарском острожке живем с великою нужею и питаемся травою и кореньем, а что было хлебных запасов, и то в Комарском /л. 183/ острожке в осадное время издержали, сидя в осаде, и ныне ссудить стало нечем. И мы ныне сами хотим итти из Комарсково острожку вниз, где можно праведному и великому государю послужить и прибыль ему, государю, учинить и где можно головы свои прокормить. А держать стало государева острожку незачем, хлебных запасов не стало нисколько, холодны и голодны и всем нужны. И в государеве казне пороху и свинцу на великой реке Амуре нет же нисколько, оберегать стало государевы казны и острожку и своих голов нечем. А богдойских всяких воинских людей под нами есть много, близко Даур и Дючер и иных всяких розных землиц людей, которые под ево богдойскою областию, и нам, холопем государевым, поселиться нигде накрепко не дадут. И во всем от них, от всяких ратных людей, нам изтеснение великое и налога большая. И по многие времена мы, холопи государевы, от них, всяких воинских ратных людей, седим в осадах и живем, побегаючи летнею порою, и отплываем на низ для ради хлебных запасов и рыбной ловли, а хлеб емлем с поля сами за боем и за дракою у /л. 183 об./ неясашных людей, где можно. А люди нам стали невмочь, потому это их стало многолюдно, а нас мало. А бой у них, у воинских всяких людей, всякой стройной огненной, пушки и пищали.

А о гулящих людех писал ты к нам, государев воевода, в войское [210] на великую реку Амур в наказной памяти, что ему, Федору Пущину, к себе в полк призывать государю послужить ево государеву службу на новой Аргуне-реке с ним, Федором. И гулящих людей у нас на великой реке Амуре в войске нет, опричь амурских охочих казаков, и те ноне ожидают государского жалованья и ево царской милости и указу.

Да в нонешнем же во 163 году маия в [...] день (Число в тексте пропущено.) послал я, Онофрейко, из Комарсково острожку государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всеа Руссии ясашную соболиную казну и с отписки к государю к Москве добрых служилых людей Трофимка Никитина да подьячего Богдашку Рабышева с товарищи и к тебе, государеву воеводе, в Якуцкой с спаскою казною и с отписки добрых служилых людей Микулайка Юрьева /л. 184/ с товарищи. А послал я, Онофрейко, из Комарсково острожку проводить ту государеву ясашную соболиную казну и спаскую и служилых людей до Урки-реки до Тугирсково волоку служилых людей 50 человек, и проводя ту государеву и спаскую казну и служилых людей, велел быть им всем тотчас немешкав назад в Комарской острожек. И как те служилые люди проводили ту государеву ясашную соболиную казну и спаскую и служилых людей до Урки-реки, и на Урке-реке служилые люди Тобольсково города да Сургуцково города 10 человек — Данилко Спиридонов, Ивашко Антропьев Кубышкин, Тихонко Савельев Колупаев, Ивашко Федоров Чюрка, Макарко Софронов, Ивашко Гаврилов Москва, Андрюшка Паруньин, Федька Иванов Лыткин, Федотко Насонов Камень, Парфенко Иванов, не послушав государева указу и своровав, побежали самовольством без государева указу и без отпуску моево, Анофрейкова, за волок на Тугир.

И об том обо всем, что вы укажете.

Июня в 7 день сын боярской Федор Пущин из Комарского острожку /л. 184 об./ пошел вверх по великой реке Амуру в Якуцкой острог десятью человеки. И поехав он, Федор, в Комарском острожке служилых людей полку своево оставил, видя их великую нужю и голод, и дал им в том отпускную память за своею рукою и за печатью. И те служилые люди 45 человек ево, Федорова полку, в Комарском острожке в судной избе били челом государю и подали мне, Онофрейку, челобитную, чтоб их государь пожаловал, велел им послужити на великой реке Амуре свою государеву службу до своего государеву указу с войским вместе. И я, Онофрейко, тех служилых по государеву указу у него, Федора, принял. А которые служилые люди пошли с ним, с Федором, служилых людей амурских козаков 5 человек, и те служилые люди полюбовно с ево Федоровыми, полчаны с служилыми людьми службою поменялися с докладу ево, Федорова, по ево, Федорову, веленью.

Да Тобольского города служилой человек Тихонко Савельев Колупаев унес с собою за волок государеву пищаль гладкую из государевы казны. А дана была ему, Тихонку, та пищаль на пору для осадного сиденья. А по амурской оценке цена той пищали 8 рублев. И об том, что вы укажете.

Да оне ж взяли, все 10 человек, из государевы казны государево жалованье по фунту пороху да по фунту свинцу. А посланы с отписки с амурскими казаками /л. 185/ Туринского острогу Мишкою Решановым да с Савкою Ивановым. И кто с ним, Федором Пущиным, пошел из Комарсково острожку амурских казаков в Якуцкой острог, и тем всем 5-ти человеком имяна под отпискою: [211]

Мишка Решетов, Савка Иванов Каркин, Якунька Степанов Деригла (Якунька, просто пошел по [по]ткруте крестьянин), Коземка Иванов Верхотур, Афонька Михайлов Частиков.

ЛОА АН СССР, ф. Портфели Миллера, оп. 4, кн. 31, № 92, лл. 182-185. Копия XVIII в. с подлинника.

Опубл.: «Дополнения к Актам историческим», т. IV, СПб., 1851, № 12, стр. 35-37.

№ 82