РУССКО-КИТАЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В XVII ВЕКЕ

ТОМ I

1608-1683

ПРЕДИСЛОВИЕ

АРХЕОГРАФИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ

№ 1. 1609 г. не ранее марта 18. — Отписка томского воеводы В. В. Волынского в приказ Казанского дворца о неудачном посольстве томского конного казака И. Белоголова с товарищами к монгольскому Алтын-хану и в Китай.

№ 2. 1615 г. январь. — Из выписки, составленной в Посольском приказе, о переговорах 1604—1605 гг. с английским послом Т. Смитом относительно пропуска английских купцов в Индию и Китай.

№ 3. 1616 г. мая 1. — Роспись требований английского посла Д. Мерика, присланных в Посольский приказ.

№ 4. 1616 г. мая 2. — Из записи указа царя Михаила Фёдоровича о сообщении английскому послу Д. Мерику решений по поднятым им вопросам. — О перенесении переговоров, об отыскании путей в Китай на время после возвращения Д. Мерика из Швеции.

№ 5. 1616 г. между октября 20 и декабря 29. — Из отписки тобольского воеводы И. С. Куракина в Посольский приказ о поездке служилых людей Томилы Петрова и И. Куницына к калмыкам и о встрече их с китайскими послами.

№ 6. Не ранее 1616 г. ноября 22. — Челобитная томского казака Василия Ананьина, поданная в Томской приказной избе, о жаловании за службу в Кузнецкой и Киргизской землях и за посольство к монгольскому Алтын-хану.

№ 7. 1616 г. декабря 15. — Расспросные речи в Томской приказной избе служилых людей В. Тюменца и И. П. Текутьева о посольстве к Алтын-хану.

№ 8. 1616 г. декабря между 29 и 31. — Из расспросных речей в Посольском приказе служилых людей Томилы Петрова и И. Куницына о поездке в Калмыцкую землю и встрече там с китайскими послами.

№ 9. 1616 г. не ранее декабря 29. — Челобитная служилых людей Томилы Петрова и И. Куницына, поданная в Посольском приказе, о награждении их за поездку в Монгольскую землю.

№ 10. 1616 г. декабря 31. — Приговор Боярской думы по вопросу о сношениях с Китаем, Монголией и Бухарским ханством.

№ 11. 1617 г. не ранее февраля 2. — Из расспросных речей в Тобольской приказной избе служилых людей В. Тюменца и И. П. Текутьева о поездке к Алтын-хану.

№ 12. 1617 г. между февраля 2 и марта 19. — Отписка тобольского воеводы И. С. Куракина в Посольский приказ о возвращении В. Тюменца и И. П. Текутьева.

№ 13. 1617 г. февраля 3. — Из записи приёма в Тобольской приказной избе послов монгольского Алтын-хана Скаян-Мергена с товарищами. — Сведения, сообщенные послами о соседних народах.

№ 14. 1617 г. не ранее марта 19. — Из расспросных речей в Посольском приказе служилых людей В. Тюменца и И. П. Текутьева о поездке к Алтын-хану летом 1616 г.

№ 15. 1617 г. не ранее апреля 6. — Отписка томского воеводы Ф. В. Боборыкина тобольскому воеводе И. С. Куракину о посылке в Китай тобольского сына боярского М. Трубчанинова.

№ 16. 1617 г. июня 20. — Из записи беседы английского посла Д. Мерика и боярина Ф. И. Шереметева с товарищами относительно пропуска английских купцов в Индию и Китай.

№ 17. 1617 г. июня 27. — Из записи решения Боярской думы по вопросам, поднятым английским послом Д. Мериком.

№ 18. 1617 г. июня 28. — Из расспросных речей в Боярской думе торговых людей И. А. Юдина с товарищами относительно разрешения английским купцам искать дорогу в Индию и Китай.

№ 19. 1617 г. ранее июля 1. — Из наказной памяти, данной из Посольского приказа послам в Швецию Ф. П. Барятинскому с товарищами о сообщении сведений относительно сношений Русского государства с Китаем.

№ 20. 1617 г. июля 1. — Из наказной памяти, данной из Посольского приказа послам С. И. Волынскому и дьяку М. Позднееву при посылке их в Англию. — О проезде английских купцов в Китай через Сибирь.

№ 21. 1617 г. июля 9. — Из записи беседы английского посла Д. Мерика и боярина Ф. И. Шереметева с товарищами о поисках дороги в Китай.

№ 22. 1617 г. июля 9. — Из письма, данного Ф. И. Шереметевым и Д. М. Пожарским английскому послу Д. Мерику с записью ответа на его письмо о поисках дороги в Китай.

№ 23. 1618 г. апреля 26. — Из записи беседы русских послов с шведским канцлером И. Шмидтом. — Сообщение о сношениях Русского государства с Китаем.

№ 24. 1618 г. сентября между 1 и 4. — Грамота китайского императора Шэньцзуна царю Михаилу Фёдоровичу.

№ 25. 1619 г. ранее мая 16. — Грамота монгольского Алтын-хана царю Михаилу Фёдоровичу о посылке послов и о возвращении из Китая томских служилых людей И. Петлина с товарищами.

№ 26. 1619 г. позднее мая 16. — Роспись Китайского государства и монгольских земель, составленная томским казаком И. Петлиным.

№ 27. 1619 г. июля 6. — Отписка тобольского воеводы И. С. Куракина в приказ Казанского дворца о возвращении из Китая томских служилых людей И. Петлина и А. Мадова.

№ 28. 1619 г. сентября 23. — Сказка томского казака И. Петлина на стане в слободе Солдоге о его поездке в Китай.

№ 29. 1619 между сентября 23 и ноября 10. — Расспросные речи в приказе Казанского дворца томского казака И. Петлина с товарищами о их поездке в Китай.

№ 30. 1619 г. — Отписка тобольского воеводы И. С. Куракина томскому воеводе Ф. Б. Боборыкину о снаряжении служилых людей В. Тюменца и А. Шарыгина для поездки в Китай.

№ 31. 1620 г. январь. — Челобитная томских казаков И. Петлина и А. Мадова, поданная в Посольском приказе, о награждении их за поездку в Китай.

№ 32. 1620 г. январь. — Выписка в доклад, составленная в Посольском приказе, о награждении томских казаков И. Петлина и А. Мадова за сопровождение послов Алтын-хана и за поездку в Китай.

№ 33. 1620 г. май. — Грамота из Посольского приказа тобольскому воеводе М. М. Годунову о нецелесообразности завязывания отношений с Монголией и Китаем и о разведывании сведений о них.

№ 34. 1629 г. позднее марта 1. — Из доезда красноярских казаков Н. Хохрякова и Аники Андреева к киргизскому князю Ишею. — Сообщение о событиях в Китае.

№ 35. 1629 г. ранее июля 2. — Отписка красноярского воеводы А. Дубенского тобольскому воеводе А. Н. Трубецкому с сообщением слухов о захвате Китая Дючен-ханом.

№ 36. 1631 г. март. — Из статейного списка посольства томского сына боярского Кызыя Карякина к Алтын-хану. — Сообщение о событиях в Китае.

№ 37. 1631 г. ноября 2. — Из записи приёма в Томске посла монгольского Алтын-хана бакши Байгала Байсаева. — Сообщение о событиях в Китае.

№ 38. 1635 г. января 4. — Из статейного списка посольства Я. Е. Тухачевского к Алтын-хану. — Сообщение о Китае.

№ 39. 1635 г. не ранее октября 8. — Челобитная томского сына боярского Луки Васильева и казака С. Щепёткина, поданная в Посольском приказе, о посылке их в Китай.

№ 40. 1635 г. не ранее октября 8. — Расспросные речи в Посольском приказе томского сына боярского Луки Васильева и казака С. Щепёткина о их намерении поехать в Китай.

№ 41. 1635 г. ноября 29. — Из записи приёма в Посольском приказе монгольских послов Дархана Конзина с товарищами. — Сообщение послов о границах Монголии с Китаем.

№ 42. 1636 г. января 28. — Запись беседы толмача Посольского приказа П. Враского с послами Алтын-хана и ламы Дайн Мерген-ланзу о Китае.

№ 43. 1637 г. не позднее февраля 4. — Письмо монгольского Алтын-хана царю Михаилу Фёдоровичу о согласии пропустить русских послов в Китай.

№ 44. 1637 г. ранее июля 2. — Челобитная тибетского ламы Даин Мерген-ланзу царю Михаилу Фёдоровичу о принятии русского подданства и присылке дани и о безопасности проезда в Китай.

№ 45. 1637 г. октября 27. — Из записи приёма царём Михаилом Фёдоровичем монгольских послов. — Сообщение послов о Китае и Тангутском государстве.

№ 46. 1638 г. января 20. — Из выписки в доклад, составленной в Посольском приказе на основании грамот Алтын-хана и ламы Даин Мерген-ланзу о согласии пропускать русские посольства в Китай.

№ 47. 1639 г. марта 10 или 11. — Грамота монгольского Алтын-хана царю Михаилу Фёдоровичу со сведениями о Китае и с обязательством проводить туда русских послов.

№ 48. 1639 г. марта 10 или 11. — Грамота монгольского табуна Дурал-джайсуна царю Михаилу Фёдоровичу об отправке посла с «поминками».

№ 49. 1639 г. позднее апреля 8. — Из статейного списка посольства сына боярского В. Старкова к монгольскому Алтын-хану. — Переговоры о пропуске русских послов в Китай и сведения о Китайском государстве.

№ 50. 1641 г. мая 30. — Из наказной памяти, данной из Якутской приказной избы берёзовскому пятидесятнику Мартыну Васильеву и десятнику Аксёну Аникееву о проведывании путей в Китай.

№ 51. 1642 г. ранее сентября 20. — Грамота китайского императора Сыцзуна царю Михаилу Фёдоровичу.

№ 52. 1642 г. не ранее сентября 20. — Отписка томского воеводы С. В. Клубкова-Мосальского в Сибирский приказ о пребывании тарского конного казака Е. Вершинина в улусе монгольского тайджи Дайчина.

№ 53. 1645 г. ранее мая 2. — Грамота монгольского Алтын-хана царю Михаилу Фёдоровичу о причинах разрыва отношений и об отказе пропустить русских послов в Цинскую империю.

№ 54. 1647 г. июня 29. — Сказка в Енисейской приказной избе енисейского казачьего десятника Константина Иванова с товарищами о посольстве к монгольскому табуну Турухаю.

№ 55. 1648 г. октября 20. — Расспросные речи в Тобольской приказной избе енисейского сына боярского И. Похабова о поездке к Цецен-хану и о попытке проехать от него к князю Богдою.

№ 56. 1650 г. июля 9. — Из наказной памяти, данной из Якутской приказной избы приказному человеку Е. П. Хабарову, о походе в Даурию.

№ 57. 1650 г. не ранее июля 9. — Грамота, посланная якутским воеводой Д. А. Францбековым князю Богдою о принятии русского подданства.

№ 58. 1651 г. июля 27. — Наказная память, данная из Якутской приказной избы приказному человеку Е. П. Хабарову, о посылке якутских служилых людей Т. Е. Чечигина с товарищами к князю Шамшакану.

№ 59. 1651 г. июля 27. — Наказная память, данная из Якутской приказной избы служилому человеку Т. Е. Чечигину с товарищами, о поездке к князю Шамшакану.

№ 60. 1651 г. июля около 27. — Грамота, посланная якутским воеводой Д. А. Францбековым князю Шамшакану о принятии русского подданства.

№ 61. 1652 г. не ранее августа 1. — Из отписки приказного человека Е. П. Хабарова якутскому воеводе Д. А. Францбекову о походе по р. Амуру.

№ 62. 1652 г. августа 30. — Расспросные речи в Посольском приказе калмыцкого посла Кушучинея о Даурии и граничащих с нею государствах.

№ 63. 1652 г. ноября 23. — Память из приказа Большой казны в Сибирский приказ о присылке для допроса бухарцев Сеиткула Аблина и Ежбаба Сеитова.

№ 64. 1652 г. ноября 30. — Память из приказа Большой казны в Сибирский приказ об отпуске вместе с Ф. И. Байковым тобольских служилых людей.

№ 65. Не ранее 1652 г. — Из отписки енисейского воеводы А. Ф. Пашкова в Сибирский приказ о населении по р. Шилке.

№ 66. 1653 г. января 21. — Грамота из Сибирского приказа тобольскому воеводе В. И. Хилкову о посылке Ф. И. Байкова в Сибирь для торговли.

№ 67. 1653 г. февраля 4. — Память из приказа Большой казны в Сибирский приказ о посылке Ф. И. Байкова в Сибирь.

№ 68. 1653 г. августа 20. — Отписка тобольского воеводы В. И. Хилкова в Сибирский приказ о приезде в Тобольск Ф. И. Байкова и о посылке торгового каравана в Цинскую империю.

№ 69. 1653 г. не ранее декабря 3. — Отписка тобольского воеводы В. И. Хилкова в Сибирский приказ о поездке сына боярского Г. Ушакова с товарищами к калмыцкому тайдже Аблаю и об обещании его проводить Петра Ярыжкина и Сеиткула Аблина в Цинскую империю.

№ 70. 1654 г. февраля 2. — Память из приказа Большой казны в Посольский приказ о составлении наказной памяти Ф. И. Байкову относительно поездки в Цинскую империю.

№ 71. 1654 г. февраля между 2 и 16. — Наказная память, данная из приказа Большой казны Ф. И. Байкову, о посольстве в Цинскую империю.

№ 72. 1654 г. февраля 11. — Грамота царя Алексея Михайловича цинскому императору Шицзу о посольстве Ф. И. Байкова.

№ 73. 1654 г. февраля 16. — Грамота из Сибирского приказа верхотурскому воеводе Л. Т. Измайлову о скорейшем отправлении в Цинскую империю сибирского казака П. Малинина и бухарца Бабура Елбабаева с товарищами.

№ 74. 1654 г. июня 25—1657 г. июля 31. — Статейный список посольства Ф. И. Байкова в Цинскую империю.

№ 75. 1754 г. августа между 2 и 31. — Отписка приказного человека Онуфрия Степанова якутскому воеводе М. С. Лодыженскому о действиях его отряда на Амуре и столкновениях с маньчжурскими войсками.

№ 76. 1654 г. не позднее августа 31. — Челобитная «охочих» амурских служилых людей Якова Никитина с товарищами, поданная приказному человеку Онуфрию Степанову, с описанием их похода по Амуру и столкновений с маньчжурскими войсками.

№ 77. 1654 г. не ранее ноября 11. — Отписка тюменского воеводы Н. И. Ельдезина в Сибирский приказ о приезде калмыцких послов под Тюмень и о пребывании посольства Ф. И. Байкова в улусе тайджи Аблая.

№ 78. Не ранее 1654 г. декабря 12. — Из наказной памяти, данной из Сибирского приказа А. Ф. Пашкову, на воеводство в Даурской земле.

№ 79. 1655 г. марта 15. — Грамота из Сибирского приказа даурским служилым людям Онуфрию Степанову с товарищами об управлении ясачным населением, живущим по Амуру, и с запросом сведений о судьбе посольства Т. Е. Чечигина.

№ 80. 1655 г. не ранее апреля 4. — Отписка приказного человека Онуфрия Степанова якутскому воеводе М. С. Лодыженскому об осаде Кумарского острога маньчжурскими войсками.

№ 81. 1655 г. июня 7. — Отписка приказного человека Онуфрия Степанова якутскому воеводе М. С. Лодыженскому о малочисленности кумарского гарнизона, недостатке в нем продовольствия и об опасности от маньчжурских войск.

№ 82. 1656 г. июля 22. — Отписка приказного человека Онуфрия Степанова якутскому воеводе М. С. Лодыженскому о походе его отряда по Амуру и о насильственном уводе маньчжурами даурского населения.

№ 83. 1657 г. между марта 12 и августа 31. — Отписка тобольского воеводы А. И. Буйносова-Ростовского с Сибирский приказ об отъезде из Тобольска в Москву Сеиткула Аблина, вернувшегося из Цинской империи.

№ 84. 1657 г. между марта 12 и августа 31. — Роспись подарков цинского императора Шицзу, составленная в Тобольской приказной избе.

№ 85. 1657 г. ранее марта 20. — Грамота калмыцкого тайджи Аблая царю Алексею Михайловичу со сведениями о пребывании посольства Ф. И. Байкова в Цинской империи.

№ 86. 1657 г. ранее сентября 5. — Челобитная тобольского служилого бухарца Сеиткула Аблина, поданная в Посольском приказе, о посылке его в Цинскую империю.

№ 87. 1657 г. сентября 5. — Наказная память, данная из приказа Большой казны тарскому сыну боярскому И. С. Перфильеву и тобольскому служилому бухарцу Сеиткулу Аблину, о поездке в Цинскую империю и к калмыцким тайджам.

№ 88. 1657 г. сентября 29. — Грамота из Сибирского приказа тобольскому воеводе А. И. Буйносову-Ростовскому о посылке в Цинскую империю тарского сына боярского И. С. Перфильева и тобольского служилого бухарца Сеиткула Аблина.

№ 89. 1657 г. сентября 30. — Память из Сибирского приказа в Посольский приказ о выдаче тарскому сыну боярскому И. С. Перфильеву и тобольскому служилому бухарцу Сеиткулу Аблину наказа, проезжей памяти и грамоты цинскому императору.

№ 90. 1657 г. октября 4. — Наказная память, данная из Посольского приказа тарскому сыну боярскому И. С. Перфильеву и тобольскому служилому бухарцу Сеиткулу Аблину о поездке в Цинскую империю.

№ 91. 1657 г. октября 5. — Наказная память, данная из Посольского приказа тарскому сыну боярскому И. С. Перфильеву и тобольскому служилому бухарцу Сеиткулу Аблину о поездке в Цинскую империю.

№ 92. 1657 г. не позднее октября 10. — Запись в Посольском приказе о составлении грамоты для посылки с И. С. Перфильевым и Сеиткулом Аблиным к Ф. И. Байкову.

№ 93. 1657 г. октября 10. — Грамота царя Алексея Михайловича цинскому императору Шицзу с просьбой об отпуске из Цинской империи Ф. И. Байкова.

№ 94. 1657 г. ноября 25. — Память из приказа Большой казны в Сибирский приказ о посылке грамоты в Тобольск относительно высылки в Москву Ф. И. Байкова с китайскими товарами.

№ 95. 1657 г. декабря 12. — Грамота из Сибирского приказа тобольскому воеводе А. И. Буйносову-Ростовскому о приёме от Ф. И. Байкова части казённых денег.

№ 96. 1658 г. февраля 28. — Память из приказа Большой казны в Посольский приказ о замене грамоты, посылаемой в Цинскую империю с И. С. Перфильевым и Сеиткулом Аблиным.

№ 97. 1658 г. не ранее марта 16. — Отписка тобольского воеводы А. И. Буйносова-Ростовского в Сибирский приказ об отъезде из Тобольска в Москву Ф. И. Байкова, вернувшегося из Цинской империи.

№ 98. 1658 г. марта 10. — Грамота царя Алексея Михайловича цинскому императору Шицзу о посылке гонцов И. С. Перфильева и Сеиткула Аблина в Цинскую империю.

№ 99. 1658 г. не ранее июня 18. — Отписка даурского воеводы А. Ф. Пашкова в Сибирский приказ об уничтожении маньчжурскими войсками судов даурских служилых людей на р. Шилке.

№ 100. 1658 г. июля 29. — Отписка даурского воеводы А. Ф. Пашкова в Сибирский приказ о невозможности отправления посольства в Цинскую империю в связи с отъездом в Москву толмача китайского языка Тимофея Иванова.

№ 101. 1659 г. марта 7. — Из приходной книги Казённого приказа. — Запись о приёме из приказа Большой казны китайских товаров, привезённых Ф. И. Байковым и Сеиткулом Аблиным.

№ 102. 1659 г. октября 3. — Расспросные речи в Енисейской приказной избе даурского войскового атамана А. Ф. Петриловского с товарищами о столкновении маньчжурских войск с русским отрядом на Амуре.

№ 103. 1660 г. сентября 4. — Расспросные речи в Сибирском приказе даурских служилых людей А. Ф. Петриловского с товарищами о походе по Амуру.

№ 104. 1661 г. не ранее июля 8. — Отписка якутского воеводы И. Ф. Голенищева-Кутузова в Сибирский приказ о приезде в Якутск даурских служилых людей, подвергшихся нападению маньчжурских войск.

№ 105. 1662 г. февраля 26. — Расспросные речи в приказе Казанского дворца посла калмыцкого тайджи Аблая муллы Ирки об отношениях внутри калмыцких улусов и о дороге в Цинскую империю.

№ 106. 1662 г. между июля 8 и ноября 1. — Отписка тарского воеводы С. С. Измайлова в Сибирский приказ о посылке в Москву гонца И. С. Перфильева, вернувшегося из Цинской империи.

№ 107. 1666 г. марта 6. — Запись указа царя Алексея Михайловича в Сибирском приказе о посылке товаров для продажи в Цинской империи.

№ 108. 1666 г. марта 7. — Указ царя Алексея Михайловича о посылке с тобольским служилым бухарцем Сеиткулом Аблиным иностранных товаров для продажи в Цинской империи.

№ 109. 1666 г. марта 7. — Указ царя Алексея Михайловича о посылке в Тобольск с тобольским служилым бухарцем Сеиткулом Аблиным купленных в Москве товаров для продажи в Цинской империи и Монголии.

№ 110. 1666 г. марта 9. — Память из Сибирского приказа в Костромскую четверть о посылке грамоты в Ярославль относительно покупки ярославских товаров для продажи в Цинской империи.

№ 111. 1666 г. марта 10. — Грамота из Сибирского приказа тобольскому воеводе А. А. Голицыну о посылке тобольского служилого бухарца Сеиткула Аблина с товарами для торговли в Цинскую империю.

№ 112. 1666 г. марта 10. — Роспись товаров, посланных из Москвы в Цинскую империю с тобольским служилым бухарцем Сеиткулом Аблиным, составленная в Сибирском приказе.

№ 113. 1666 г. марта 10. — Память из Сибирского приказа в Ямской приказ о даче подвод служилым людям, охраняющим обоз Сеиткула Аблина.

№ 114. 1666 г. марта 14. — Выписка, составленная в приказе Большой казны, о товарах, привезённых из Цинской империи Ф. И. Байковым, И. С. Перфильевым и Сеиткулом Аблиным.

№ 115. 1666 г. марта 21. — Память из приказа Большой казны в Сибирский приказ о посылке статейного списка посольства Ф. И. Байкова и о потере подлинных статейных списков поездок в Цинскую империю П. Ярыжкина и Сеиткула Аблина.

№ 116. 1666 г. март. — Наказная память, данная из Сибирского приказа тобольским служилым бухарцам Сеиткулу Аблину и Сейдяшу Кулмаметову, о поездке в Цинскую империю.

№ 117. 1666 г. между мая 26 и сентября 27. — Отписка тобольского воеводы А. А. Голицына в Сибирский приказ о приезде в Тобольск тобольского служилого бухарца Сеиткула Аблина с товарами, предназначенными для продажи в Цинской империи.

№ 118. 1666 г. между мая 26 и сентября 27. — Роспись товарам, привезённым из Москвы тобольским служилым бухарцем Сеиткулом Аблиным для продажи в Цинской империи, составленная в Тобольской приказной избе.

№ 119. 1666 г. июля 17. — Сказка в Тобольской приказной избе тобольского служилого бухарца Сеиткула Аблина о снаряжении и пути будущего посольства в Цинскую империю.

№ 120. 1667 г. июня 12. — Память из Сибирского приказа в Посольский приказ о присылке списков с наказной памяти Ф. И. Байкову и с грамоты, посланной с ним в Цинскую империю.

№ 121. 1667 г. августа 30. — Память из Сибирского приказа в Посольский приказ о присылке списков с наказной памяти Ф. И. Байкову и с грамоты, посланной с ним в Цинскую империю.

№ 122. 1667 г. декабря 27. — Память из Сибирского приказа в приказ Большой казны о присылке списков «с отпуска» тобольского служилого бухарца Сеиткула Аблина в Цинскую империю.

№ 123. 1668 г. февраля 15. — Наказная память, данная из Енисейской приказной избы енисейскому сыну боярскому И. М. Перфильеву, о поездке к монгольскому хану Даше-хунтайджи для приведения его к шерти и для проведывания путей в Цинскую империю.

№ 124. 1668 г. ранее февраля 18. — Грамота калмыцкого тайджи Чагана царю Алексею Михайловичу.

№ 125. 1668 г. марта 9. — Грамота из Сибирского приказа тобольскому воеводе П. И. Годунову о посылке тобольских служилых бухарцев Сеиткула Аблина и Сейдяша Кулмаметова в Цинскую империю.

№ 126. 1668 г. между июля 13 и сентября 31. — Отписка тобольского воеводы П. И. Годунова в Сибирский приказ об отпуске тобольского служилого бухарца Сеиткула Аблина с караваном в Цинскую империю.

№ 127. 1668 г. между июля 13 и сентября 31. — Роспись спутников Сеиткула Аблина, составленная в Тобольской приказной избе.

№ 128. 1668 г. ранее декабря 6. — Отписка тобольского воеводы П. И. Годунова в Посольский приказ об отпуске к Москве послов калмыцкого тайджи Чагана в связи с посылкой тобольского служилого бухарца Сеиткула Аблина в Цинскую империю.

№ 129. Между 1669 г. сентября 1 и 1670 г. марта 3. — Отписка нерчинского воеводы Д. Д. Аршинского енисейскому воеводе К. А. Яковлеву с сообщением слухов о походе маньчжурских войск под нерчинские остроги.

№ 130. 1669 г. не ранее декабря 10. — Отписка нерчинского воеводы Д. Д. Аршинского в Сибирский приказ о приезде в Нерчинск маньчжурских посланцев Шаралдая с товарищами.

№ 131. 1670 г. не ранее марта 3. — Отписка илимского воеводы С. О. Аничкова енисейскому воеводе К. А. Яковлеву об ожидающемся приходе маньчжурских войск под нерчинские остроги.

№ 132. 1670 г. апреля 13. — Наказная память нерчинского воеводы Д. Д. Аршинского нерчинским служилым людям И. Милованову с товарищами о поездке в Цинскую империю.

№ 133. 1670 г. ранее апреля 15. — Грамота от имени цинского императора Шэнцзу, посланная из Лифаньюаня нерчинскому воеводе Д. Д. Аршинскому с требованием возвращения эвенкийского князя Гантимура.

№ 134. 1670 г. апреля 18 — августа 11. — Доезд нерчинского казачьего десятника И. Милованова с товарищами, поданный в Нерчинской приказной избе, о посольстве в Цинскую империю.

№ 135. 1670 г. май. — Отписка нерчинского воеводы Д. Д. Аршинского в Сибирский приказ о приезде в Нерчинск маньчжурских посланцев Шаралдая с товарищами и о посылке нерчинского казачьего десятника И. Милованова в Цинскую империю.

№ 136. 1670 г. июня не ранее 28. — Грамота цинского императора Шэнцзу, посланная из Лифаньюаня, царю Алексею Михайловичу о приезде в Пекин И. Милованова.

№ 137. 1670 г. августа 16. — Отписка нерчинского воеводы Д. Д. Аршинского в Сибирский приказ о возвращении в Нерчинск посольства И. Милованова вместе с букейским фудутуном Монготу.

№ 138. 1670 г. августа между 11 и 31. — Отписка нерчинского воеводы Д. Д. Аршинского тобольскому воеводе П. И. Годунову о возвращении посольства И. Милованова вместе с букейским фудутуном Монготу.

№ 139. 1671 г. не ранее февраля 13. — Отписка якутского воеводы И. П. Барятинского в Сибирский приказ об осаде маньчжурскими войсками Албазинского острога.

№ 140. 1671 г. не ранее марта 27. — Отписка тобольского воеводы И. Б. Репнина томскому воеводе Н. А. Вельяминову о сборе сведений относительно возвращения тобольского служилого бухарца Сеиткула Аблина из Цинской империи.

№ 141. 1671 г. августа 29. — Расспросные речи в Сибирском приказе нерчинских служилых людей И. Милованова с товарищами о посольстве в Цинскую империю.

№ 142. 1671 г. между октября 10 и ноября 29. — Отписка тобольского воеводы И. Б. Репнина в Сибирский приказ о возвращении тобольского служилого бухарца Сеиткула Аблина из Цинской империи.

№ 143. 1671 г. октября 11. — Сказка в Тобольской приказной избе тобольского служилого бухарца Сеиткула Аблина и казака И. Тарутина об их поездке в Цинскую империю.

№ 144. 1671 г. не ранее октября 11. — Роспись товаров китайской торговли Сеиткула Аблина с товарищами, составленная в Тобольской приказной избе.

№ 145. 1671 г. декабря 14. — Грамота из Сибирского приказа тобольскому воеводе И. Б. Репнину об отпуске тобольского служилого бухарца Сеиткула Аблина с китайскими товарами из Тобольска в Москву.

№ 146. 1672 г. позднее января 31. — Выписка, составленная в Сибирском приказе, о торговле Сеиткула Аблина в Цинской империи.

№ 147. 1672 г. марта 1. — Запись в Сибирском приказе о расходе китайских тканей.

№ 148. 1672 г. июня 25. — Память Сибирского приказа тобольскому служилому бухарцу Сеиткулу Аблину с товарищами о выдаче китайских товаров служилым людям.

№ 149. 1672 г. июля 30. — Память енисейского воеводы К. А. Яковлева нерчинскому воеводе Д. Д. Аршинскому о посылке оружия для обороны от маньчжурских войск.

№ 150. 1672 г. августа 8. — Расспросные речи в Сибирском приказе тобольских служилых и посадских людей О. Сыромятникова, Сеиткула Аблина и других о товарах, которые целесообразно посылать в Цинскую империю и вывозить оттуда.

№ 151. 1672 г. августа между 12 и 31. — Отписка якутского воеводы Я. П. Волконского енисейскому воеводе К. А. Яковлеву о приезде в Нерчинск букейского фудутуна Монготу.

№ 152. 1672 г. августа между 12 и 31. — Отписка якутского воеводы Я. П. Волконского нерчинскому воеводе Д. Д. Аршинскому о посылке служилых людей для защиты Нерчинского острога от маньчжурских.

№ 153. 1672 г. августа 23. — Роспись испорченных по дороге китайских товаров, привезённых Сеиткулом Аблиным с товарищами.

№ 154. Не ранее 1672 г. сентября 1. — Отписка енисейского воеводы К. А. Яковлева в Сибирский приказ об уменьшении ясачного и таможенного сборов в связи с продажей соболей в Цинскую империю.

№ 155. 1672 г. ноября 22. — Память из Сибирского приказа казённым целовальникам о приёме у тобольского служилого бухарца Сеиткула Аблина непроданных китайских товаров.

№ 156. 1673 г. февраля 4. — Память из Посольского приказа в Сибирский приказ о посылке в Цинскую империю посольства во главе с переводчиком Посольского приказа Н. Г. Спафарием.

№ 157. 1673 г. февраля 17. — Грамота из Сибирского приказа тобольскому воеводе П. М. Салтыкову об отпуске в Тобольск тобольского служилого бухарца Сеиткула Аблина и целовальников после проверки книг продажи китайских товаров.

№ 158. 1673 г. февраля 17. — Грамота из Сибирского приказа тобольскому воеводе П. М. Салтыкову о взыскании долга с тобольских татар и торговых бухарцев, ездивших вместе с Сеиткулом Аблиным в Цинскую империю.

№ 159. 1673 г. февраля 17. — Роспись, составленная в Сибирском приказе, долгов тобольских татар и торговых бухарцев, ездивших в Цинскую империю.

№ 160. 1673 г. февраля 27. — Указ царя Алексея Михайловича о выдаче тобольскому служилому бухарцу Сеиткулу Аблину жалованья китайскими товарами.

№ 161. 1673 г. апрель. — Отписка нерчинского воеводы Д. Д. Аршинского енисейскому воеводе К. А. Яковлеву о предполагающемся нападении маньчжурских войск на Нерчинский острог.

№ 162. 1673 г. август. — Наказная память енисейского воеводы М. В. Приклонского енисейскому сыну боярскому И. М. Перфильеву о поездке к монгольскому Тушету-хану Чихунь Доржи и брату его Шидишири Багатур-хунтайджи для вручения им царского жалованья и переговоров о пропуске русского посольства в Цинскую империю.

№ 163. 1674 г. февраля между 5 и 12. — Из выписки, составленной в Посольском приказе, о приезде монгольских послов Летива Чиченбека с товарищами.

№ 164. 1674 г. февраля 7. — Расспросные речи в Посольском приказе монгольских послов Летива Чиченбека с товарищами о возможности проезда через монгольские владения в Цинскую империю.

№ 165. 1674 г. февраля 19. — Ценовная роспись китайских товаров, привезенных монгольскими послами, составленная мастерами золотой палаты.

№ 166. 1674 г. февраля между 19 и 25. — Из выписки, составленной в Посольском приказе, о посольстве ойратских князей Галдана Бошокту и Цэван Рабдана в 1673—1674 гг. в Москву.

№ 167. 1674 г. февраля 25. — Указ царя Алексея Михайловича послам Летиву Чиченбеку с товарищами с ответом на требования тайджей.

№ 168. 1674 г. февраль. — Грамота из Посольского приказа тобольскому воеводе П. М. Салтыкову об отпуске из Москвы монгольских послов Летива Чиченбека с товарищами.

№ 169. 1674 г. не ранее апреля 1. — Выписка в доклад, составленная в Сибирском приказе, о посылке товаров для продажи в Цинской империи.

№ 170. 1674 г. не позднее июля 13. — Выписка в доклад, составленная в Посольском приказе, о снаряжении посольства Н. Г. Спафария.

№ 171. 1674 г. июля 13. — Память из Посольского приказа в приказ Большой казны о присылке документов посольства Ф. И. Байкова.

№ 172. 1674 г. июля 13. — Память из Посольского приказа в Сибирский приказ о присылке тобольского сына боярского С. В. Полякова вместе с составленными им чертежами.

№ 173. 1674 г. июля 13. — Память из Посольского приказа в Оружейную палату о включении ювелира Ивана Юрьева в посольство Н. Г. Спафария.

№ 174. 1674 г. июля 14. — Память из Посольского приказа на Печатный двор о присылке церковных книг для посольства Н. Г. Спафария.

№ 175. 1674 г. июля 15. — Память из Сибирского приказа в Посольский приказ о посылке чертежей тобольского сына боярского С. В. Полякова.

№ 176. 1674 г. не ранее июля 17. — Выписка, составленная в Посольском приказе, о путях в Цинскую империю.

№ 177. 1675 г. не позднее февраля 18. — Выписка, составленная в Посольском приказе, о подарках цинскому императору Шэнцзу, посылаемых с посольством Н. Г. Спафария.

№ 178. 1675 г. февраля 22. — Память из Сибирского приказа в Посольский приказ о путях в Цинскую империю.

№ 179. 1675 г. ранее февраля 28. — Выписка о границах Цинской империи, составленная в Посольском приказе в связи с посольством Н. Г. Спафария.

№ 180. 1675 г. февраля 28. — Грамота царя Алексея Михайловича цинскому императору Шэнцзу о посольстве Н. Г. Спафария.

№ 181. 1675 г. февраля 28. — Грамота царя Алексея Михайловича ойратскому хунтайджи Галдану Бошокту о пропуске в Цинскую империю через его улусы посольства Н. Г. Спафария.

№ 182. 1675 г. февраля 28. — Наказная память, данная из Посольского приказа Н. Г. Спафарию о посольстве в Цинскую империю.

№ 183. 1675 г. февраля 28—1676 г. не ранее июля 20. — Статейный список посольства Н. Г. Спафария в Цинскую империю.

№ 184. 1675 г. не позднее марта 3. — Расписка Н. Г. Спафария, данная в Посольском приказе, о получении книг о Китае и грамот китайских императоров.

№ 185. 1675 г. не ранее марта 30. — Отписка тобольского воеводы П. М. Салтыкова в Посольский приказ о приезде посольства Н. Г. Спафария в Тобольск и о путях в Цинскую империю.

№ 186. 1675 г. апреля 15. — Отписка Н. Г. Спафария в Посольский приказ о пути из Москвы до Тобольска.

№ 187. 1675 г. мая 2. — Отписка Н. Г. Спафария в Посольский приказ о выезде из Тобольска в Енисейск.

№ 188. 1675 г. не позднее мая 2. — Роспись, составленная в Тобольской приказной избе, тобольских служилых людей, посланных с посольством Н. Г. Спафария.

№ 189. 1675 г. мая 10. — Отписка Н.Г. Спафария в Посольский приказ о пути от Тобольска до Самаровского яма.

№ 190. 1675 г. мая 24. — Отписка Н. Г. Спафария в Посольский приказ о пути от Самаровского яма до Сургута.

№ 191. 1675 г. июня 5. — Отписка Н. Г. Спафария в Посольский приказ о пути от Сургута до Нарыма.

№ 192. 1675 г. июня 5. — Письмо Н. Г. Спафария судье Посольского приказа А. С. Матвееву о пути в Нарым.

№ 193. 1675 г. не ранее июня 20. — Отписка енисейского воеводы М. В. Приклонского тобольскому воеводе П. М. Салтыкову о посылке к Москве товаров, привезённых из Цинской империи селенгинскими служилыми людьми Анцифером Ивановым с товарищами.

№ 194. 1675 г. ранее июля 9.— Грамота монгольского Тушету-хана царю Алексею Михайловичу с требованием о возвращении пленных и с отказом, в противном случае, пропустить русских послов и торговых людей в Цинскую империю.

№ 195. 1675 г. не ранее июля 9. — Письмо Н. Г. Спафария судье Посольского приказа А. С. Матвееву о приезде посольства в Енисейск, с сообщением сведений о положении в Цинской империи, полученных от монгольских послов.

№ 196. 1675 г. не ранее июля 18. — Отписка енисейского воеводы М В. Приклонского в Посольский приказ об изготовлении судов под посольство Н. Г. Спафария.

№ 197. 1675 г. июля 19. — Отписка Н. Г. Спафария в Сибирский приказ о пути его из Нарыма в Енисейск и о пребывании в Цинской империи торговых людей Гаврилы Романова с товарищами.

№ 198. 1675 г. июля 20. — Сказка в Енисейской приказной избе албазинских служилых людей Тимофея Иванова с товарищами о просьбе даурских людей принять их в русское подданство и о походе албазинских служилых людей против маньчжурских войск.

№ 199. 1675 г. не ранее июля 19. — Отписка енисейского воеводы М. В. Приклонского в Посольский приказ о походе албазинских служилых людей Н. Черниговского с товарищами по р. Ган против маньчжурских войск.

№ 200. 1675 г. сентября 7. — Отписка Н. Г. Спафария в Посольский приказ о пути до Иркутского острога.

№ 201. 1675 г. сентября 28. — Отписка Н. Г. Спафария в Посольский приказ о переправе через Байкал.

№ 202. 1675 г. ноября 9. — Наказная память нерчинскому сыну боярскому И. Милованову с товарищами, данная из Нерчинской приказной избы, о поездке в пограничные города Цинской империи для предупреждения о посольстве Н. Г. Спафария.

№ 203. 1675 г. декабря 19. — Отписка Н. Г. Спафария в Посольский приказ о пути посольства из Селенгинской заимки в Нерчинск.

№ 204. Между 1675 г. декабря 19 и 1676 г. марта 25. — Отписка баргузинского головы Б. Несвитаева нерчинскому воеводе П. Я. Шульгину о пересылке отписки Н. Г. Спафария.

№ 205. Не позднее 1675 г. — Ведомость, составленная в приказе Тайных дел, о путях в Индию и Китай.

№ 206. Не позднее 1675 г. — Роспись, составленная в приказе Тайных дел, путей в Индию и Китай.

№ 207. 1676 г. февраля 18. — Расспросные речи нерчинского сына боярского И. Милованова перед Н. Г. Спафарием в Букее о поездке в Цинскую империю.

№ 208. 1676 г. не ранее апреля 8. — Донесение албазинского приказчика Федора Евсевьева нерчинскому воеводе П. Я. Шульгину о прекращении экспедиций по рекам Амуру и Зее до возвращения посольства Н. Г. Спафария из Цинской империи.

№ 209. 1676 г. апреля между 15 и 17. — Отписка Н. Г. Спафария в Посольский приказ о пути от Нерчинска до границы Цинской империи и о переговорах с маньчжурскими чиновниками в Букее.

№ 210. 1676 г. между июня 17 и августа 31. — Отписка тобольского воеводы П. В. Шереметева в Посольский приказ об отъезде посольства Н. Г. Спафария из Нерчинска.

№ 211. 1676 г. не ранее октября 11. — Отписка тобольского воеводы П. В. Шереметева в Посольский приказ о возвращении посольства И. Милованова в Тобольск.

№ 212. Между 1679 г. сентября 1 и 1681 г. августа 31. — Отписка селенгинского воеводы И. Власова в Сибирский приказ о товарах, оставленных Н. Г. Спафарием у селенгинского служилого человека Ивана Афанасьева.

№ 213. 1680 г. января 2. — Запись в приказе Царевой мастерской палаты о покупке у Н. Г. Спафария китайских тканей.

№ 214. 1683 г. декабря 31. — Память из Посольского приказа в Казенный приказ о награждении Н. Г. Спафария.

СОКРАЩЕНИЯ

ТЕРМИНЫ

Становление связей русского государства с китаем

История русско-китайских отношений охватывает около трех столетий. Их начало относится к первому десятилетию XVII в., хотя какие-то отрывочные сведения о Китае доходили до Руси еще в XIII в., в период монгольского завоевания, а также поступали в XV-XVI вв. как от среднеазиатских купцов, так и от европейских географов. Но лишь в XVII в. русские как бы открывают Китай в географическом, политическом и экономическом отношениях, ибо именно в это время происходит сближение границ двух государств.

XVII век знаменует собой начало нового периода в русской истории. С ростом производительных сил ремесло достигло в русском государстве уровня мелкого товарного производства, а в некоторых случаях появились крупные предприятия мануфактурного типа. Рост товарности сельского хозяйства способствует образованию и расширению рыночных связей. Начинается процесс образования всероссийского рынка. Этот процесс, по словам В. И. Ленина, «характеризуется действительно фактическим слиянием всех таких (разрозненных, феодальных. — В. М.) областей, земель и княжеств в одно целое. Слияние это вызвано было... усиливающимся обменом между областями, постепенно растущим товарным обращением, концентрированней небольших местных рынков в один всероссийский рынок» ¹. Продолжался и процесс развития Русского государства как многонационального. В XVII в. осуществилось воссоединение Украины с Россией, огромную роль сыграло присоединение и заселение колоссальных просторов Сибири.

В области внешней политику Русское государство с большим размахом, последовательно и настойчиво стремилось разрешить стоявшие перед ним задачи: укрепление западных границ, обеспечение выхода к Балтийскому морю, борьба с Крымским ханством и Турцией, развитие торговли со странами Востока. Новым элементом во внешней политике Русского государства по сравнению с XVI в. является расширение старых и установление новых связей с государствами Средней Азии, Монголией и Китаем, что было следствием быстрого движения русских на восток через необъятные пространства Сибири.

Внутренняя и внешняя политика Русского государства в первые десятилетия XVII в. и в последующие имеет существенные различия. Конец XVI — начало XVII столетий отмечены крупными потрясениями [6] во всех областях экономической и политической жизни страны, связанными с польско-шведской интервенцией и крестьянской войной. Успешное завершение борьбы за освобождение от иноземных захватчиков сопровождалось постепенным восстановлением и расцветом экономики, а также укреплением международного значения Русского государства.

В истории Китая этого периода серьезный внутренний кризис совпал с возрастанием внешней опасности — вторжением маньчжурских захватчиков.

В конце XVI — первой половине XVII вв. в Китае продолжала править китайская династия Мин (1368-1644), пришедшая к власти, в результате освободительной борьбы китайского народа с монгольским завоеванием. В стране происходила концентрация земель в руках феодалов, массовое обнищание крестьянства, появляется наемный труд во владениях крупных собственников, при существовании сельских общин, в которых земледелие сочеталось с домашней промышленностью.

К этому времени производство достигло заметного расцвета. В ряде отраслей, как, например, в производстве хлопчатобумажных и шелковых тканей, фарфоровой промышленности, существовали крупные государственные предприятия, а также частные мануфактуры с использованием труда наемных рабочих.

Рост ремесла и увеличение товарности сельского хозяйства способствовали увеличению роста городов, как центров промышленности и торговли. Купцы совершали крупные обороты на внутреннем рынке. Однако процветавшая ранее внешняя торговля со странами Южных морей к концу правления династии Мин резко сократилась, ввиду вторжения в этот район европейцев — португальских, испанских, а несколько позже голландских и английских купцов.

Еще в начале XVI в. (в 1516 г.) Китай впервые столкнулся с западноевропейскими колонизаторами, которые попытались обосноваться на южном побережье страны. В конце XVI — начале XVII в. испанский и голландский флот совершал нападения на прибрежные острова Китая. Католические миссионеры, проникшие в Китай, наряду с пропагандой христианства, усердно занялись и сбором разнообразной информации о «Поднебесной империи».

Грозная опасность надвигалась на Китай с северо-востока, где к концу XVI в. усилились маньчжуры — народность чжурчжэньского происхождения.

Объединенные ханом Нурхаци (1575-1626), они с 1609 г. перестали платить дань Минской империи, а в 1616 г. Нурхаци в знак преемственности с чжурчжэньским государством провозгласил себя императором династии Цзинь. Его сын Абахай (1626-1644) овладел Ляодуном, перенес столицу в Мукден (Шэньян) и назвал свою династию Цин. В эти годы маньчжуры, ведя непрерывные войны, распространили свое владычество на значительную часть Монголии, нанесли удар по Корее.

Жестокое угнетение народных масс феодально-бюрократической верхушкой вызвало мощный подъем антифеодального движения в Китае, перешедшего затем в крестьянскую войну. Восстание началось в 1626 г. в Шэньси. С переменным успехом оно длилось почти двадцать лет, в 1644 г. повстанцы под водительством Ли Цзы-чэна взяли Пекин и свергли Минскую династию. Тогда китайские феодалы вступили в сговор с маньчжурами и открыли фронт маньчжурским войскам, стоявшим у Великой китайской стены. Маньчжурские армии вторглись в страну. Абахай перенес столицу в поверженный Пекин. Китай попал [7] под иго чужеземной маньчжурской династии, его национальная государственность была, по сути, уничтожена. Почти вся вторая половина XVII в. проходит в непрерывной борьбе китайского народа против маньчжурских завоевателей, которым лишь в 80-х годах удалось подавить сопротивление на юге страны.

Исходя из династических интересов феодальной маньчжурской верхушки и во имя удовлетворения аппетитов китайских феодалов, Цинская династия осуществляет захватническую политику, жертвами которой, помимо Китая, становится и ряд других сопредельных государств.

***

В момент установления взаимоотношений Русского государства с Китаем в начале XVII в. между ними пролегали огромные пространства, заселенные кочевыми и полукочевыми народами. В Москве не имели почти никакого представления о громадных территориях, лежавших между восточными границами Русского государства и Минской империей. Отсутствие точных сведений породило ошибочное представление о том, что Китай расположен где-то близ истоков реки Оби, дорога туда предполагалась более короткой, чем она была на самом деле.

В результате присоединения и заселения русскими огромных пространств Сибири, где к началу XVII в. был создан ряд укрепленных поселений, русские землепроходцы начинают исследовать местности к югу и юго-востоку от русских форпостов в Сибири — Тобольска и Томска, пытаясь разведать пути в Монголию и Китай. Отправление в 1608 г. по указу царя Василия Шуйского группы томских казаков во главе с И. Белоголовым на поиски Алтын-царя и Китайского государства явилось первым шагом русского правительства на этом пути. Хотя экспедиция закончилась безрезультатно, так как война ойратов с Алтын-ханом Западной Монголии Шолоем Убаши-хунтайджи помешала русским посланцам достичь района его кочевий, но казаки все же привезли некоторые сведения о Китае, полученные от енисейских киргизов ².

В этот период английская дипломатия пыталась добиться от московского правительства разрешения на организацию сухопутной английской экспедиции в верховья Оби, где по представлениям европейских географов находился Китай, и права транзитной торговли английских купцов через Сибирь со странами Востока. В Москве и Лондоне все чаще обсуждался вопрос о поисках путей в Китай через новые русские владения ³.

Дипломатический нажим, оказанный англичанами на русское правительство в 1615-1617 гг., совпал с отправлением тобольским воеводой И. С. Куракиным посольств Т. Петрова к калмыкам и В. Тюменца в Западную Монголию. Сведения, привезенные ими, показали, что пределы Китая вполне достижимы для казачьих экспедиций. Алтын-хан Западной Монголии Шолой Убаши-хунтайджи дал обещание пропустить через свою территорию русские посольства в Китай ⁴.

В этот момент представители английской Московской компании вновь попытались получить разрешение на организацию английской [8] экспедиции для поисков дороги в Китай через Сибирь ⁵. Но русское правительство решительно отклонило эти домогательства как несовместимые с интересами русской торговли на Востоке и дало указание тобольскому воеводе отправить русскую экспедицию для того, чтобы узнать путь из сибирских городов в Китай и выяснить, как богато и велико Китайское государство.

Таким образом, отправление первой русской миссии в Китай было стимулировано стремлением русского правительства оградить интересы отечественной коммерции и не допустить транзитной торговли иностранцев со странами Востока, и в частности с Китаем, через территорию Русского государства. Непосредственной причиной, вызвавшей организацию поездки такого рода, явился нажим английской дипломатии на царское правительство. Успешное развитие русско-монгольских связей обеспечило реальную возможность проезда русских через Западную Монголию в минский Китай.

Выехав 9 мая 1618 г. из Томска, группа казаков во главе с Иваном Петлиным 1 сентября того же года была уже в Пекине, где она пробыла всего 4 дня ⁶. Китайское правительство в силу традиционных взглядов восприняло первое посольство из Русского государства не как посольство от равного государства, а как привоз «дани» пекинскому двору. Поскольку никакой «дани» у казаков с собой не было, они не попали к императору Чжу И-цзюню (девиз годов правления Ваньли, 1573—1620), но получили составленную от его имени грамоту, разрешавшую русским приходить с посольствами и торговать в Китае ⁷.

Так в первой четверти XVII в. между Русским государством и Минской империей были установлены первые контакты. Но грамота, привезенная И. Петлиным в Москву, осталась непрочтенной из-за незнания языка, а правительство Михаила Федоровича проявило известную осторожность в развитии связей с далеким Китаем в период, когда Русское государство, разоренное долгими годами внутреннего кризиса и польско-шведской интервенции, не имело еще достаточно сил и средств для расширения торговли с Востоком. Поэтому миссия в Пекин И. Петлина, увенчавшая блестящими географическими открытиями длительный период поисков северного пути из Европы в Китай, завершила первый этап в становлении ранних русско-китайских связей, не ставших регулярными, поскольку в тот период они стимулировались скорее внешними факторами, чем внутренней необходимостью.

Однако пути, открытые в результате поездок В. Тюменца и И. Петлина, манили новых землепроходцев. Информация, доставлявшаяся в Москву монгольскими посольствами, все сильнее разжигала интерес русских к Китаю и соседним с ним странам. Уже в 1635 г. томский сын боярский Лука Васильев и казак Семен Щепеткин подали челобитную в Посольский приказ с просьбой разрешить им поездку в Китай ⁸. Но на сей раз русское правительство не решилось направить в Китай экспедицию, подобную экспедиции И. Петлина.

В 1641-1642 гг. с торговым караваном торгоутского тайши Дайчина в минском Китае побывал тарский конный казак Емельян Вершинин, не только успешно торговавший в городе Синине, но и доставивший русскому царю еще одну грамоту от имени минского [9] императора Сы-цзуна, также открывавшую пути для развития торговых и дипломатических связей, но снова грамота не была переведена на русский язык ⁹.

Лишь к началу второй половины XVII в. создаются необходимые политические и экономические предпосылки для установления официальных и регулярных взаимоотношений между Москвой и Пекином. Главную роль в этом сыграл рост могущества Русского государства, а также расширение его пределов в Восточной Сибири и присоединение к Цинской империи значительных территорий в Южной и Центральной Маньчжурии, захваченных маньчжурами в процессе борьбы с различными племенами.

В 20-30-х годах XVII в. русские овладели центральной частью Сибири и продвинулись далее на восток северным путем из Мангазеи и южным — из Томска. С основанием Енисейска в 1619 г. и Красноярска в 1628 г. бассейн Енисея оказался под контролем русских и послужил базой для дальнейшего перехода на Лену по Нижней Тунгуске и Вилюйскому волоку, с одной стороны, и по Ангаре, Илиму и волоком до р. Куты — с другой. В 1632 г. был основан Якутск, который после учреждения в нем воеводства стал административным центром обширной территории в Восточной Сибири. В результате морских экспедиций И. Перфильева (1633), Ивана Петрова (1633), Елисея Бузы (1636) и открытия Семеном Дежневым Берингова пролива (1648), русские получили представление о северных берегах восточной части Азии.

Длившееся не одно десятилетие присоединение Сибири к Русскому государству было сложным историческим процессом. Основная его цель сводилась к экономическому освоению огромного края, колонизации его как «хозяйственной территории» ¹⁰, общению трудящихся масс русского населения с местными племенами, развитию здесь русскими земледелия, разведыванию природных богатств, строительству городов. Мероприятия, проводившиеся для этого правительством и местной администрацией, отвечая главным образом интересам феодального государства и его господствующей верхушки, в то же время способствовали развитию производительных сил этих удаленных от центра областей.

В 40-х годах среди землепроходцев и промышленных людей распространяются слухи о богатой Даурской земле и Амуре. Движение на Амур происходило двумя путями: с верховьев Лены на Байкал и оттуда на Шилку и из Якутска по Лене, Алдану, Учуру на Зею. Местные жители наряду с сообщениями о Даурии доставляли казакам любопытные сведения и о Китае. Поиски путей в Приамурье являлись одновременно и поисками новых путей в Китай. Таким образом, народы Восточной Сибири явились вторым для русских (после Монголии) источником информации о Китае. Правда, эти сведения первоначально отличались от тех, что поступали через Монголию. Это объясняется тем, что вновь осваивавшиеся районы не граничили непосредственно не только с Китаем, но и с усиливавшимся маньчжурским государством Цин, о котором, в основном, и рассказывали русским жители верховьев Лены, Забайкалья и Приамурья.

Первой на Амуре побывала партия служилых людей во главе с В. Д. Поярковым. Отправившись из Якутска в июле 1643 г. «для [10] прииску вновь неясашных людей, и для серебрянкой и медной и свинцовой руды, и хлеба», землепроходцы доплыли по Лене, Алдану, Гоному до Зеи, затем они вышли в бассейн Амура, плавали по Амуру, зимовали в его устье и, выйдя в море, добрались до устья реки Ульи, откуда вернулись в июне 1646 г. в Якутск ¹¹.

В. Д. Поярков собрал точные сведения о народах нижнего и среднего течения Амура: даурах, эвенках, дючерах, натках и гиляках. Коренное население Приамурья в массе своей было независимым, вело оседлый образ жизни, занималось земледелием, охотой и рыболовством. «А натки живут по Амуру по обе стороны улусными, — читаем мы в отчете В. Д. Пояркова о походе, — а ясаку они никому не дают. А гиляками плыли до моря 2 недели же, а гиляки сидячие живут по обе стороны Амура и до моря улусами, да и на море по островам и губам живут многие ж гиляцкие люди сидячие улусами, а кормятся рыбою, ясаку они, гиляки, хану не дают» ¹².

В момент появления на берегах Амура отряда В. Пояркова племена Приамурья фактически не имели ни политических, ни экономических связей с маньчжурским государством Цин. Между Приамурьем и северной границей цинских владений лежали не освоенные маньчжурами огромные труднопроходимые пространства. Кроме того, после захвата маньчжурами Пекина в 1644 г. и перенесения туда столицы из Маньчжурии в поход на южные провинции Минской империи было выведено почти все население, способное носить оружие. Уход восьмизнаменного войска, которое составляло самую значительную и богатую часть населения родовых владений Цинской династии, а также сопровождавших их семей и рабов, вызвал резкий упадок хозяйственной жизни в Маньчжурии.

В 1647—1648 гг. русские установили контакты с феодалами Северной Монголии. Енисейские служилые люди К. Иванов, а вслед за ним В. Колесников побывали у главы табунгутов Турухая-табунанга, который решил принять русское подданство ¹³. Одновременно из Якутска и Енисейска направились две партии казаков во главе с И. Похабовым и Я. Кулаковым к одному из наиболее могущественных феодалов Халхи Цэцэн-хану (Шолою Далай Сэцэн-хагану). От Цэцэн-хана русские узнали о существовании двух Китаев: богдойского царства, т. е. владений захватившей уже Северный Китай Цинской династии, и Старого Китая, т. е. остатков владений минских императоров на юге страны ¹⁴.

Окончательное присоединение Приамурья к русским владениям произошло в 1649-1652 гг., когда несколько казачьих партий, объединенных руководством Е. П. Хабарова, распространили на этот район власть русской администрации, обложили ясаком местные народы и, заведя здесь пашни, положили начало крестьянской колонизации края.

При снаряжении экспедиции якутский воевода П. А. Францбеков открыл Хабарову широкий кредит из казны, выдав ему в долг казенное оружие, сукна, котлы и сельскохозяйственный инвентарь для устройства пашенных поселений. Наказ воеводы предписывал Хабарову мирными средствами приводить народы Приамурья в русское подданство и укреплять власть русской администрации, подчеркивая при этом, что казаки-землепроходцы посланы «не для бою». Вместе с тем инструкции Хабарову отражали и серьезность намерений русского правительства закрепить за собой этот район. В случае отказа кого-либо [11] из даурских князьков принять русское подданство Хабарову предписывалось таких «захребетных неясачных людей ратным обычаем войною смирить» и ясак с них сбирать, «чтобы казне учинить немалыя прибыль» ¹⁵.

Поднявшись по Олекме, Хабаров зазимовал в устье Тугира и в следующем 1650 г. вышел на Амур. Даурские городки, к которым подошли казаки, оказались полупустыми; их жители настороженно отнеслись к прибытию русского отряда ¹⁶. Дауры сообщили русским о существовании «князя Богдоя» — маньчжурского хана, эпизодически пытавшегося засылать в районы, прилегавшие с юга к среднему течению Амура, лазутчиков и воинских людей для захвата пленных и добычи. Тогда храбрый воевода П. А. Францбеков дал указание Хабарову привести и «князя Богдоя» в русское подданство ¹⁷.

К весне 1651 г. Хабаров закрепился в городке Албазине. В Якутской приказной избе решили отправить к князю Богдою посольство во главе с Т. Е. Чечигиным, чтобы предложить ему вступить в русское подданство или по крайней мере собрать о нем точные сведения. Однако русское посольство осенью 1653 г. погибло в пути.

Первая встреча русских с маньчжурами произошла после стычки казаков отряда Хабарова с даурами при Гуйгударовом городке, где в даурском лагере находилось несколько маньчжуров (богдойских людей), но они не участвовали в сражении, а лишь наблюдали за ним. Пленные дауры показали, что эти маньчжуры жили в улусе князя Гуйгудара. На следующий день после победы русских маньчжуры пришли к ним для переговоров, но незнание маньчжурского языка толмачами русского отряда затруднило взаимный обмен информацией. Маньчжуры все же объяснили Хабарову, что их царь «Шамшакан нам с вами дратись не велел, наш царь Шамшакан велел с вами, с казаками, свидеться честно». Тогда Хабаров в свою очередь «тому богдойскому мужику честь воздал и подарки государевы давал и отпустил ево, богдойскова мужика, честно в свою Богдойскую землю» ¹⁸.

Но год спустя цинское правительство начало вооруженную борьбу за вытеснение русских из Приамурья. Для Цинов район деятельности русских был дальними подступами к их собственной староманьчжурской вотчине, поэтому вопрос об изгнании русских с Амура представлялся для нового пекинского правительства весьма важным. В марте 1652 г. Хабаров был осажден в Ачанском городке сильным маньчжурским отрядом. Против 206 казаков выступили 600 маньчжуров с 6 пушками и иным огнестрельным оружием, поддержанные полуторатысячным войском, собранным из дауров и дючеров. Причем маньчжурский военачальник приказал взять русских живыми. Однако Хабаров нанес соединенному маньчжуро-даурскому отряду жестокое поражение ¹⁹. [12]

В Москве уже после получения отписок якутских воевод о действиях отряда Е. П. Хабарова все еще не связывали содержавшуюся в них информацию о маньчжурах с Китаем. В августе 1652 г. в Посольском приказе расспрашивали калмыцких послов княгини Гунджи «про реку Амуру и про Даурскую землю, что по той реке Амуре, и про реку Нон и про Шемшекана-царя и про Алака Батура-кана царя», как далеки они от калмыцких кочевий и «к Китайскому государству те земли сколь близки?» ²⁰. В этот период у русского правительства зарождается план отправления в Китай официального посольства, проезд которого через калмыцкие и монгольские улусы был гарантирован княгиней Гунджей ²¹.

***

План организации официального посольства в столицу Цинской империи явился следствием общей активизации внешней политики Русского государства во второй половине XVII в. Оживленный интерес к восточным соседям диктовался для русского правительства потребностью расширить торговлю со странами Востока и открыть новые рынки для русских купцов. В 1651—1652 гг. из Москвы было отправлено очередное посольство в Индию — посольство Никитиных. Встал вопрос и об отправлении посольства в цинский Китай.

К этому времени путь от Тобольска до Сучжоу через территорию современной Монголии и Синьцзяна был хорошо освоен посредниками в русско-китайской торговле — бухарскими купцами. Когда же в 1652 г. бухарцы привезли китайские товары в Москву, то это послужило непосредственным поводом для организации посылки в Китай торгового каравана. Необходимость установления дипломатических отношений с Цинской империей привела русское правительство к мысли возложить эту задачу на главу формировавшегося каравана — Ф. И. Байкова, который и отправился из Тобольска 25 июня 1654 г. в качестве официального посла ²².

Широко распространенное в исторической литературе мнение о том, что посылка Ф. И. Байкова была вызвана стремлением урегулировать столкновения на Амуре, как ни правдоподобно оно кажется на первый взгляд, не подтверждается фактическим материалом. В документах, освещающих организацию посольства, нет никаких указаний на связь этих событий ²³. Несомненно, что если бы правительство царя Алексея Михайловича собиралось договариваться по поводу прав на владение землями по Амуру или хотя бы как-то связывало посылку Ф. И. Байкова с амурскими событиями, это не могло бы не отразиться в секретном наказе послу ²⁴.

Для оценки торговой обстановки в Пекине и извещения о своем прибытии Ф. И. Байков предварительно организовал и отправил в Китай торговый караван во главе с гонцами Петром Ярыжкиным и Сеиткулом Аблиным ²⁵. Последние побывали в Пекине, но на обратном пути разминулись с посольством Ф. И. Байкова.

Поднявшись вверх по Иртышу, Ф. И. Байков через монгольские улусы добрался до границ Цинской империи. Путь его занял почти два года, только 3 марта 1656 г. Ф. И. Байков и его спутники вступили [13] в Пекин. Они были размещены на посольском дворе в строгой изоляции ²⁶.

В Пекине Ф. И. Байков встретился с огромными трудностями. Встал вопрос о посольском церемониале. Маньчжуры пытались рассматривать русское посольство как представителей государства, пославшего «дань» маньчжурскому императору. Кроме того, цинские дипломаты предприняли маневр, имевший целью выяснить отношение московского правительства к вторжению маньчжурского отряда, разгромленного Хабаровым, в русские пределы. При этом маньчжуры заявили о своих притязаниях на земли, о которых они не имели даже более или менее четкого географического представления. Они исходили лишь из концепции, гласившей, что все «варварские» племена опекаются сидящим на пекинском троне императором, а судьбы населяемых ими территорий решаются в Пекине. Цинские чиновники сразу же задали Ф. И. Байкову вопрос: как же «он, Федор, прислан от великого государя в послех, а з другую де сторону ево ж, китайского царя, земли великого государя люди воюют?». Русский посол не был готов к такому вопросу, он мог лишь ответить, что казаки «люди вольные». По-видимому, Байков имел в виду, что казаки действуют без санкции правительства. Но русскому послу ответили, что «китайский царь тому не верит, а говорит: великий де государь к нему, китайскому царю, прислал своего государева посла, а з другую де сторону посылает воевать ево китайские земли» ²⁷.

Возникшие трудности могли бы быть преодолены в случае крайней заинтересованности цинских правителей Китая в установлении и развитии контактов с Россией. Но обмен посольствами и открытие торговли, предлагавшиеся русским послом, были мало привлекательными для маньчжуров-завоевателей, еще не утвердившихся окончательно в захваченной ими стране и опасавшихся, что иностранцы могут способствовать росту недовольства китайского народа маньчжурским владычеством ²⁸.

4 сентября 1656 г. Ф. И. Байкову было предложено покинуть Пекин. Уже выехав из столицы Китая, русский посол попытался еще раз возобновить переговоры с цинским правительством. Чтобы избежать провала своей миссии, он пошел на все уступки в области церемониала, но ему было все же отказано в возвращении в Пекин ²⁹.

Перенеся большие лишения, только в июле 1657 г. караван посольства Ф. И. Байкова достиг Тобольска.

Первое официальное русское посольство к цинскому двору окончилось неудачей, хотя сами по себе результаты путешествия русских из Тобольска в Пекин имели огромное значение для географической науки и вызвали заслуженный интерес во всей Европе. Посольством Ф. И. Байкова завершается второй этап преддоговорного периода связей Русского государства с Китаем — стадия накопления первоначальных сведений о Цинской империи. После И. Петлина в Китае побывали Е. Вершинин, П. Ярыжкин и Ф. Байков. В совокупности с монгольскими и сибирскими источниками информации материалы этих поездок дали московскому правительству необходимые сведения для реального подхода к своему дальневосточному соседу. [14]

***

Пока посольство Ф. И. Байкова пыталось наладить дипломатические отношения между царским правительством и пекинским двором, события на Амуре продолжали развиваться. В 1653 г. в Приамурье прибыл посланный из Москвы дворянин Дмитрий Зиновьев, окончательно санкционировавший вхождение в состав Русского государства новых земель раздачей щедрых наград казакам отряда Хабарова ³⁰. Вместе с Зиновьевым Хабаров отправился в Москву, а главой казачьего отряда численностью примерно в 500 человек остался Онуфрий Степанов. Для закрепления своих позиций и успешной борьбы с маньчжурским влиянием в Приамурье русские власти начали планомерное строительство острогов, занимающих ключевые позиции в крае.

Однако в связи с отсутствием хлебных припасов отряд Степанова попал в трудное положение. Так как на Амуре хлеб добыть было негде, Степанов совершил летом 1654 г. поход вверх по Сунгари. Там он встретил ожесточенное сопротивление знаменных маньчжурских войск ³¹. Казаки были вынуждены уйти ни с чем. Встревоженное цинское правительство отправило из Пекина Минаньдали «во главе солдат и офицеров идти походом против русских на Хэйлунцзян» ³².

Русское правительство под впечатлением рассказов Е. П. Хабарова, прибывшего в Москву осенью 1654 г., решило создать в Приамурье воеводство, центром которого сделать острог Албазин или какой-либо другой, «где б не чаять приходу воинских богдойских людей» ³³. Сколь туманны в то время были представления царских властей о местоположении Китая по отношению к их новым владениям видно из наказа первому даурскому воеводе А. Ф. Пашкову проведать «сколь далече от Богдойской земли до Никанского царства, и сухой ли путь степью, горами или водою, и коими реками; и про Китайское и про Индейское государства даурские и иные какие люди ведают ли, и сколь далече Китайское и Индейское государства от Даурския земли и от Богдойского, от Никанского государства» ³⁴. Но не успел еще новый воевода добраться до места своего назначения, а борьба в Даурии разгорелась с новой силой.

Весной 1658 г. дутун Минаньдали осадил отряд Онуфрия Степанова в Усть-Кумарском остроге, однако, несмотря на численный перевес и превосходство в вооружении, маньчжуры не смогли овладеть острогом и вынуждены были отступить ³⁵. Тогда цинские власти попытались угнать местные племена, населявшие Приамурье, во внутренние районы Маньчжурии ³⁶. Это вызвало сопротивление местных племен, некоторые из них, как, например, род эвенкийского князя Гантимура, перекочевали из Маньчжурии под защиту русских острогов и приняли русское подданство ³⁷. Летом 1658 г. маньчжурскому войску все же удалось уничтожить отряд Степанова близ устья Сунгари ³⁸. [15]

Однако военные неудачи не могли помешать усилившейся в конце 50-х годов крестьянской колонизации Приамурья и развернувшемуся в связи с этим хозяйственному освоению края русскими. Главной задачей крестьянской колонизации было создание на месте продовольственной базы, борьба с голодом, решавшая зачастую успех в вооруженной борьбе с маньчжурами. Сельскохозяйственные орудия были доставлены на Амур еще Хабаровым и Зиновьевым, но постоянные военные столкновения мешали заниматься земледелием.

Наличие свободных земель в Даурии обусловило отдачу крестьянам-переселенцам значительных наделов при условии обработки установленной «государевой десятинной пашни». В Приамурье, где власть царской администрации еще не окрепла, русские чиновники фактически лишь фиксировали занятие участков переселенцами ³⁹. Переселенцам, прибывшим на Амур, и ссыльным с разрешения властей выдавалась из казны «подмога»: сельскохозяйственный инвентарь, скот, деньги и при обложении феодальными повинностями предоставлялись льготы. Уже в 1655 г. в Даурию переселилось свыше 1500 крестьянских семей и с каждым годом число переселенцев увеличивалось ⁴⁰.

Политика царского правительства по отношению к местному населению была более гибкой чем политика цинских властей. Заинтересованное в получении ясака, правительство запрещало обращать в холопство ясачное население. По этой же причине масштабы христианизации были также невелики.

***

Русское правительство было обеспокоено длительным отсутствием Ф. И. Байкова. Лишь в мае 1657 г. оно получило информацию, что русский посол задержан в Пекине в связи с походами казаков по Амуру ⁴¹. Посольский приказ решил принять срочные меры для возвращения Байкова. С этой целью из Москвы собирались направить гонцов С. Аблина и И. Перфильева с грамотой к цинскому правительству. Не располагая точными сведениями о положении народов Приамурья и их отношении к цинскому государству, русское правительство пошло на некоторые уступки. Запись, сделанная в Посольском приказе, по поводу составления подготовлявшейся к отправке грамоты гласит: «Начав прежнею посылкою Федора Байкова, и ныне ведомо царскому величеству учинилось, что Федор Байков у него задержан за то, что царского величества ратные люди ходили на подданных его на Даурскую землю. И те государевы ратные люди ходили на Даурскую землю по их задору, а того не ведали, что они подданные его, китайского царя, а впредь царское величество ратных своих людей на Даурскую землю посылать не велит, а укажет с ними жить в совете и в любви. И он бы Федора Байкова отпустил не задержав» ⁴².

Непримиримая позиция цинского правительства в области дипломатического церемониала, по-видимому, также произвела впечатление в Посольском приказе; наказная память разрешала С. Аблину и И. Перфильеву «государеву грамоту и поминки отдать бугдыхана-царя ближним людям» ⁴³. [16]

Однако уступки царского правительства, отраженные в грамоте и наказной памяти, так и не были доведены до сведения маньчжурской стороны. В разгар подготовки поездки С. Аблина и И. Перфильева была получена отписка тобольского воеводы о возвращении Байкова. Это в корне изменило отношение царского правительства к миссии Аблина и И. Перфильева. Изготовленные грамоты и наказная память были заменены новыми, в которых речь уже не шла о компромиссах ⁴⁴. Поменяли ролями и гонцов: главой был назначен тарский сын боярский Иван Перфильев, а его помощником Сеиткул Аблин.

В русских архивных документах не сохранилось сведений о приеме И. Перфильева и С. Аблина при Цинском дворе, но подробная запись об этом есть в цинской хронике «Цин шилу». По императорскому указу Либу (Министерство церемоний) устроило прием русским представителям, но они не были на аудиенции у императора из-за «непочтительности и зазнайства», т. е., очевидно, в связи с отказом И. Перфильева исполнить «коутоу» ⁴⁵. Летом 1662 г. И. Перфильев «вышел из Китайского государства на Тару», откуда был направлен в Москву ⁴⁶.

Успех торговых операций, производившихся в Пекине С. Аблиным во время его двух поездок в Китай, побудил царское правительство в 1666 г. вновь отправить большой торговый караван в столицу Цинской империи. Во главе его был назначен С. Аблин ⁴⁷. Хотя Аблин направлялся в Китай только «для торгового промыслу», но во время его приема в Лифаньюане (Трибунал, управлявший внешними провинциями Цинской империи) цинские чиновники просили передать русскому правительству, чтобы оно вернуло эвенкийского князя Гантимура, бывшего ранее в подданстве у маньчжуров ⁴⁸. С этого момента спор о Гантимуре в течение длительного времени возникал при русско-маньчжурских дипломатических переговорах.

Между тем события, развивавшиеся в Приамурье, привели к установлению дипломатических контактов непосредственно представителей сибирской администрации с цинским правительством. Как сообщает Вэй Юань в работе «Шэн уцзи», вступивший в 1662 г. на цинский престол император Шэнцзу (девиз годов правления Канси) был сильно обеспокоен тем, что русские «приближаются к оставленной столице (Мукдену в Маньчжурии)» ⁴⁹, и начал активную подготовку к широкому наступлению цинских войск на Амуре. Маньчжуры осуществляли повсеместную разведку в районах русских поселений. Сосредоточив основные силы в устье Сунгари, цинские военачальники отправили отсюда отряд в низовье Амура. Русские власти в свою очередь усилили гарнизон Охотского острога ⁵⁰.

Осенью 1669 г. монголы сообщили в Нерчинск, что «сила большая богдойская» пошла войной под нерчинские остроги. В этот период в трех нерчинских острогах служилых людей было всего 123 человека ⁵¹. Общая малочисленность русских военных сил в Восточной Сибири и, особенно, в Даурии сильно осложняла борьбу против цинских войск, выступавших, как правило, многотысячными отрядами. [17]

Но слухи о готовящейся войне оказались преждевременными, маньчжуры еще не были готовы к ведению наступательных операций, они только начали создавать опорные базы в Северной Маньчжурии на дальних подступах к Приамурью, заложив города Цицикар, Мергень и другие, приступили к строительству речной флотилии, доставляли к театру будущих сражений снаряжение и провиант ⁵². А чтобы выиграть время, цинские власти вступили с сибирскими воеводами в длительные переговоры о выдаче им эвенков рода Гантимура. С этой целью под стенами Нерчинска появилось маньчжурское посольство во главе с Шаралдаем, которое принесло жалобу на албазинских казаков, собиравших с дауров и дючеров ясак ⁵³. Нерчинский воевода Д. Д. Аршинский, сознавая слабость мелких гарнизонов, находившихся под его началом, был склонен к мирному разрешению споров и послал предводителю албазинцев Никифору Черниговскому строгий наказ, которым «и в походы ходить не велел» и требовал от албазинцев, «чтобы они промеж землями ссоры не чинили» ⁵⁴.

На следующий год Шаралдай вновь приехал в Нерчинск, доставив на сей раз грамоту от имени цинского императора Шэнцзу, требовавшую возвращения эвенкийского князя Гантимура. В грамоте, составленной в Лифаньюане, предлагалось послать в Пекин послов из Нерчинска, «чтобы нам переговорить с очи на очи» ⁵⁵. Д. Д. Аршинский решил воспользоваться этим предложением и направил в Пекин посольство во главе с нерчинским казачьим десятником Игнатием Миловановым ⁵⁶.

Наказная память Д. Д. Аршинского, данная И. Милованову с товарищами, является уникальным в своем роде документом. Нерчинский воевода предложил цинскому императору, привыкшему рассматривать весь окружающий мир, в том числе и Россию, как вассалов, присылающих ему дань, вступить в русское подданство! И тогда русский царь «учнет богдокана жаловать и держать в своем царьском милостивом призрение и от недругов ево в оборони и в защищении, и он бы, богдокан, однолично у него, великого государя, был под его царьского величества высокою рукою навеки неотступно, и дань бы великому государю давал, и великого государя царя (...) людем с их людьми в ево государстве и на обе стороны торговать повольною торговлею» ⁵⁷.

И. Милованов с товарищами ехал в столицу Китая через Маньчжурию, проложив тем самым новый маршрут для русских посольств. Насколько этот путь был удобнее видно хотя бы из того, что он занял у казаков не годы, как это было с предыдущими посольствами, а лишь полтора месяца.

Неизвестно, узнал ли император Шэнцзу от своих приближенных смысл наказа, данного Д. Д. Аршинским казакам, но приняты русские посланцы были исключительно пышно. Император удостоил их аудиенции, во время которой поинтересовался лишь возрастом каждого, а затем, молча, целый час рассматривал русских ⁵⁸. Через некоторое время Милованов был отпущен из Пекина. До самого Нерчинска его сопровождал цинский чиновник Монготу, привезший Аршинскому грамоту [18] для русского царя от имени Шэнцзу. В грамоте цинский император предлагал установить мир в пограничных областях, чтобы казаки «впредь бы наших украинных земель людей не воевали и худа б никакого не чинили. А что на этом слове положено, станем жить в миру и в радосте» ⁵⁹.

Но мирные предложения были лишь дипломатической уловкой цинского императора, стремившегося к «усмирению русских», на деле же маньчжуры усиливали военные приготовления. Не успел Милованов вернуться из Пекина, а цинские войска уже осадили Албазин. Одновременно маньчжуры начали богатыми подарками переманивать на свою сторону русских ясачных эвенков. А в феврале 1671 г. в Якутске было получено известие о появлении «богдойских людей» близ Тугирского волока — ключевой позиции на пути с Лены в Приамурье ⁶⁰.

Весной 1672 г. фудутун Монготу вновь прибыл под Нерчинск но на сей раз не с дипломатической миссией, а в сопровождении военного отряда. «И тот де богдойской воевода,— писал Д. Д. Аршинский,— ис под Нерчинского острогу государевых ясачных людей иноземцов отзывал к себе и угрожал, будет де они, ясачные иноземцы, к ним добром не пойдут, и они де под Нерчинский острог сево лета по траве придут большим войском и Нерчинской де острог разорят, а их де ясачных иноземцов, возьмут к себе неволею. И мунгальские де люди угрожают же войною. И ныне де под нерчинскими острогами во всех иноземцах стоит шатость, а служилых де людей в нерчинских острогах мало» ⁶¹. В связи со столь угрожающим положением якутский и енисейский воеводы приняли решение отправить в Нерчинск оружие и хлебные припасы, но из-за нехватки людей, увеличить численность гарнизона было практически невозможно ⁶².

Стремясь установить добрососедские отношения с Цинской империей, царское правительство в феврале 1673 г. приняло решение направить в Пекин полномочное посольство. Главой его был назначен известный дипломат, переводчик Посольского приказа Николай Гаврилович Спафарий (Милеску).

Главной целью посольства Н. Г. Спафария было установление регулярных дипломатических и торговых отношений с Цинской империей, а также поиски наиболее удобных путей в Китай для посольств и торговых караванов.

***

Подготовка посольства Н. Г. Спафария заняла два года. Будущий посол изучил дела всех предыдущих посольств и поездок в Китай, а также собрал всю имевшуюся в Москве и Тобольске информацию о путях в столицу Цинской империи. Тогда же в Посольском приказе для Н. Г. Спафария была составлена выписка о Китайском государстве, материалами для которой послужили сочинения о Китае миссионеров-иезуитов и донесения русских землепроходцев. В этом документе говорится, что на востоке от Китая находится «остров зело велик имянем Иапония», на юго-востоке «лежит остров имянем Фромоза», на юге соседом Китая является Индия, «а на западе порубежный с Китайским государством суть степи пустые, в которых кочуют многих народов калмыцких и татарских. А на северную страну живут татары мугальские, которые и прошлого году присылали послов своих и ныне [19] к великому государию, к его царскому величеству, посылают, а с тем Муганским есть порубежное царство Сибирское» ⁶³. В наказе послу вменялось в обязанность, «чтобы он обо всем о том проведал имянно и в статейный список написал» ⁶⁴.

Спафарий отправился в Китай новым, проложенным еще И. Миловановым путем через Приамурье и Маньчжурию ⁶⁵. Прибыв в Нерчинск, посол отдал распоряжение местным властям воздержаться от каких-либо действий, могущих помешать его переговорам в Пекине. Здесь же в Нерчинске к Спафарию явился князь Гантимур с просьбой не выдавать его маньчжурам, что и было обещано послом.

Весной 1676 г. русское посольство прибыло в Пекин. Вновь, как и при посольстве Ф. И. Байкова, разгорелись длительные споры о посольском церемониале. Причем асханьи амбань (член совета министерства), ведший предварительные переговоры со Спафарием, заявил ему, что если в царской грамоте содержатся «какие грозы или непристойные речи приказаны», то ему ведено русского посла «прогнать назад тотчас», а самому «собирати войско, сколько мочно великое и итить под Нерчинской и под Албазинской остроги и их до основания разорить, потому что ведаем поскольку человек живет в них» ⁶⁶. Но угроза насилия не возымела действия, Спафарий спокойно ответил: «Почто он поминает разорение острогов? Ведают они и сами, как осадили Кумарский острог, что взяли? А мы войною не хвалимся, а и бою их не боимся же» ⁶⁷. Что же касается Нерчинска и Албазина, то в них людей «потому мало, что больши не надобно того, а как будет надобно, есть у великого государя великое множество рати, что в год мочно наполнитца всему Амуру» ⁶⁸.

Переговоры Спафария в Пекине длились с мая по сентябрь 1676 г. Хотя русский посол и пошел на некоторые уступки в области церемониала и был принят императором, но в целом посольство успеха не имело, на все предложения русских об установлении нормальных политических и торговых связей цинское правительство ответило отказом. Формальным предлогом для этого послужило требование о возвращении Гантимура, на деле же стремление маньчжуров к политике изоляции в этот период объясняется слабостью их позиций внутри страны: стоявшая у власти маньчжурская верхушка боялась и китайского народа и соседей Китая.

Когда Спафарий попытался собрать сведения о внутреннем положении страны, миссионеры-иезуиты, пользовавшиеся большим влиянием при пекинском дворе, рассказали ему, что «лутчие были страны китайские и богатые, те изменили недавно, что не половина царства, и безпрестанно службы бывают, только бог ведает, на чем скончится то дело, а они (маньчжуры. — В. М.) опасаютца, чтоб не выгнаны были опять от китайцев». Опасаясь «бунта и измены», маньчжуры выселяли китайцев даже из Пекина. «А опасаютца они и мунгалов, которые живут за стеною, также и колмаков, потому что завидуют им, для того что народ малой, а такое великое царство обовладели» ⁶⁹.

Реакция же на прибытие русского посольства была двойственной. «А про посольство нынешнее сказали, что они и ради и не ради [20] богдойские. И ради они для того, как услышат неприятели их, никанцы (китайцы. — В. М.), что от такого славного государя пришло посольство с великою дружбою, и будут опасны о том, чтоб великий государь не дал помощи богдойским. А не ради они опять для того, что уже рубеж царского величества к их рубежу приближился подлинно, и от того они имеют великое опасение, потому что прежде сего они чаяли, что те русы, которые к ним ходят с торгом, так же и те, которые живут близ рубежей их, что они все беглецы, а не ево великого государя прямые люди; да и отнюдь не верили, что столь пространное Российское царство, чтоб подошло под их государство. Да и они, иезуиты, сами удивляютца о том, и прежде сего не верили, потому что из Московского царства до Пекина четвертая часть света есть, а ныне и они верят» ⁷⁰.

Таким образом, посольство Спафария ознаменовало завершение нового этапа в развитии русско-китайских отношений, в течение которого как русское, так и цинское правительство получили достоверную информацию о реальном положении обоих государств. Но осознание маньчжурами того факта, что к их вотчинным владениям приблизились рубежи могущественного соседнего государства, еще более обеспокоило цинское правительство и утвердило его в намерении силой оружия очистить Приамурье от русских. В этом плане требование возвратить Гантимура и его многочисленный род носило тактический характер: в случае его отклонения русскими, это был бы удобный предлог для объявления войны, а если бы Гантимура вернули, то по расчетам Цинов за ним потянулось бы в Маньчжурию и остальное ясачное население этого района, и тогда русским пришлось бы самим оставить эти земли, так как им не с кого было бы получать ясак. Об этих планах Спафарий получил информацию от миссионеров. Как показали дальнейшие события, сведения эти были совершенно точны. В статейном списке Спафарий отмечал: «И иезуит же говорил втайне посланнику под клятвою, что богдыхана такое есть намерение, буде царское величество не даст мужика того Гайтимура, а он станет сыскать ево войною, также хочет воевать порубежные крепости Албазинской и Нерчинской, потому что ныне от царского величества зело опасны, наипаче как ныне видели через нас, что подлинно тут по указу великого государя живут, а прежде сего чаели, что они живут самоволием, как прежде живали по Амуру, и когда хотят, тогда и разорят, да и ныне знают они, что в тех крепостях малолюдство, а от Москвы далеко, а от них блиско, и хотят упреждать, покамест ратные люди при их рубеже не умножатся, и не так им нужно Гайтимура взять, как видеть намерение царского величества какое. И они люди лукавые и знают, что те крепости строены для есачных мужиков, и буде царское величество отдаст Гантимура, который начальник всех иноземцов, тогда и прочие иноземцы или за ним пойдут, или порозну разбегутца, и так царскому величеству не почто будет проторитись и держать служилых людей, как не будут при рубеже их есачные». И уж если русские не намерены отдавать Гантимура то «надобно тотчас для сбережения тех крепостей послать войска большое, потому что и сами китайцы удивляютца: как смеет такое малолюдство жить близ такого их великого государства» ⁷¹.

При отъезде Спафария из Пекина ему было объявлено, что цинское правительство не только не желает устанавливать [21] дипломатическую переписку, но и не будет больше принимать ни послов, ни гонцов, ни торговых людей из России, пока не будут исполнены три следующих требования: «1-е, чтоб Гантимура послал сюды с послом своим; 2-е, чтоб тот посол был самой разумной и чтоб он делал все, что прикажем по нашему обычаю, и в ни чем не противился; 3-е, чтоб все порубежные места, где живут вашего великого государя порубежные люди, жили всегда смирно».

Московское правительство, не желая идти на открытый конфликт с цинскими властями, решило продолжать строительство острогов и объясачивание местных племен в Приамурье, не позволяя в то же время служилым и промышленным людям совершать походы в районы правобережья, уже занятые маньчжурами.

Таковы были итоги развития дипломатических отношений между Русским государством и маньчжурской Цинской империей к последней четверти XVII в., когда уже наметились противоречивые тенденции в политике обеих держав: русская дипломатия во главу угла ставила налаживание нормальных политических и торговых взаимосвязей, а цинская не признавала возможности установления таких связей на равноправной основе. Цинское правительство не стремилось к установлению добрососедских отношений с Русским государством в силу самонадеянных великодержавных взглядов маньчжуров на окружающие государства и народы как на «варварские», обязанные подчиняться «повелениям» правителей империи Цин. Жесткость позиции цинской дипломатии в урегулировании отношений между двумя государствами усиливалась стремлением маньчжуров вытеснить русских с берегов Амура. Несмотря на столкновения интересов, маньчжурское правительство еще не было готово пойти на открытый конфликт.

Вопрос о разрешении этих противоречий стал основным содержанием русской и маньчжурской дипломатии последующего периода, закончившегося подписанием в 1689 г. Нерчинского договора.

* * *

Литература о русско-китайских отношениях XVII в. достаточно обширна. Однако, ввиду сложности источников, которыми пользовались исследователи, она нередко содержит противоречия и фактические неточности. Для того, чтобы понять процесс освоения документальных богатств русских архивов, попробуем проследить постепенное введение в научный оборот тех или иных комплексов документов.

Начало выявлению архивных документов по истории русско-китайских отношений было положено известным историком Сибири, академиком Г. Ф. Миллером. Обследуя в первой половине XVIII в. архивы сибирских городов, он копировал многочисленные хранившиеся там документы и использовал их в специальных исследованиях о становлении посольских и торговых отношений между Русским и Китайским государствами ⁷². Основная ценность работ Г. Ф. Миллера заключается в том, что в них использованы многие документы, не [22] сохранившиеся до наших дней и дошедшие до нас в снятых им копиях, поэтому указанные материалы являются в настоящее время источником при изучении ранних связей России с Китаем.

Часть миллеровских копий была опубликована советскими историками при переиздании его трудов в 30-40-х годах XX в. ⁷³. Однако эти копии в целом требуют строго критического подхода, так как в них обнаруживается много погрешностей.

Рассматривая даже обзорные работы по истории русско-китайских отношений, мы можем проследить, как с течением времени исследователи привлекают все большее и большее количество новых архивных материалов.

В конце XVIII в. был закончен наиболее капитальный в дореволюционной историографии труд по истории русско-китайских отношений — «Дипломатическое собрание дел...» Н. Н. Бантыш-Каменского,— изданный лишь 90 лет спустя ⁷⁴. В этой книге дается подробный обзор политических и торговых сношений России с Цинской империей на протяжении XVII—XVIII вв., основанный на документах фонда «Китайские дела Посольского приказа и Коллегии Иностранных дел» ⁷⁵.

В работе Н. Н. Бантыш-Каменского при всей ее обстоятельности имеется ряд существенных пробелов (как, например, полное отсутствие сведений о русско-китайских связях в первой половине XVII в.), явившихся следствием того, что Н. Н. Бантыш-Каменский ограничился лишь материалами одного фонда и значительное количество документов, находящихся в других фондах, осталось вне поля его зрения.

Во второй половине XIX в. обширные исследования истории экономических связей России с Китаем были опубликованы А. Корсаком и X. Трусевичем ⁷⁶. Если А. Корсак строил свое повествование о событиях XVII в., используя уже упоминавшиеся работы Г. Ф. Миллера, а также труды И. Э. Фишера ⁷⁷, то X. Трусевич привлек новые документальные источники из Архива Министерства иностранных дел. Он был первым исследователем, обратившимся к ранее не использовавшимся фондам, например, «Монгольские дела» ⁷⁸ и в их свете критически проанализировавшим более ранние сочинения ⁷⁹.

В периодических дореволюционных изданиях были опубликованы многочисленные статьи, посвященные отдельным вопросам ранних русско-китайских отношений. Из них наиболее широкую известность получила работа Ф. И. Покровского о поездке в Китай Ивана Петлина ⁸⁰, [23] построенная на документах центральных архивов, главным образом, бывшего Московского Главного архива Министерства иностранных дел.

Большую помощь исследователям оказали издания обзоров архивных фондов. Здесь в первую очередь следует отметить заслуги Н. Н. Оглоблина ⁸¹ и М. П. Пуцилло ⁸², описавших огромное количество документов, оставшихся от деятельности московских приказов и сибирской администрации и включающих в себя, наряду с основными материалами по истории Сибири, обширную документацию, связанную с попытками русских установить контакты с Китаем.

Русские археографы XIX в. при попытках публиковать документы, относящиеся к ранней стадии русско-китайских отношений, обычно, в первую очередь обращались к статейным спискам русских посольств в Китай, как источникам, дававшим наиболее разносторонние сведения о характере отношений между государствами, уровне научных знаний в России о Китае, а затем и Цинской империи.

Первыми публикаторами этих документов были Г. Н. Спасский и И. Сахаров, издавшие на русском языке статейные списки русских посольств в Китай в XVII в. ⁸³. Среди дореволюционных изданий источников по истории русско-китайских сношений, этот вид публикаций выгодно отличается тем, что публикаторы делали попытки комментировать издававшиеся документы, если не в текстуальных примечаниях, то в предисловиях или вступительных статьях. К недостаткам этих изданий, помимо значительного количества разночтений с подлинниками, следует отнести и то, что порой публиковались не основные документы, а произвольно выбиравшиеся материалы, чаще всего из хронографов, что приводило к противоречивости и искажению фактов ⁸⁴.

Следующим видом публикаций документов, к которому приходится обращаться историку ранних русско-китайских отношений, являются серийные издания документов по истории России, где мы находим и документы по взаимоотношениям с Китаем. Сюда относятся такие издания как «Полное собрание законов Российской империи» ⁸⁵, издававшаяся Новиковым «Древняя Российская Вивлиофика» ⁸⁶ и др.

Большое количество источников по рассматриваемой нами теме было введено в научный оборот Археографической комиссией, созданной в 1834 г. Выявив документы в Московском государственном архиве старых дел, в архиве Московской дворцовой конторы и многих хранилищах и базируясь, главным образом, на материалах, отобранных Г. Ф. Миллером, комиссия уделила значительное внимание истории [24] Сибири и связям с соседними государствами, в том числе и с цинским Китаем. Результаты трудов комиссии были опубликованы в ряде изданий XIX в., основными из которых являются «Акты археографической экспедиции», «Акты исторические» и «Дополнения» к ним ⁸⁷, «Акты юридические», «Русская историческая библиотека» ⁸⁸. Однако поскольку при подготовке этих изданий не ставилась цель специального выявления документов по истории русско-китайских отношений, то подбор документов в них зачастую случаен и не дает общей картины взаимоотношений двух стран.

Третий вид издания документов по истории ранних связей России и Китая — это документальные приложения в специальных исследованиях по данной теме, например у Н. Н. Бантыш-Каменского ⁸⁹, или в работах по смежным темам, например в книгах В. К. Андриевича ⁹⁰ и В. Паршина ⁹¹.

Необходимо оговорить также, что в сборники официальных документов, издававшиеся МИД царской России ⁹², документы о русско-китайских отношениях XVII в. не включались, так как они относятся к преддоговорному периоду русско-китайских отношений.

В европейских странах документы по истории ранних связей России с Китаем начали публиковаться уже в XVII в., т. е. вскоре после их составления. Это объясняется живым интересом, с которым политики и ученые Запада следили за достижениями русской дипломатии. Можно с достоверностью сказать, что первые русские посланцы в Китай обогатили мировую географическую науку ценнейшими сведениями, явившись первооткрывателями сухопутных путей из Европы в Центральную Азию и Китай ⁹³, куда настойчиво стремились представители различных европейских государств и в первую очередь английские купцы ⁹⁴.

Иностранцы в России не всегда легальными методами добывали материалы, связанные с географическими открытиями русских землепроходцев, а также различные секретные документы о связях Московского государства со странами Востока и зачастую публиковали их без указаний на заимствование ⁹⁵. Так, например, статейные списки И. Петлина и Ф. И. Байкова были широко известны в Европе, они неоднократно использовались в исторических и географических сочинениях того периода ⁹⁶. [25]

Основным недостатком иностранных изданий является неточная передача текста документов, что было подмечено русскими историками еще в XVIII в. ⁹⁷. Особый интерес к документам по истории русско-китайских отношений ученые запада проявили во второй половине XIX в. При обострении борьбы империалистических держав в Китае в конце XIX — начале XX в. буржуазные историки начинают обращаться к истории политики России в Китае, опираясь в своих исследованиях на русские архивные источники. Привлекает к себе внимание монография французского историка Г. Каена ⁹⁸, в которой были использованы не только известные публикации документов, но и новые материалы, почерпнутые в московских архивах.

Материалы известной Юдинской библиотеки, часть которой была продана в США, использовал при написании книги американский ученый Ф. А. Голдер ⁹⁹. Автор подошел с предвзятых позиций к истории географических открытий русских на Дальнем Востоке и политике русского правительства по отношению к коренным обитателям Сибири. В книге чувствуется откровенно враждебная настроенность автора по отношению не только к России, но и к Китаю.

Более объективная оценка сношений России с Китаем и Монголией содержится в работе английского исследователя Дж. Ф. Бэддли ¹⁰⁰. Автор привлек значительное число архивных материалов и обстоятельно их комментировал. Большое количество документов выявлено впервые. Хорошее знание документальных источников из архивов Министерства иностранных дел и юстиции, а также русской и западноевропейской литературы позволило Бэддли представить различные точки зрения по отдельным вопросам ранних связей России с Китаем. В обширных приложениях к своей работе он опубликовал значительную часть обнаруженных им в архивах материалов на русском (vol. I) и на английском (vol. II) языках. Однако передача текста не всегда достаточно точна, значительная часть документов приводится в сокращении, иногда с вставками из других источников.

Работа Бэддли послужила основой и для позднейших исследователей истории ранних русско-китайских отношений ¹⁰¹.

В цинском Китае русские архивные материалы по рассматриваемому периоду не публиковались. Авторы исследовательских работ о России и сношениях с ней основывались на китайских и маньчжурских архивных источниках, хрониках, исторических сочинениях и других [26] материалах. В качестве примера можно назвать широко известное сочинение Хэ Цю-тао «Летопись северного района», а также «Сборник документов о событиях на северной границе», под его же редакцией ¹⁰² или книгу Линь Цзэ-сюя «Важнейшие сведения о России» ¹⁰³, автор которой был знаком и с европейскими сочинениями.

Китайские авторы 20—30-х годов почти не освещали историю русско-китайских связей, предшествовавших Нерчинскому договору (1689 г.) ¹⁰⁴. При этом использовали фактический материал из работ своих западных коллег, зачастую перепевая их утверждения о крайней агрессивности русской политики на Дальнем Востоке в период выхода России к берегам Тихого океана.

Определенный интерес представляет труд китайского историка Чжан Син-лана «История сношений Китая с Западом» ¹⁰⁵. Хотя работа имеет компилятивный характер, но автор ее приводит в переводе на китайский язык ряд документов по интересующему нас периоду, извлеченных из публикаций Бэддли ¹⁰⁶.

В китайских архивах, к сожалению, не сохранилось каких-либо документов о связях Китая и России в первой половине XVII в. Поэтому в публикации части архивных материалов на русском языке первый документ датирован 1670 г. ¹⁰⁷.

Разработка рассматриваемой темы историками КНР свелась на данном этапе лишь к упомянутому нами переводу на китайский язык работы Каена.

В советской историографии взаимоотношения царской России с Китаем в их ранний период первоначально освещались в работах научно-популярного характера об освоении русскими Приамурья и первых поездках в Китай, принадлежавших перу известных советских историков С. В. Бахрушина и К. В. Базилевича ¹⁰⁸.

Первая попытка дать марксистский анализ политическим и экономическим связям Русского государства с Китайской империей была сделана Б. Г. Курцем ¹⁰⁹. Работе Б. Г. Курца свойственно некоторое преувеличение роли торгового капитала в стимулировании связей с Китаем. Однако в целом его труд явился ценным вкладом в дело изучения истории русско-китайских связей, так как в нем по-новому обобщен богатый фактический материал и использованы некоторые ранее неизвестные архивные источники.

Справедливой критике была в свое время подвергнута обзорная [27] работа В. П. Саввина ¹¹⁰. Эта книга не давала нового фактического материала, имела описательный характер и не ставила четкой границы между взаимоотношениями России с Китаем до Октябрьской революции и советско-китайскими отношениями.

Заметным вкладом в изучение русско-китайских отношений явились труды советских историков Сибири ¹¹¹. Разработка темы ранних связей России с Китаем ведется и советскими монголоведами ¹¹², так как пути первых русских послов и торговых людей в Китай пролегали через территорию Монголии. Разбор и оценка ранних связей с Монголией и Китаем даются в работе Н. П. Шастиной ¹¹³. Интересны сведения о первых монгольских посольствах в Москву, привозивших известия о «Китайском государстве». Книга построена на архивном материале, извлеченном автором из архивов Москвы и Ленинграда.

Некоторая часть документов по рассматриваемой нами теме недавно опубликована при издании Институтом народов Азии АН СССР материалов по истории русско-монгольских отношений ¹¹⁴. Одним из достоинств этой публикации является то, что в ней приводятся новые документы из хранящихся в ЦГАДА фондов «Калмыцкие дела», «Сибирский приказ» ¹¹⁵ и т. п.

В течение последних лет советскими историками разрабатывались отдельные вопросы ранней стадии русско-китайских связей. Наиболее крупными среди этих работ являются книга П. Т. Яковлевой о первом русско-китайском договоре 1689 г. ¹¹⁶, в которой преддоговорному периоду отношений между Россией и Китаем отведено значительное место, новое издание трудов Н. Г. Спафария ¹¹⁷, а также источниковедческое исследование Н. Ф. Демидовой и В. С. Мясникова ¹¹⁸. Кроме того, этой теме посвящено много статей ¹¹⁹. [28]

В заключение приведенного выше краткого обзора литературы, имевшего своей целью показать использование русских архивных документов по истории ранних русско-китайских отношений в трудах отечественных и зарубежных ученых и в предшествующих публикациях, необходимо отметить следующее:

Издано и введено в научный оборот сравнительно много документов, однако издания эти, особенно издания конца XVIII и первой половины XIX в., имеют ряд существенных недостатков: небрежное и неполное воспроизведение текста, отсутствие ссылок на место хранения и подлинность документов и т. д. Кроме того, многие из указанных изданий являются в настоящее время библиографической редкостью.

Документы публиковались, как правило, разрозненно и бессистемно. До сих пор не было специальных публикаций, посвященных всему периоду русско-китайских отношений. Нередко в подборе публикуемых документов сказывалась классовая ограниченность, а также определенные политические тенденции тех или иных исследователей.

Наконец, до сих пор остаются неизвестными или малоизвестными исследователям значительные группы материалов, хранящихся в архивах нашей страны.

Таким образом, назрела необходимость специального издания документов по истории русско-китайских отношений, которое дало бы в руки специалистов и широкой научной общественности по возможности полное собрание сохранившихся материалов и могло бы послужить источниковедческой базой для дальнейшего исследования проблемы.

Комментарии

1. В. И. Ленин, Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов? — Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 153—154.

2. См. док. № 1.

3. См. док. № 2.

4. См. док. № 5, 7—9.

5. См. док. № 3.

6. См. Н. Ф. Демидова, В. С. Мясников, Первые русские дипломаты в Китае («Роспись» И. Петлина и статейный список. Ф. И. Байкова). М., 1966 и док. № 26, 28—29 настоящего сборника.

7. См. док. № 24.

8. См. док. № 39.

9. См. док. № 51.

10. В. И. Ленин, К пересмотру партийной программы, — Полное собрание сочинений, т. 34, стр. 368.

11. «Дополнения к Актам историческим», т. III, СПб., 1848, № 21/I, стр. 50—56.

12. Там же, № 12/II, стр. 57.

13. См. док. № 54.

14. См. док. № 55.

15. «Акты исторические», т. IV, СПб., 1842, № 31/I, стр. 68.

16. См. «Дополнения к Актам историческим», т. III, СПб., 1848, № 72, стр. 258—260.

17. См. док. № 57.

18. См. док. № 61. Как свидетельствуют маньчжурские и китайские источники, еще в 60-х годах XVII в. пределы «Богдойской земли», т. е. владений маньчжуров, находились далеко к югу от Амура в районе Центральной Маньчжурии и ограничивались линией так называемого Ивового палисада, строительство которого началось в 1678 г. Даже Нингута и Гирин (Цзилинь), например, и прилегавшие к ним земли не входили в состав Цинской империи, а считались внешними территориями (см. Г. В. Мелихов, К истории проникновения маньчжуров в бассейн Верхнего Амура в 80-х годах XVII в., — в сб. «Маньчжурское владычество в Китае», М., 1966, стр. 113—127).

19. См. док. № 61.

20. Док. № 62.

21. См. там же.

22. См. Н. Ф. Демидова, В. С. Мясников, Первые русские дипломаты в Китае («Роспись» И. Петлина и статейный список Ф. И. Байкова). М., 1966.

23. См. док. № 70—73.

24. См. док. № 71.

25. См. док. № 68.

26. См. док. № 74.

27. Док. № 85.

28. См. К. Маркс, Революция в Китае и в Европе, — К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. IX, изд. 2, стр. 104.

29. См. док. № 74.

30. См. ЛОА АН СССР, ф. Портфели Миллера, оп. 4, кн. 31, № 55, л. 89 об.

31. См. док. № 75.

32. «Дацин Шицзу чжан хуанди шилу» («Правдивые записи о правлении цинского императора Шицзу»), Токио, 1937, цзюань 87, стр. 18.

33. «Наказ Афанасию Пашкову на воеводство в Даурской земле 1655 г.», СПб., 1894, стр. 1—17.

34. Док. № 78.

35. См. док. № 80.

36. См. док. № 82.

37. См. ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стлб. 508, т. 342.

38. См. док. № 102.

39. См. П. Т. Яковлева, Первый русско-китайский договор 1689 г., М., 1958, стр. 51—53.

40. Более подробно об успехах хозяйственного освоения русскими Приамурья см.: В. А. Александров, Начало хозяйственного освоения русским населением Забайкалья и Приамурья (вторая половина XVII в.), — «История СССР», 1968, № 2, стр. 44—61.

41. См. док. № 85.

42. Док. № 93.

43. Док. № 91.

44. См. док. № 96, 98, 116.

45. См. «Дацин шицзу чжан хуанди шилу», цз. 135, стр. 2.

46. См. док. № 106.

47. См. док. № 116.

48. См. док. № 143.

49. Цит. по кн.: В. П. Васильев, Примечания к первому выпуску китайской хрестоматии, изд. 3-е, СПб., 1897, стр. 132.

50. См. ЦГАДА, ф. Якутская приказная изба, оп. 1, д. № 174, лл. 118—120.

51. См. док. № 129.

52. См. В. П. Васильев, Записки о Нингуте, — «Записки ИРГО», кн. XII, СПб., 1857, стр. 82—83.

53. См. док. № 130.

54. Там же.

55. Док. № 133.

56. См. док. № 135.

57. Док. № 132.

58. См. док. № 134.

59. Док. № 136.

60. См. док. № 139.

61. Док. № 151.

63. Док. № 179.

64. Док. № 182.

65. Док. № 183.

66. Там же, стр. 373.

67. Там же.

68. Там же.

69. Там же, стр. 406.

70. Там же, стр. 405.

71. Там же, стр. 433.

72. См. Г. Ф. Миллер, О первых российских путешествиях и посольствах в Китай — «Ежемесячные сочинения к пользе и увеселению служащие», 1755, июль, стр. 17—62; Изъяснение сумнительств, находящихся при постановлении границ между Российским и Китайским государствами 7197 (1689) года, — «Ежемесячные сочинения...», 1757, апрель, стр. 305—321; История о странах, при реке Амуре лежащих, когда оные состояли под российским владением, — «Ежемесячные сочинения...», 1757, июль, стр. 3—39; август, стр. 99—130; сентябрь, стр. 194—227; октябрь, стр. 291—328.

73. См. Г. Ф. Миллер, История Сибири, т. I, М.—Л., 1937; т. II, М.—Л., 1941.

74. См. Н. Н. Бантыш-Каменский, Дипломатическое собрание дел между Российским и Китайским государствами, с 1619 по 1792 год, Казань, 1882. На титульном листе указано: «Составленное по документам, хранящимся в Московском архиве Государственной коллегии иностранных дел в 1792—1803 гг.», однако издатель проф. В. М. Флоринский говорит, что автор начал работу в 1776 г. и к 1792 г. уже закончил ее. См. там же, стр. IX.

75. Ныне ЦГАДА, ф. 62 (Сношения России с Китаем).

76. См. А. Корсак, Историко-статистическое обозрение торговых сношений России с Китаем, Казань, 1857; X. Трусевич, Посольские и торговые сношения России с Китаем (до XIX в.), М., 1882.

77. См. E. Fischer, Sibirische Geschichte, St. Ptb., 1768. (Этот труд представляет собой сокращенную переработку «Истории Сибири» Г. Ф. Миллера).

78. См. ЦГАДА, ф. 126.

79. Так, X. Трусевич первым высказал несогласие с точкой зрения Н. М. Карамзина относительно датировки первой поездки русских в Китай. См.; X. Трусевич, Посольские и торговые сношения, стр. 1—3, 5—7; Н. М. Карамзин, История государства Российского, т. IX, СПб., 1821, стр. 374—375.

80. См. Ф. И. Покровский. Путешествие в Монголию и Китай сибирского казака Ивана Петлина в 1618 году (Мнимое путешествие атаманов Ивана Петрова и Бурнаша Ялычева в 1567 г.), СПб., 1914.

81. Н. Н. Оглоблин, Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа, ч. I, II, III, М., 1898.

82. М. П. Пуцилло, Указатель делам и рукописям, относящимся до Сибири и принадлежащим Московскому Главному архиву Министерства иностранных дел, М., 1879.

83. Г. Н. Спасским впервые на русском языке опубликованы «Роспись» Петлина (см. «Сибирский вестник», 1818, ч. 2, отд. III, стр. 1—36) и статейный список Ф. И. Байкова (см. «Сибирский вестник», 1820, кн. 8, стр. 113—136, кн. 9, стр. 137— 158 и примеч. стр. 159—166); И. Сахаров также опубликовал статейный список Ф. И. Байкова (см. «Сказания русского народа», т. II, кн. 8, СПб., 1849, стр. 125—134).

84. И. Сахаровым по одному из хронографов был издан вариант «Росписи» Петлина, приписанный Ив. Петрову и Бурнашу Ялычеву (см. «Сказания русского народа», т. II, кн. 8, СПб., 1849, стр. 183—186). Авторство документа было установлено много лет спустя в упоминавшейся работе Ф. И. Покровского «Путешествие в Монголию и Китай сибирского казака Ивана Петлина в 1618 году».

85. Например, т. III, № 1474, стр. 160—167 и № 1699, стр. 565—581.

86. См. ч. III, стр. 218 (грамота кит. императора); ч. VI, стр. 280—282 (док. о посольстве Байкова), там же стр. 297 (о посольстве Ив. Перфильева) и т. д.

87. В «Актах исторических» и в «Дополнениях» к ним главным образом был опубликован материал, связанный с освоением русскими Приамурья (см. «Акты исторические», т. IV, «Дополнения к Актам историческим», т. II, III, IV) и связях с Монголией и Китаем (см. «Акты исторические», т. IV; «Дополнения к Актам историческим», т. V, VI, VII, X).

88. См. например, «Русская историческая библиотека», СПб., 1875, оп. II, № 84, стр. 187.

89. См. Н. Н. Бантыш-Каменский, Дипломатическое собрание дел..., Приложения, стр. 333—512.

90. См. В. К. Андриевич, История Сибири, ч. I, СПб., 1889. Приложения, стр. 193—219.

91. См. В. Паршин, Поездка в Забайкальский край, ч. I, М., 1844. Приложение: к истории гор. Албазина, стр. 128—208.

92. См., например, «Сборник договоров России с Китаем 1689—1881», СПб., 1889.

93. См. Д. М. Лебедев, География в России XVII века, М.—Л., 1949; А. Г. Банников, Первые русские путешественники в Монголию и Северный Китай, М., 1954.

94. См. Ю. В. Готье, Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке, М., 1938.

95. См. Д. М. Лебедев, География в России..., стр. 37—41.

96. Об иностранных изданиях статейных списков И. Петлина и Ф. И. Байкова см. Н. Ф. Демидова, В. С. Мясников, Первые русские дипломаты в Китае, стр. 32—33, 108—109.

97. Вот, например, какую характеристику изданию «Росписи» И. Петлина у Бержерона дает И. Э. Фишер: «Дальнейшее продолжение сего путешествия находим мы в иностранных писателях. Но известия их так перепорчены, что их почти совсем употреблять не можно». Фишер правильно указывал на необходимость сверки этих публикаций с подлинными документами: «И ежели бы сие учинилось, то многия погрешности, которыя вкрались в печатное известие, по одному могли бы быть исправлены» (И. Э. Фишер, Сибирская история, СПб., 1774, стр. 268).

98. См. G. Cahen, Histoire des relations de la Russe sous Pierre le Grand (1689—1730), Paris, 1912. Имеется также сокращенный перевод на англ. яз. (W. Sheldon Ridge, Some early Russo-Chinese relations by Caston Cahen, Shanghai, 1914) и выполненный Цзян Цзай-хуа более полный перевод на китайский язык «Цзо-ци чжун-э гуаньси ши (1689—1730)», Пекин, 1961.

99. См. F. A. Colder, Russian Expansion on the Pacific 1641—1850. An Account of the Earliest and Later Expeditions made by the Russians along of Asia and North America, including some Relaxed Expeditions to the Arctic Regions, Clevelang, 1914, p. 369.

100. См. J. F. Baddeley, Russia, Mongolia, China, London, 1919, vol. I—II.

101. Например см. J. Sebes, The Jesuits and the Sino-russian treaty of Nerchinsk (1689). The diary of Thomas Pereira, Rome, 1961; V. Chen, Sino-russian relations in the seventeenth century, the Hague, 1966.

102. См. Хэ Цю-тао, Шофан Бэйчэн, б. м., 1881; «Бэйцзяо хуйбянь», под ред. Хэ Цю-тао, б. м., 1865.

103. См. Линь Цзэ-сюй, Элосыго цзияо, б. м., 1884.

104. См. например, «Чжун-Э вайцзяо яньгэши» («История развития внешних сношений Китая с Россией»), под ред. Лу Хун-таня и Жэнь Цзя-фэна, б.м. 1925; «Чжун-Э вайцзяо ши» («История сношений Китая с Россией»), под ред. Хэ Хань-вэня, Шанхай, 1934; «Элосы циньлюе Чжунго тунши» («История агрессии России в Китае»), под ред. Вэнь Гун-чжи, Шанхай, 1928; «Чжун-э гуаньси люэши» («Краткая история китайско-русских отношений»), Шанхай, 1926; Цзян Тин-фу, История внешней агрессии в Дунбэй’е за 300 лет, Пекин, 1934.

105. См. Чжан Син-лан, Чжун-Си цзяотун шиляо хуйбянь, т. I—VI, Пекин, 1930.

106. См. там же, т. II, стр. 524—550.

107. См. «Архивные материалы на русском языке из бывшего пекинского императорского дворца. Письма, полученные из России в годы царствований Кан-Си и Цянь-Лун», китайский перевод Ван Чжи-сян, редакция русского текста Лю Цзэ-жун, Бэйпин, 1936.

108. См. С. В. Бахрушин, Казаки на Амуре, Л., 1925; К. В. Базилевич, В гостях у богдыхана (Путешествия русских в Китай в XVII веке), М., 1927.

109. См. Б. Г. Курц, Русско-китайские сношения в XVI—XVII и XVIII вв., Харьков, 1929.

110. См. В. П. Саввин, Взаимоотношения России и СССР с Китаем, 1619—1927, М., 1930 и рец.: Г. Кара-Мурза, Как не надо писать историю, — «Проблемы Китая», 1930, № 3, стр. 232—237.

111. См., например, С. В. Бахрушин, Торги гостя Никитина в Сибири и Китае,— «Труды Ин-та истории РАНИОН», М., 1926, вып. I, стр. 355—390; М. П. Алексеев, Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей. Введение, тексты и комментарии, изд. 2., Иркутск, 1941; В. И. Шунков, Очерки по истории колонизации Сибири в XVII в. — начале XVIII в., М.—Л., 1946; А. И. Андреев, Очерки по источниковедению Сибири, вып. I, XVII в., М.—Л., 1960, изд. 2; В. А. Александров, Начало хозяйственного освоения русским населением Забайкалья и Приамурья (вторая половина XVII в.), «История СССР», 1968, № 2, стр. 44—61.

112. См. Н. П. Шастина, Алтын-ханы Западной Монголии в XVII в., — «Советское востоковедение», 1949, № 6, стр. 383—395; И. Я. Златкин, О роли России в борьбе монголов за независимость против маньчжурских завоевателей во второй половине XVII в. — первой половине XVIII в., — «Краткие сообщения Института востоковедения АН СССР», 1952, № 6, стр. 46—52.

113. См. Н. П. Шастина, Русско-монгольские посольские отношения XVII века, М., 1958.

114. См. «Русско-монгольские отношения. 1607—1636. Сборник документов», М., 1959.

115. На важность русских архивных материалов по сношению с ойратами и значение их для изучения отношений России с Китаем и Монголией указано в работе: В. Л. Котвич, Русские архивные документы по сношениям с ойратами в XVII и XVIII вв., — «Известия Российской Академии наук 1919 г.», вып. I—III, Птг., 1921.

116. П. Т. Яковлева, Первый русско-китайский договор 1689 года, М., 1958, (ред.: А. Н. Копылов, В. С. Мясников, П. Т. Яковлева, Первый русско-китайский договор 1689 года, — «История СССР», 1959, № 4, стр. 177—181).

117. Николай Милеску Спафарий, Сибирь и Китай, Кишинев, 1960 (рец.: В. С. Мясников, Новое издание трудов Н. Спафария, — «Народы Азии и Африки», 1962, № 2, стр. 225—228).

118. Н. Ф. Демидова, В. С. Мясников, Первые русские дипломаты в Китае («Роспись» И. Петлина и статейный список Ф. И. Байкова), М., 1966.

119 См.: Г. Рабич, К вопросу о русско-китайских отношениях XIII—XVII веков, — в кн. «Среднеазиатский университет. Сборник студенческих работ», вып. XV, Ташкент, 1956; В. А. Александров, Из истории русско-китайских экономических связей перед Нерчинским миром 1689 г., — «История СССР», 1957, № 5, стр. 203—208; О. Н. Вилков, Китайские товары на тобольском рынке в XVII в., — «История СССР», 1958, № 1, стр. 105—124; В. Г. Щебеньков, Об источниковедении и историографии русско-китайских отношений XVII в., — «Сборник статей по истории Дальнего Востока», М., 1958, стр. 200—217; В. С. Мясников, Новые документы о поездке в Китай Ивана Петлина, — «Советское китаеведение», 1958, № 1, стр. 146—151; А. М. Филиппов, Новые данные о посольстве Сеиткула Аблина, — «Советское китаеведение», 1958, № 2, стр. 135—143; Л. А. Дербов, Начало дипломатических и торговых отношений России с Китаем. — «Ученые записки Саратовского гос. ун-та им. Чернышевского, вып. исторический», т. 68, 1960, стр. 89—109; Н. Ф. Демидова, В. С. Мясников, О датировке грамот императоров Минской династии царю Михаилу Федоровичу, — «Проблемы востоковедения», 1960, № 1, стр. 166—167; Н. Ф. Демидова, О вариантах статейного списка посольства Ф. И. Байкова в Китай, — «Вопросы социально-экономической истории и источниковедения периода феодализма в России, М., 1961, стр. 270—280; В. С. Мясников, Русские архивные источники о завоевании Китая маньчжурами (1618—1690 гг.), — в сб. «Маньчжурское владычество в Китае», М., 1966, стр. 98—112.